– Мы не знаем, – ответила Джамиля.
– А где она планирует провести церемонию?
– Этого мы тоже не знаем, – отозвалась Стефани.
– Вот потому-то мы и принесли тебе книгу, – объяснил Дэррил. – Мы надеялись, что ты с помощью своей науки сможешь придумать что-то такое, что помешает поглощению Найт-Вэйла.
– Значит, ваша религия породила проблему, и теперь вы хотите, чтобы наука ее решила? – спросила Луиза, и разочарование у нее на лице дополнилось еще и презрением.
– Вопрос резонный, – заметил Марк.
– Слушайте, тут дело не в том, кто виноват, – произнес Дэррил, думая, что дело, наверное, все же и в этом. – Проблема существует, и нам надо всем вместе ее решить.
– Только не надо начинать о том, что сделали ученые, – заявила Джамиля, и это вызвало долгие и шумные дебаты.
Пока остальные спорили, Стефани листала книгу. Разумеется, ее интересовала угроза, которую церковные иерархи представляли Найт-Вэйлу и всем, кого она знала. Но ее также захватила история церкви. А тут оказался один из подлинных документов, возможно, даже сорокалетней давности, написанный рукою самого Кевина. Стефани обожала шоу Кевина еще тогда, когда он вел его по радио. Его выпуски были наполнены счастьем, радостью и позитивом. Она не знала, на самом ли деле Кевин попал на небеса через старую дубовую дверь, но надеялась, что он до сих пор излучает счастье, где бы он ни был.
Она пришла в восторг, увидев его почерк. Возможно, это был подлинный текст, который он написал после встречи с Улыбающимся Богом на небесах. Она листала страницы, которые были желтыми от времени, а также от того, что были вырваны из блокнота с желтыми листами.
Кевин писал:
«Вот это да! Какой прекрасный, прелестный, дивный и чудесный сегодня день. Куда уж радоваться больше! Улыбающийся Бог вновь благословил меня своим присутствием. Я почувствовал, как песок подо мною поплыл, из глубин поднялась Его Глотка и приветствовала меня. А я сказал: “Привет, я Кевин. Как там дела?” А Он едва не проглотил меня, что было огромной честью. “Я ваш большой фанат!” – крикнул я, когда его невыносимое тело скрыло весь свет вокруг меня, пока не остались лишь я и ночь, созданная Им движением Его, улыбающаяся Его тьме. Это было замечательно и супервдохновляюще».
Рядом были изображены улыбающееся лицо и какой-то странный символ. Некая геометрическая фигура. Разве Кевин что-то машинально рисовал в священном тексте, который он писал?
(«Как это похоже на вас, религиозных фанатиков! Вы не верите в науку, пока на карте не окажется ваша жизнь, и тогда вы бежите к нам за ответами!» – орал в это время на Дэррила Марк. А Джамиля молча размахивала дрелью.)
Стефани перевернула страницу, и Ниланджана, не желая участвовать в споре, в котором не может быть победителя, стала читать вместе с ней.
Та же геометрическая фигура была нарисована сверху, а рядом – несколько восклицательных знаков и надпись «Улыбающийся Бог» в мультяшном сердечке.
«Вот это да, жизнь и вправду великая штука, – гласил текст. – Я догадался, как предсказать, где Улыбающийся Бог появится в следующий раз. Когда Он чувствует голод, Он начинает охотиться. И Он начинает метаться туда-сюда. Это происходит всегда одинаково, так что я могу просто ждать впереди Него и хорошенько рассмотреть Его чудовищное тело. Ловко, не правда ли?»
Стефани нашла текст разочаровывающе практичным. Она-то хотела понять, в чем состоит невыразимое величие Улыбающегося Бога, а вместо этого узнала об особенностях питания живого организма. Этот радостный упор на физическую сторону, похоже, принижал Улыбающегося Бога, умалял Его таинственность и силу.
Ниланджана нашла текст разочаровывающе неинформативным. Ей хотелось подробностей, фактов и диаграмм, которые говорили бы, где, когда и как следует вызывать Улыбающегося Бога, чтобы она смогла сформулировать гипотезу, как этому помешать.
(«Ученые хотят действовать так, словно они все знают, – говорила тем временем раскрасневшаяся Джамиля, – но, сколько бы фактов вам ни было известно, ничто в этом знании не сможет сказать вам, что они значат. Вы просто знаете, но не знаете почему. Все ваши знания – раздутая пустышка».)
В книге было очень много рисунков, в том числе усложнявшихся вариантов одной и той же геометрической фигуры. Стефани внимательно вгляделась в один из них, пытаясь понять его значение, и в голове у нее все сошлось. Она раньше уже видела эту фигуру.
Ниланджана тоже узнала фигуру, хотя заметила ее в другом месте.
– Эй, ребята! – позвала она.
– Плоское, как ни крути. Все плоское, как ни крути! – кричала Джамиля, включив дрель на максимальную скорость.
Очевидно, спор перетек в дискуссию о существовании гор.
– Да послушайте же! – крикнула Стефани.
– Что? – Лицо у Джамили пылало. – Извините. Слишком громко. Что?
– Узор на обложке. Он повторяется по всей книге, – сказала Стефани. – И он такой же, какой Гордон рисовал у нас на шеях пахучей пастой во время молитвы.
– Классно! – захихикал Марк.
– Церковь – странная штука, – согласилась Луиза.
Стефани указала на обложку с пересекающимися треугольниками.
– Да, именно этот узор он на нас рисовал, – согласился Дэррил.
– И что, по-вашему, он означает? – спросила Стефани.
– Кто знает? – отозвался Марк. – Это узор из религиозной книги. Очередная новость: вся ваша церковная писанина – выдумка.
– И даже не очень симпатичная выдумка, – неодобрительно кивнула Луиза.
– Похоже, я поняла, – сказала Ниланджана. – Мне казалось, что я его узнала, но я не была уверена.
Она собрала всех вокруг своего терминала и включила видео, которое ей дал пилот вертолета. На зернистой черно-белой записи была видна пустыня, по которой двигалось что-то большое.
Они смотрели на мигавший экран. Что-то перемещалось по песку. Появлялось из него, двигалось внутри его и снова исчезало под ним. Потом снова высовывалось из песка под углом, после чего все повторялось.
– Оно образует треугольники, – проговорил Дэррил. – Что бы это ни было, оно движется в треугольнике.
– Пересекающиеся треугольники, – добавила Ниланджана. – Обложка вашей книги – это диаграмма его передвижений. Она точно совпадает с видео.
Ниланджана ощутила прилив радости, находясь рядом с Дэррилом: они снова на одной стороне. Понимание того, что ей чего-то не хватало, появилось лишь тогда, когда это что-то к ней вернулось – ощущение партнерства, когда они работали вместе. Она ему доверяла, хоть и не знала, говорили ли в пользу этого доверия все имевшиеся у нее данные и свидетельства. Это было не решение, а чувство. Она верила, что он на ее стороне, и это делало ее счастливой.
Дэррил, прищурившись, переводил взгляд с книги на видео.
