Рикошет расплющил пулю в этакую шестеренку – по ноге словно пилой шаркнули. Рыча от боли, я упал на колени, нажимая на спуск… А все! Патроны – йок!
Правильно… А запасные обоймы я в бараке оставил. Привык, дурачок, что тихо вокруг. Вот до чего плохие привычки доводят.
Шатаясь, пытаясь одновременно зажать рану в боку и в ноге, я уходил в лес. Все плыло передо мной, подступала дурнота, и я тратил все свои силы, чтобы просто устоять – и не нарваться на бродячий вилофит.
Неожиданно совсем рядом задолбил автомат. Ему ответил еще один, частя. С треском лопались огромные жесткие листья, а потом меня огрело по голове – и темнота…
Не знаю, как долго я пробыл в отключке, но час провалялся, не меньше. Очнулся я от боли в ноге.
Со стоном перевернувшись на спину, я обнаружил, что раной заинтересовался местный падальщик, по-научному – гиеногриф, по народному – летучая гиена.
Мелкая такая гиенка, только с перепончатыми крыльями. Мерзость.
Отпихнув ее здоровой ногой, я хотел подстрелить этого «могильщика пролетариата», но обойма же пуста, так что я запустил в гиеногрифа пистолетом. Попал даже – тварь заверещала.
А у меня зверски закружилась голова, и я едва успел наклониться. Меня вырвало, а новая пульсирующая боль заколотилась под черепом. А, да, в меня же еще раз попали…
Осторожно потрогав дурную свою башку, я ощутил мокрое и липкое. Задело, значит. Ну, не убило же.
– Ничего, – хрипло сказал я, – скоро сдохнешь.
С такими ранами долго не живут, а крови сколько из меня вылилось? Бежит, как из крана…
Таким, как я, только в Склифе помогут. Да нет, не помогут… Ау, где ты, «скорая»? За сколькими парсеками?
Слабость навалилась такая, что даже дышать тяжело было. Хотелось дать отдых легким и замереть, дожидаясь летального исхода.
Мысли о смерти уже не пугали, какое-то тупое равнодушие овладело мною. Сдохну так сдохну. Что ж теперь?
Обидно только. В кои веки такой шанс выпал – занесло меня на чужую планету, и всего так много кругом, а тут какие-то гопники меня уделали! И было-то у меня всей наличности – жизнь да достоинство. И что ж теперь? Достойно помереть? Не дождетесь…
Последние слова я, наверное, вслух выдавил, поскольку тут же явился гость. Старый знакомец, здоровенный и широченный.
Боевой робот.
Сначала я увидел как бы ледяную фигуру, изображавшую кибера, – полупрозрачный, он бликовал на заходящем солнце. Маск-система. Видывали мы такую в «Хищнике», видывали.
Потом робот вроде как материализовался – проявился всею своей статью.
Он возвышался надо мною, словно статуя командора, медленно поводя двумя парами рук, будто соображая, как именно добить Александра Сергеевича с погонялом Бомж.
– Что, Терминатор ты наш, явился? – прохрипел я.
Шеи у робота не было, но он каким-то образом наклонил свою двояковыпуклую голову и проговорил густым баритоном:
– Нойа тараи-нэ? Ко-сагассэ алли уш-татэ?
– Не понимаю… – пробормотал я устало.
Да идет оно все к черту…
А робот вроде как присел – его ноги-тумбы не подогнулись, они будто бы еще толще стали – и короче. Он навис надо мной, растопырив манипуляторы, и деловито принялся оказывать мне первую помощь.
Правда, я не сразу сообразил, что мне хотят помочь, а не разделать мое бренное тело.
Робот чем-то непонятным распорол мне штанину, посветил каким-то прибором – я ясно видел розовый лучик, от которого кожу холодило, – а затем коснулся раны инжектором.
– Ко-сакаи оммер найа-моа… – комментировал он.
– Ты по-русски как? – не выдержал я.
Машина не удивилась – наверное, она этого не умела.
– Фигня вопрос, – ответил кибер. – Га, братан.
Вероятно, «га» было чем-то средним между «да» и «ага». А уж насчет блатного жаргона я умолчал.
– Базарю малехо, в натуре, – выразился робот и показал мне инжектор. – Универсальный набор нанороботов-диссемблеров и ассемблеров, разборка на атомы поврежденных тканей и складывание здоровых, синтез крови, витаминов, лекарств, мобилизаторов жизнедеятельности, регенерации и иммунного ответа.
– По-научному у тебя лучше выходит.
– Га, – легко согласился Терминатор.
Он замазал чем-то рану у меня на голове, залил тем же составом дырки на руке и в боку.
– Нормуль, братан, – бодро проговорил робот. – Калган здоровый!
– Отвечаешь? – улыбнулся я.
– Крест на пузе!
Господи, вздохнул я, и где он только нахватался «фени»? Видать, бандосов наслушался…
А я и впрямь ощутил прилив сил и здоровья. Это трудно описать, очень уж быстрым оказался переход между «паршиво, сдохнуть охота» и «оклемался, поживу еще».
Муть в голове осела, утихла тупая боль, а в руке, в боку и в ноге словно мурашки часточасто закололи. Видать, те самые нанороботы плодились и размножались, чтобы меня чинить.
Признаться, меня более всего поражала некая обыденность происходившего – инопланетный робот латает землянина…
Нормуль.
Понимания того, почему Терминатор так жестко обошелся с бандосами, а мне помог, не было. Да где помог – спас!
Рассуждая логически, боевая машина должна была не только атаковать врага и прикрывать своих, но и, в случае чего, спасать.
Остается только надеяться, что внеземное зелье подойдет для хомо сапиенса.
Я осторожно сел, опасаясь, что вот-вот резанет, однако ничего такого не случилось, организм не взбрыкивал особо. Когда я встал, лишь голова малость закружилась, но и это быстро прошло. Вот, что ассемблеры животворящие делают!
Сдержанность ли ослабла, или как раз от слабости я перестал сдерживаться, а только болтливость на меня напала. Стал робота уставу учить, как я его понимаю, а то непривычно как-то слышать из уст автомата: «Базара нет, брателло!»
Терминатор внимал, только вот отказываться от своих блатных замашек не спешил.
– Жду дальнейших указаний, – прогудел он.
– Ты с какой, вообще, планеты? Откуда взялся?
– Ощущаю несколько смысловых слоев. Я отношусь к экспериментальной серии универсальных роботов-андроидов. Нас запустили в серийное выращивание на планете Годемч. Это в системе звезды Эпсилон Эридана, если привязывать ее местоположение к традициям земной астрономии.
– А когда это ты успел изучить традиции нашей астрономии?
– Воспользовался информацией с трофейных вычислителей… компутеров типа «ноутбук».
– Понятно… А здесь ты давно? На Манге, я имею в виду?
– Более ста земных лет. Половину этого срока провел в режиме ожидания.
