Бунша помрачнел, бросил на нас острый взгляд. Я посмотрел ему прямо в глаза и твердо сказал:
– У нас «крыса» не завелась, Кузьмич. Записочку передать можно было только с шофером вахтовки, а с ним никто из наших не контачил, кроме меня.
Тука тут же вышел из строя.
– Аексанта не крыса, – заявил он. – Моя знать!
– А я и не сомневался, – криво усмехнулся Бунша и сказал, глядя исподлобья:
– Простите, мужики, ежели подумал не то.
– Да ладно… – пожал плечами Димон.
Остальные закивали.
Кузьмич глянул на Коротышку. Обычно добродушный, увалень выцедил угрюмо:
– Разберемся.
А Бунша поглядел на гвардейца и хмыкнул:
– Если эти заявятся… М-да… Лучше бы ты нам взрывчатки привез!
Дядя Федя ухмыльнулся и ткнул большим пальцем за плечо:
– В кузове! Динамит и тол.
Никогда ранее я еще не видел Кузьмича в ярости. Бунша был бледен и часто щерился, как тигр, попавший в клетку. На своих, правда, не срывался. Но какова подстава!
Столько усилий было потрачено, чтобы добиться перевода «на воздух», и на тебе! Какое-то офицерье задумало в хунту поиграться!
– Гаденыши! – рычал Кузьмич. – Понабирали в отряды всякую шваль, шпану мелкую! А что им? Пограбить, понасильничать – милое дело! С-суки! Вот и все!
– Не кипишуй, бригадир, – успокаивал его я. – Если не договоримся, то отобьемся. В крайнем случае, уйдем отсюда на север. Тука говорил, что вроде в десяти переходах отсюда еще один выход наружу есть. Это километров сто двадцать, на машине мы это расстояние одолеем за пару часов.
– Да я все понимаю, – вздохнул Бунша. – Ладно… Мужики! Баррикаду строим!
Косолапя, подошел Коротышка и протянул свою лапищу Кузьмичу.
– Мы с вами, – пробасил он. – Если что, рассчитывай на нас. – Помявшись, он добавил: – Мы… это… скафандр откопали. Вместе с хозяином. Туша здоровенная была, сейчас в мумию ссохлась.
– А мы какое-то ружье нарыли, может, той самой мумии. Вот и все…
Я усмехнулся. Ну, раз уж такими секретами поделились, стало быть, доверие полное! Это хорошо.
С помощью «МАНа» и такой-то матери мы загородили проезд обломками и какими-то громадными окаменелостями. Два отряда автоматчиков могли взять противника под перекрестный огонь.
Пулеметов у нас, правда, не было, зато хватало толовых и динамитных шашек. Там, где проход зажимало боками двух зданий, мы разместили взрывчатку внутри, в нишах. Завалит капитально!
– Кузьмич! – прогудел Коротышка. – Они могут по нижнему горизонту пройти и ударить по нам с тыла!
Бунша на секунду задумался.
– Надо заминировать нижний проход! – решил он.
– У меня есть неплохой подрывник!
– Отлично! Отправляй его туда и возьми еще кого-нибудь в пару, там небезопасно.
– Сделаем!
Отработчики носились, как электровеники, и вкалывали по полной – опасность, как говорится, смертельная, нависла над ними Что стоило мятежникам попросту перебить нас всех? Кто им хоть слово скажет? Кто вспомнит, что в «Великом Проходе» вообще кто-то был? А мы помирать во славу чьих-то амбиций не собирались, у нас были иные планы…
– Едут! Едут! – заорали дозорные, выбегая на площадь.
– По местам! – гаркнул Кузьмич.
Все с топотом разбежались, занимая позиции. Я устроился с комфортом на втором этаже нашей «базы». Пришлось, правда, ломиком поработать, зато проковырял-таки стену в нише, получилась бойница. Автомат свой я отдал Туке, чем он очень гордился (аборигенам было запрещено доверять огнестрелы), а сам вооружился старенькой, но ладненькой СВТ.
Снайперка была с простенькой оптикой, но мне ее хватало – тут и расстояние-то было метров сорок от силы. Я всмотрелся в прицел – в проходе блеснули фары.
Ехали две машины – впереди катила вахтовка с наскоро бронированной кабиной, а за ней поспешал «КамАЗ» с пулеметной башенкой на кунге.
Пропустит ли «гостей» Бунша? Не заколеблется ли? Вдруг дипломатичность возьмет над ним верх?
Но тут все возможные сомнения были отброшены очередью из пулемета – башенка «КамАЗа» плевалась огнем, как сваркой, из-за чего ДШК так и прозвали, а крупнокалиберные пули выбивали ямки в стенах. И тут грохнуло!
По стенам с обеих сторон будто черные молнии скользнули – возникшие трещины мгновенно налились огнем, и целая куча обломков полетела наружу, сталкиваясь друг с другом и пыля, всей своею массой опадая на кунг, продавливая его и куроча.
Пулемет заглох, его ствол пережало синеватой глыбой, а кабину и вовсе сплющило.
– Так их! – донесся снизу ликующий возглас.
Секунду спустя я ощутил толчок – это сработал заряд на нижнем горизонте. Отлично… Теперь никакая сволочь не стрельнет нам в спину.
В этот самый момент раздался вопль, и нелепая раскоряченная фигура возникла на верху баррикады. Это был Косарь.
Задирая руки вверх, он сбежал на площадь и почесал навстречу вахтовке.
– Не стреляйте! – вопил он. – Не стреляйте! Мой номер – один, два, семь! Я ваш!
Тщательно прицелившись, я выстрелил в спину «крысе». Косаря выгнуло, он сделал еще пару шагов, подгибая колени, пока не выстелился. Готов.
Мой выстрел послужил сигналом – застрочили автоматы, дырявя борта вахтовки. Оттуда отвечали ураганным огнем, не жалея патронов, а потом полетела граната из РПГ. Рвануло здорово, и шуму было много, вот только развалить баррикаду не получилось.
Гранатометчик решил не сдаватьсяи высунулся из-за вахтовки. Моя пуля вошла ему в голову.
Уже падая, он конвульсивно сжал палец, и граната из РПГ унеслась вверх. Не долетела – не зенитка, чай, – и свалилась вниз, прямо на вахтовку, разнося крышу кунга.
Ко мне на этаж поднялся, запыхавшись, Эдик – это его выбрали для сопровождения подрывника на нижний горизонт.
– Хорошо грохнуло, разрушитель ты наш? – спокойно спросил я его.
– Здорово было! – воскликнул Лахин, лучась. – Грузовик подбросило взрывом, опрокинуло, мы уже думали, что сейчас наша очередь, а тут все основание под ним провалилось! И все ухнуло в эту дырищу!
– Нормально, – сказал я, приникая к оптическому прицелу.
Автоматный огонь пробил бак, и потекла солярка. Конечно, дизтопливо – не бензин, но уж если загорится, хрен потушишь.
Подожжем…
Вспыхнуло. Послышались вопли, а в следующую секунду над площадью разнесся громкий металлический голос из мегафона:
– Прекратить огонь!
Глава 8
Перемена мест
– Это еще кто? – заерзал Лахин.
