Карлос ударил кулаком по стене, продемонстрировав самый агрессивный жест, который Ниланджана когда-либо за ним замечала.
– Не сейчас, – произнес он, удаляясь в свой кабинет. – Сейчас я завершу свои эксперименты, и неважно, что они со мной сделают. Я займусь наукой так быстро и так энергично, что они не смогут мне помешать. Я огражу себя от параллельного мира, защищу свою семью и всех вас. Больше никто не исчезнет. Теперь этому придет конец. – Он хлопнул дверью.
Ниланджана посмотрела на закрытую дверь, а потом на яму на другой стороне улицы. Она разделяла чувства Карлоса, но его реакция была поспешной и необдуманной.
– Если причиной всему была не многоножка, то тогда мы убили ни в чем не повинное существо? – спросил Марк.
– Похоже на то, – ответила Ниланджана.
– И мы лишимся работы, так? – простонал он.
– Именно это я и собиралась спросить, – добавила Луиза. – Город нас закроет или взорвет.
– Успокойтесь. Дайте мне немного времени, ладно? – попросила Ниланджана. – Дайте мне попить кофе, отдышаться, подумать, избавиться от похмелья.
– От похмелья помогают вода, бананы или молоко с апельсиновым соком, – посоветовал Марк.
– Не доставай меня, – отрезала Ниланджана. – Особенно из-за такой ерунды.
– Я хотел помочь.
Она села за свой стол, закрыла глаза и откинула назад голову. Хорошенько выдохнула. Держа в одной руке кружку с кофе, другой потерла лоб. Ниланджана обдумывала хронологию трагических происшествий в Найт-Вэйле на протяжении нескольких последних недель. Ей в голову пришла новая гипотеза, которая соответствовала всем имевшимся данным и в то же время привела ее в ужас. Такого просто не может быть, подумала она, это ненаучно. В животе у нее заурчало. Ее затошнило от неготовности что-либо предпринять, если ее гипотеза окажется верной.
Где-то за спиной она расслышала стук – стучали во входную дверь лаборатории. Хронология происшествий. Корреляция не указывает на причинно-следственные связи, однако она предполагает возможность наличия причинно-следственных связей. Стук продолжался.
– Откройте кто-нибудь! – крикнула Ниланджана.
Опять стук, потом дверь открылась, и Марк с кем-то заговорил. Похоже, он с кем-то спорил. Они с Карлосом, видимо, размышляли неверно, и их гипотезы основывались на ложных посылах, однако в таком шуме она не могла разобраться со своей собственной логикой.
Марк позвал:
– Нилс!
– Не называй меня Нилс.
– Извини. Ниланджана. Я знаю, ты просила тебе не мешать, но этот парень хочет видеть Карлоса. Говорит, по важному делу.
– Марк, прошу тебя, как-нибудь сам разберись с этой ерундой. Я пытаюсь обдумать… – Тут она заметила человека, стоявшего за спиной Марка у стола рядом со входом в лабораторию. Она знала этого человека. – Ларри? Ларри Лерой? – тихо спросила она.
– Да, с самой дальней окраины города, – ответил Ларри Лерой.
Глава 36
Там был маяк, сказал он.
На вершине горы, сказал он.
Посреди огромной безводной пустыни, сказал он.
Ниланджана предложила Ларри еще воды. Его бокал опустел. Он пустел уже много раз.
После возвращения в Найт-Вэйл он не пошел домой, потому что у него не было дома. Он не пошел в полицию, потому что не думал, что там ему смогут чем-то помочь. Он не пошел навестить родню, поскольку знал, что родни у него нет. Вместо этого он отправился к ученым, которые, возможно, помогли бы ему понять, что же с ним произошло.
Он жил в некоем пустынном параллельном мире, сначала один, а потом с людьми, которые потихоньку стали там появляться. Он подружился с этими людьми, и все они были из Найт-Вэйла. Все они были похожи на Ларри: жили себе обычной жизнью, пока земля вдруг не раскалилась, а потом провалилась, отправив их в бескрайнее пустынное ничто.
Люди из пиццерии «Большой Рико». Сам Большой Рико. Почти вся школьная баскетбольная команда. Чарли Баир, начальник дневной смены в супермаркете «Ральфс», который оказался там с огромным ящиком молока без лактозы.
– Ларри, вы один из немногих, кто вблизи видел нападение многоножки, – сказала Ниланджана. – Мы думали, что вы погибли. Мы думали, что все те люди погибли.
– Ну, может, и так. Не знаю. Рико привел меня к своему заведению, но там его больше не было. Он сказал, что по соседству работает симпатичный ученый по имени Карлос и, возможно, мне следует обратиться к нему со всем этим делом.
– А как вы вернулись? Как вы пережили все то, что с вами сделала многоножка? – спросила Ниланджана. – Услышав о вашем исчезновении, я отправилась к вам домой. Там все исчезло, теперь там лишь песчаная яма. Все, что мне удалось найти среди обломков, – это диораму. Она у меня в квартире. Диорама с Дороти.
– А, помню такую, – усмехнулся он, одновременно вздрогнув. – Я вложил в них массу труда. Жаль, что спасти удалось только одну.
– Она потрясающая, Ларри. Вы прекрасный художник.
Он промолчал. Он не был уверен, как принять комплимент. Он во многом не был уверен.
– Вот вы все о многоножке твердите, – произнес он. – Видел я эту многоножку, но на меня она никогда не нападала. И уж точно не набрасывалась на мой дом.
Он жил в доме на дальней окраине города. Он рисовал, сочинял музыку и писал. Поливал растения и работал в саду. Иногда разгадывал кроссворды и частенько готовил или читал.
Однажды пол у него под ногами исчез вместе с его работами, книгами и музыкой. Дом куда-то провалился, и он тоже. Не было никакого чудовища. Никакого поглощения. Яма и внезапное падение. Ларри падал долго, так долго, что падение сменилось ощущением парения в воздухе. Иногда он воображал, что движется вверх, и если ему удавалось хорошенько сосредоточиться, он мог внушить своему телу это ощущение, переключаясь между падением и взлетом. Это было сродни оптическому обману, когда видишь сразу два образа. В конечном итоге падение ему наскучило, и он задремал. Очнувшись, он обнаружил, что лежит на полу в незнакомой комнате.
В комнате не было никакой мебели и никаких признаков жильцов или других обитателей, кроме висевшей на стене фотографии маяка. Он долго рассматривал это изображение, стараясь вникнуть в его смысл. Ему оно виделось многозначным и загадочным, как и все искусство. Но многие часы изучения и созерцания в последующие недели привели Ларри к мысли, что это просто изображение. Изображение маяка. И ничего больше. И не меньше. И Ларри это казалось самым сложным, что только может быть: вещь в чистом виде, не выражающая ничего, кроме собственного существования.
Он вышел из дома и обнаружил, что находится в огромной пустыне. Над ним возвышалась гора. Он не верил в горы, но там верить больше было не во что, так что он зашагал к горе. На вершине ее он разглядел здание. Он стал взбираться на гору, выискивая тропки и мелкие, более подходящие для восхождения уступы. Внезапно и сразу наступила ночь, без шума или гула со стороны солнца. Он вдруг осознал, что вообще не видел солнца, лишь яркий свет, исходивший сразу отовсюду, который мгновенно погас. Он расположился на ночь без каких-либо запасов в небольшой пещере, заросшей кустарником.
