И тут многоножка повернулась к нему, двигаясь быстрее, чем раньше, возможно, устав от этой игры и желая наконец что-нибудь съесть. Дэррил следил за ее перемещением. Ниланджана не могла на это смотреть и закрыла глаза, но потом подумала, что, если она видит его в последний раз, тогда ей все-таки нужно на него взглянуть. Ради него. Ради себя.
Ее пасть разверзлась над ним, вокруг него осыпался песок. Он толкнул санки к пасти и отпрыгнул назад. Проглоченная капсула исчезла. Но, прыгая, он зацепился ногой за край пасти, упал на бок, и многоножка, помчавшись вперед, потащила его за собой.
Его лицо больно скребло по песку. Он попытался вырваться, но лишь глубже увяз ногой в пасти. Он вцепился в многоножку, стараясь выдернуть ногу, но так и не смог оторваться от нее.
Дэррила быстро затягивало внутрь, голова его колотилась о землю, нос и рот забило песком. Он едва дышал. Его разорвет и раздавит, или же он задохнется, или же его полностью втянет в многоножку, где он будет переварен. А может, так и должно быть. По крайней мере, в самом конце он поступил правильно.
И тут он заметил нечто поразительное, что несколько недель назад и представить себе не мог. Ниланджана, прекрасная и решительная, бежала к нему, неслась прямо в пасть многоножки, а потом бросилась вниз и протянула ему руку. Его нога выскочила из пасти, оба они откатились от многоножки, у которой была слишком велика сила инерции, и она с оглушающим топотом пронеслась мимо.
Они тяжело дышали и обливались потом, облепленные песком. Ниланджана никогда не выглядела лучше. Глаза у него слезились, отчасти из-за ее храбрости, но больше от песка. Легкие его пылали. Он никогда не чувствовал себя так хорошо.
– Ты потрясающая, – произнес он.
Она поцеловала его губами, сухими от налипшего на них песка. Это был их лучший поцелуй – неуклюжий и неловкий.
– Ты тоже был хорош, – ответила она.
Раздался глухой хлопок – он донесся до них из чрева насекомого.
– Капсула лопнула, – сказала Ниланджана.
Десятки литров сильного пестицида вылились в его желудок – годы выделений продуктов жизнедеятельности бактерий и их тестирования. Вот оно. Чудовище остановилось, потом забилось и затряслось, вздымая потоки песка на десятки метров вверх. Наконец оно замерло, лишь его усики все еще покачивались.
– Ты убила его! – вскричал Марк.
– Погоди, ты его убила? – спросила Джамиля.
– По-моему, убила, – ответила Ниланджана.
Одна нога насекомого дернулась. Потом сместилась на несколько метров. Затем задергались и другие ноги. Огромное туловище снова поползло вперед.
– По-моему, не убила, – заключила Луиза.
Чудовище повернулось к ним. Топот ног становился все громче и громче.
– И что теперь? – спросил Дэррил.
– Не знаю, что теперь, – ответила Ниланджана. – Других идей у меня нет. Внутри этого жука я взорвала весь свой исследовательский проект. Он должен был убить с сотню таких многоножек. Похоже, сейчас мы умрем.
Многоножка опустила пасть, приготовившись проглотить фургон, аппарат и всех стоявших вокруг людей. Ниланджана вцепилась в Дэррила и притянула его к себе. Но многоножка снова замерла. Когда солнце окончательно закатилось за высившиеся на горизонте сомнительного свойства горы, она впервые заметила теплое сияние невысоких очертаний Найт-Вэйла, видневшегося в конце дороги позади них. Это средоточие жизни и движения затмило нескольких человек, стоявших посреди пустыни.
Земля под чудищем снова обрушилась, и образовалась настоящая яма. Многоножка нырнула в нее головой вперед и исчезла в какой-то другой реальности – сначала морда, потом нога за ногой, пока все ее тело не пропало из вида, а портал не превратился в небольшое углубление.
Все выждали пару секунд, желая окончательно удостовериться в том, что живы.
– Это все? – наконец, выдавила из себя Стефани. – Мы в безопасности?
– Мы – да, – ответила Ниланджана, глядя куда-то за плечо Стефани. – А вот Найт-Вэйл – нет.
Издалека, из самого средоточия хрупкой жизни Найт-Вэйла, раздался знакомый грохот, похожий на звенящие раскаты грома, и все висевшие в небе вертолеты начали слетаться к одной точке над центром города.
Глава 34
– Быстрей, быстрей, быстрей! – кричала Ниланджана, пока остальные торопливо рассаживались в фургоне, и вскоре они мчались по дороге обратно к городу. Она понимала, что церковь в конце концов все равно вызвала бы это чудовище и, призвав его сами, они лишь попытались спасти город, но ее, тем не менее, не покидала мысль, что с этого момента все смерти и разрушения лежат на их совести.
Когда они проезжали по окраинам города, все казалось вполне нормальным. Они миновали шпиль из бурого песчаника, который мурлыкал себе под нос последний хит Бадди Холли в стиле электропоп. Проехали мимо супермаркета «Ральфс», где покупатели собирались с палками, поскольку с недавних пор магазин стал продавать продукты на аукционе. Миновали пустую площадку за «Ральфсом», где сбилась в кучку группа людей в поношенной и грязной одежде.
Иногда именно нормальные и обыденные вещи, которые обычно нас успокаивают, на фоне бедствий и катастроф лишь усиливают страх и хаос, подумала Ниланджана. Как столь банальные вещи могут существовать в мире, где есть ужасный всепоглощающий бог, который прямо сейчас может восстать в самом сердце города?
Когда они приближались к источнику шума, она перестала следить за вертолетами. Они больше не были нужны, чтобы определить средоточие бедствия. Она точно знала, откуда оно исходит.
Дом, который не существует, сотрясался, словно находился в эпицентре локального землетрясения. Но для этой части города землетрясение не назначали, и в любом случае при чрезвычайной ситуаций вроде этой все спланированные муниципалитетом землетрясения отменили бы. Откуда-то из-за окон, за пределами видимой части гостиной, сверкал яркий белый свет, от которого у Ниланджаны заболели зубы. С другой стороны улицы остановился черный седан. Опустилось окно, и сотрудник одного неназванного, но грозного правительственного агентства принялся фотографировать.
Соседи, привыкшие к странностям жизни рядом с домом, который не существует, высыпали на задние крылечки, встали на цементные блоки, установленные на сухих лужайках, и наблюдали, как вибрирует их пластиковая мебель.
– А нам надо из-за этого переживать?! – крикнула Ниланджане одна из женщин, в платье с цветастым узором.
– По-моему, да! – крикнула Ниланджана в ответ.
– Надо?! – крикнула женщина агенту в черном седане.
Тот выпучил глаза, лихорадочно поднял стекло и завизжал:
– Нас засекли! Нас засекли!
Как только окошко поднялось, он продолжил делать снимки сквозь тонированное стекло. Во время этого происшествия водитель даже не поднял глаз, продолжая разгадывать кроссворд.
