– Спасибо, что встретили меня, – сказала Ниланджана, – и выслушали.
Она зашагала к машине, но остановилась и вернулась к нему. Карлосу не нравилось обниматься, так что она просто положила ладонь ему на предплечье и сжала его. Он улыбнулся.
– Без вас я бы так долго в Найт-Вэйле не продержалась, – произнесла она. – Вы никогда не заставляли меня пойти по неверному пути. Но надеюсь, что в этом деле вы мне доверяете.
– Я вам доверяю.
– Наука – это классно.
– Вы тоже классная, – ответил он.
Ниланджана села в машину и уехала. Когда на углу стоянки она сворачивала на главную дорогу, из горячих выхлопных газов возник сверкающий зыбкий мираж движущегося автомобиля. В колышущихся волнах горячего воздуха Ниланджана и ее машина походили на сон, выписанный поверх видимой реальности.
Глава 20
Ниланджана сидела за кухонным столом и читала книгу «Что означает вся эта болтовня о зубах? Радостные последователи без прикрас». Далеко не научное исследование, но написано интересно, а открытая информация о последователях была ограниченна. Почти все книги на эту тему скупались церковью, так что у нее оказался всего один доступный источник. Ниланджана была почти уверена, что почти все в книге выдумано, а ее автор, Линн Харт, скорее излагала свои предубеждения, нежели пыталась что-то понять. Ниланджане с трудом верилось в существование бочек с мозговой жидкостью, в которые погружалось руководство церкви, чтобы сохранить молодость.
Она уже приближалась к главе под названием «Не заводите меня сексуальными скандалами (Заводите меня сексуальными скандалами)», когда у нее зажужжал телефон. Возможно, это Карлос ее проверяет, или Марк хочет продолжить дискуссию о том, у каких ученых самые большие собаки (Марк вел блог на эту тему). Ей не нравилось, что ее нужно проверять, и ей было все равно, какого размера собака, если это самое обожаемое и лучшее в мире живое существо. Радовало то, что почти каждая собака вписывалась в эти критерии.
Но это оказался не Карлос и не Марк. Это был Дэррил.
ты встала?
Чего бы она сейчас не отдала за возможность как следует поспорить о больших собаках. Но ведь она может не отвечать. Она и не станет отвечать. Ниланджана вернулась к книге, готовая читать о сексуальных скандалах. Телефон снова зажужжал.
мы по-прежнему друзья?
А были ли они друзьями? Они пообедали, потом занялись сексом, а затем позавтракали, но если этого достаточно, чтобы стать друзьями, тогда определение дружбы нуждалось в доработке. Она решила, что легче ответить на первый вопрос.
Да, встала. Что случилось?
Не успела она снова открыть книгу, как пришел ответ.
можно мне заехать?
Уже поздно. Мне завтра на работу. [Эмодзи, изображающее усталого ученого, устраивающего взрыв на рабочем месте]
похоже, все стало как-то странно, когда мы вышли из закусочной. все нормально?
Потом, через секунду:
[почему-то эмодзи в виде лошади]
И еще:
извини, хотел сказать [эмодзи в виде дружелюбного, но расстроенного лица]
Нет, все было вовсе не нормально. Погибли люди. Возможно, по пустыне двигалось огромное и опасное существо, и то, как радостные последователи описывали свое божество и говорили о нем, вызывало у нее подозрения, что это опасное существо и есть Улыбающийся Бог или что-то, что они принимают за Улыбающегося Бога.
Дэррил принадлежал к этой церкви и, очевидно, говорил с Городским советом о пустынном параллельном мире. Он был самым последним человеком, которому она могла доверять. И все же.
Когда Ниланджана подвела некий мысленный итог, она вдруг поняла, что наряду со всем, что она могла бы использовать в дальнейшем, вместе с надежными доказательствами, касающимися того, кто или что разрушает Найт-Вэйл, с более здоровой пищей и более глубоким сном, ей необходимо чье-то общество. Ничто из сделанного Дэррилом не доказывало, что он – плохой человек. Он не скрывал свое прозвище. Его объяснение причин встречи с городскими властями граничило с наивностью. Свидание у них прошло прекрасно. И секс тоже был на уровне. Самая тщательная проверка показала, что она хорошо к нему относится. Да, она не доверяла церкви, однако он и церковь – необязательно одно и то же.
Или же она искала оправдания, пытаясь подогнать данные под гипотезу, чтобы та оказалась верной. Наука построена так, чтобы представлять собой объективную систему доказательств и опровержений, но эта система создана людьми с их субъективными мнениями, поэтому предвзятость часто проникает в нее едва заметными коварными путями.
У нас все нормально. Хочешь заехать?
И сразу же:
да! уже лечу.
Ниланджана быстро добавила:
Только ненадолго. Мне же завтра на работу.
Дэррил не ответил. Она попыталась читать дальше, но инсинуации Линн и ее необоснованные обвинения пролетали мимо, не затрагивая ее сознание. Тогда она решила сменить свой домашний лабораторный халат, весь в пятнах и заметно обтрепавшийся по краям, на новый, более стильный лабораторный халат. Этот шаг, решила Ниланджана, не имеет никакого отношения к тому, что он приедет, и имеет полное отношение к нахлынувшей на нее решимости избавиться от старого поношенного халата.
Дэррил постучал в дверь, и она пошла открывать, а потом решила, что лучше просто крикнуть: «Открыто!» Но она уже направилась к двери и стояла у порога, когда он ее распахнул. Он хотел было ее обнять, но она уже повернулась и пошла в гостиную, и он начал опускать руки, но тут она повернулась навстречу его объятиям.
– Извини, – пробормотал он. – Как-то все неловко.
Слова о том, что все неловко, никогда еще не сглаживали неловкость, но люди упрямо придерживаются подобной тактики.
– Что-нибудь выпьешь? У меня, ну, не слишком есть что выпить. Апельсиновый сок и вода из-под крана.
– Просто отлично.
– Что именно?
– Э-э. Апельсиновый сок и вода из-под крана. Если их смешать, получается апельсиновая вода. Это классно.
Для Ниланджаны это звучало вовсе не классно, но ее не интересовал спор о качествах напитков.
Только когда они удобно уселись в гостиной, она поняла, что оставила разоблачительную книгу о радостных свидетелях на виду. Это была лишь беспечность, но она могла быть воспринята как агрессия. Точно так же агрессия воспринимается как беспечность, и наоборот.
– Извини, – сказала она, но он еще не успел заметить книгу, поэтому отозвался:
– Что?
А она ответила:
– Насчет книги.
И он, по-прежнему не замечая ее, произнес:
– Ладно.
