Тоже ферму завести? Не хочу, скучно это. В сталкеры бы я пошел… Нет, лучше в путешественники податься – бродить по Манге, время от времени разглядывая сокровища на инопланетных базах…
Да, это интересно, это захватило бы меня по-настоящему, вот только туристу деньги нужны. Не тащиться же пешком до западного побережья! Машина нужна своя, да еще и набить ее желательно оружием и прочими девайсами под завязку. Пригодится в хозяйстве.
А деньги у тебя есть? То-то.
Следовательно, не дури, а работай, сажай эти чертовы махи, пока отработка не пройдет. Выдадут тебе расчет, вот тогда и думай, чего да как…
Вздохнув, я направился в столовую. Замешкавшись, стал ботинки чистить острой палочкой, отколупывая грязь, чтобы не насвинячить.
Гомоня, подошла целая толпа народу. В первых рядах шагал Димон, он же Губошлеп, он же Резаный, и что-то доказывал Пахе Строюку, новичку.
– Да полюбас, он это! – убеждал он, сопровождая свою речь распальцовкой.
– Базара нет, – вяло кивал Стройка, не строя козюльки. – А… этот ваш, его еще Бомжом гонят, что за кент?
Резаный оглянулся, меня не заметил, и ответил вполголоса:
– Крученый он и резкий.
Я усмехнулся – респект мне и уважуха! Как-то незаметно я заработал кликуху Бомж, хотя тот же Полторашка заслуживал ее не меньше. Но этот бичара уже носил погоняло, а я нет.
Переживем.
– Привет, – сказал я, усаживаясь за стол.
– Здорово, – ответил Кузьмич, не отрываясь от записной книжки. – Санек, возьмешь своих и прогуляешься к Сухому логу, Димон там хорошие махи видел.
– Угу…
– Колян, тебе сегодня наряд на кухню – Лизке будешь помогать и теть Клаве.
– Ага!
Полторашка резко потер ладонями лицо, потом сами ладони, громко шурша загрубевшей кожей. У меня, в принципе, такая же.
Мозолистые руки, обветренное лицо – первопроходец анфас и в профиль.
Дежурные уже тащили подносы, так что раскомандировка затихла, сменившись сосредоточенным жором.
А потом я собрал своих, и мы потопали на деляну. От леса, который разделял плантацию и ферму, осталась жидкая полоска, которая просматривалась насквозь, а за ней открывались стройные ряды махов и бротов.
Выйдя к деляне, я зашагал по серому слою золы, стараясь не шаркать, а то весь в сером пепле будешь.
– Ройте ямы, сгребайте золу, – велел я Димону с Кащеем. – Эдик! Федька! Дуйте за навозом.
Прикинув, что удобрения понадобится много, я тоже взялся за тачку и догнал Лахина со Спицыным, каковым Федор значился по паспорту.
Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы греть.
– Плохо, что тут осени нет, – сказал я, толкая тележку, – люблю унылую пору. Зато и зимы не бывает, а я ее терпеть не могу.
– Зимы нет, – подтвердил Спицын, – а винтер есть.
– Что еще за винтер?
– Типа, зима, – обрисовал ситуацию Эдик. – Тут между солнцем и Мангой имеется плотное пылевое облако, его называют Тучей. Каждый год на месяц, а то и на все полтора Туча застит белого карлика. Сразу темнеет и холодает, начинаются дожди, бывает, что и снег выпадает. А потом опять солнце.
– Ага… – переварил я новую информацию. – Винтер, значит. Ага… И когда он… того… катит в глаза?
– Да нескоро еще, в конце августа или в начале сентября.
– Ну, хоть не душно будет.
– Эт-точно!
Так, за разговором, мы и вышли на Вонючие Поляны. Те кучи навоза, что были поближе, мы уже давно перетаскали на плантацию, но этого добра здесь хватало.
Дружно поработав лопатами, мы нагрузили тачки и направили их обратно. Ямы под саженцы уже были готовы, и золу в них нагребли, и воды ливанули, не жалея. Сейчас удобрим, и готово, можно сажать.
Нас охраняли трое «ганменов». Они стояли в сторонке, в тени старого полидендрона, чьи листья, похожие на зеленые ленточки, обвисли в полном безветрии, и смолили самокрутки.
Автоматы по-прежнему были только у них, но и половина фармбоев ходила вооруженной, иначе тут нельзя. Из «моих» Кузьмич не расставался с винтовкой, плюс Кащей. Говорят, прапорщиком был, да проворовался. Этот таскал с собой «Сайгу».
Я опрокинул тачку, вываливая кучу между двумя ямами, и Димон, кряхтя, стал ее перебрасывать лопатой.
В это самое время и раздался выстрел.
Глава 11
Баталия
Губошлеп как раз выпрямился, и пуля звонко пробила лопату.
В следующий момент грохнул сразу залп.
Я резко развернулся, краем глаза наблюдая за тем, как двое охранников дергаются – и падают. Они даже «калаши» свои не успели сдернуть с плеча, так и повалились.
Третьему – Федору – удалось дать очередь по кустам, откуда стреляли, но пуля в ответ оказалась метче.
Стреляя навскидку, я бросился к охранникам. Две пули прозвенели рядом, а я упал рядом с раненым Федькой и подхватил автомат его однополчанина, «двухсотого». Все так же лежа, я перевернулся на спину и пустил две короткие очереди, целясь в колыхавшиеся ветки.
– Слева! – каркнул дядя Федор.
Из-за кустов выпал мужик в камуфляже, роняя оружие, а затем над «зеленкой» воздвиглись две фигуры с винтовками, с банданами на головах.
– Отползай! – гаркнул я на ганмена, открывая огонь по «движущимся фигурам».
– Отползаю… – простонал Федор.
Загрохотал «Зиг-Зауэр», два выстрела слились в один, а Кузьмич не промахивался. Но автоматы в лесу трещали все громче, и я крикнул своим:
– Отходим!
…Зря меня Марина за офицера принимала – хреновый из меня командир. В оружии шарю, это верно, и морду набить могу, а вот стратегия с тактикой точно не мое.
Вот, скомандовал отход, и что? Дальше как действовать? Продолжать отстреливаться и отступать? Или переходить в наступление? А с кем переходить? На пару с Буншей? Вот же ж…
Страх во мне присутствовал, конечно, пули-то настоящие летали. Но злости было еще больше.
– Чтоб вас всех… – прошипел я.
Блин, какие-то урки недоделанные, бандосы недобитые будут мне тут концерт устраивать! Пальцы веером, сопли пузырями!
Я вам устрою…
В ту же секунду судьба напомнила мне о себе – «зеленку» прошил увесистый кусочек раскаленного металла, калибром 7,62 мм, и пробуравил мне бок.
Боль ударила так, что меня в пот бросило. Я качнулся, устояв после попадания, и не придумал ничего лучшего, чем сделать из «Гюрзы» еще пару выстрелов. В ответ прилетела целая очередь, я заработал сквозное в левую руку, а еще одна пулька, с визгом срикошетировав от камня, пробороздила мне бедро.
