И мы присоединились к общему веселью. Надо сказать, что далеко не все работники вообще поняли, гулял ли с ними хозяин или он появился потом – «поддали» все хорошо.
А дальше и рассказывать не о чем – пили, да закусывали, да общались в меру сил и потребленного спиртного. До своей койки я добрался в двадцать пятом часу и дрых до самого утра.
«Все хорошо, и даже лучше! – крутилось в голове. – Все хорошо…»
Утром я проснулся поздно, удивившись, что сегундо не скомандовал подъем. Голова после выпитого не болела, да я и употреблял в меру. Главное, чтобы отпустило маленько.
Ну, вроде отошел – вчерашнее уже «подернулось рябью», перешло в область воспоминаний. Я уже не упивался обретенным здоровьем и полноценностью, а привыкал к тому, что нормален, и никаких отклонений за мной не водится.
Эдик, как всегда, выглядел свежим, как огурец, а вот Кузьмич сидел очень скучный и нахохленный, мучимый похмельем. Губошлеп ворочался, вздыхал и тихо матерился. Полторашка оказался самым предусмотрительным – с вечера запасся пивком и нынче поправлял здоровье. Выцедив поллитра, он преисполнился милосердия – протянул пластиковую бутылку Бунше. Тот без разговоров ухватил ее и припал, как ходок в пустыне. Уполовинил содержимое сосуда – и повеселел.
Дверь во двор стояла открытой, и фигура, загородившая выход, сразу убавила свет в бараке. На пороге стоял Саул в одних пижамных штанах – видимо, сегодня сам собой организовался выходной.
– Привет, мужики, – сказал Ручин и присел на табуретку возле моего «лежбища».
Саул был несколько встрепан, но трезв.
– Значит, так, – хлопнул он по коленям. – Я, конечно, жадный, как всякий крестьянин, но и совесть у меня тоже есть. В общем, держать вас тут целый год я не стану, будем считать, что вы свое отработали.
Мужики оживились, Резаный даже сел, хоть рана и беспокоила его.
– Ферма, считай, ничего не потеряла, даже наоборот – приобрела. Одни машины Головастика чего стоят! Кстати, Саня, тот «УАЗ», который ты оприходовал, остается за тобой.
Я кивнул.
– Мобильным буду.
– Во-во… Разумеется, отработку я зачту не всем, а вам одним, и еще паре человек из нового набора – за участие в боевых действиях, так сказать. Но те двое пока остаются – они согласились поработать у меня фармбоями. Если кто из вас захочет того же – устроим.
– Я бы поработал еще, – сказал неуверенно Кащей.
– Я бы тоже, – присоединился к нему Федор.
– Я только «за»! – кивнул Саул. – Сегодня допьем, что осталось, а завтра продолжим рабочие будни.
– Базара нет! – ухмыльнулся Кащей.
– И у меня такая просьба, Санек… Надо бы три машины бандосов перегнать в Новый Киев.
– Не вопрос, – ответил я. – А-а…
Ручин правильно понял мою неуверенность, кивнул и обратился к Спицыну:
– Федя, сможешь их продать Борь Боричу?
– А чего ж? – пожал плечами охранник. – Дело известное.
– Ну, собирайтесь тогда! А мы вам в дорогу наготовим всего… Да! Чуть не забыл…
Вытащив из кармана объемистую пачку купюр, Саул передал ее мне.
– Тут каждому по сто. Больше не могу, мужики, – нету!
– Да нормально! – откликнулся Резаный, весьма оживившись.
Я быстро поделил «бабосы». Сто рублей – это зарплата фармбоя за три месяца. Неплохо, в общем.
Сложив пять десяток и порцию трешек с пятерками, я сунул деньги в карман, где уже лежали четвертные из моей доли. Нет, точно неплохо.
Только вот резковато как-то все обернулось. Тут от одного опомниться не успел, и сразу другой поворот. Но поворот-то к лучшему! Вот и радуйся великим переменам…
Позавтракав и взяв с собою несколько ящиков с провизией, мы отправились грузиться. Со мной в Новый Киев отбывали Кузьмич, Эдик и безгубый Димон. Федька, Полторашка и малознакомый мне Вася Турбин, которого все называли то Турбиной, то Базилио, должны были вести трофейные «Унимог», «Урал» и «КамАЗ».
Задерживаться мы не стали. Сподобившись жаркого поцелуя от Лизаветки, я сел за руль «уазика». Рядом устроился Эдик, а на заднем сиденье расположились Димон и Кузьмич.
Последним к нам подошел Саул и каждому сунул по бланку, где четким почерком Лизы было записано о прохождении нами отработки. Дата. Подпись.
– Ну, бывай, Саул!
– Давай… Заезжай в гости!
– Обязательно!
Посигналив всем провожающим, я тронул машину с места и «УАЗ» выкатился со двора.
Вот открылась плантация – на днях она соединится с делянами Длинного Глеба. Действительно, Саул лишь выиграл от бандитского беспредела – удвоил свои угодья. В принципе, я тоже не прогадал – мне же не только «УАЗ» достался, но и Терминатор (робот берег энергию накопителей, и не бежал следом, а ехал в кунге «Урала»).
– Что делать думаешь, Саня? – громко спросил Кузьмич, держа свой «Зиг-Зауэр» между колен. – Чем займешься?
– А я еще в фармбоя не наигрался, – усмехнулся я. – Думаю для начала ферму завести. Только чтоб недалеко от Ново… э-э… от Нового Киева.
– Нормально! – оценил Бунша. – В тех местах есть несколько брошенных ферм, можешь любую занимать. Только их не зря бросили – слишком много желающих нашлось, чтобы заявиться и стребовать урожай.
– Да ради бога! – фыркнул я. – У меня в багажнике четыре ящика патронов, три «калаша» и РПК. Так что милости просим!
Кузьмич захохотал, его смех подхватили Эдик с Димоном, а после Бунша спросил:
– А возьмешь меня фармбоем?
– А чего ж? Надо ж кому-то сельское хозяйство поднимать!
– И я! – сказал Губошлеп.
– Точно? – чуть повернул я голову. – Попахать придется!
– Точно! – тряхнул головой Димон.
– Беру!
– А меня? – встрепенулся Лахин.
– Да куда ж без тебя…
Тут уж засмеялись все разом – легко нам было, весело, воля и дорога будоражили кровь. Мотор бодро урчал, легкий ветерок доносил запахи леса – то сладкой гнили, то терпкой горечи.
Хорошо!
Глава 16
Дикий юг
Спешить и гнать я не стал, да и чего ради? От опасностей не уйдешь на высокой скорости, да и где ее тут разовьешь, эту скорость? На колдобинах местной трассы? Так это вам не Ламинат!
Когда я брякнул про ферму, то не сразу осознал, что это будет наилучшим решением. Во-первых, мне нужен был дом. Во-вторых, какое-то занятие, приносящее доход. Деньжат у меня немного. С другой стороны, платежеспособность малость выросла – я был при оружии и «на колесах», а здесь это важно. Тут машина как конь для ковбоя или кочевника, без нее никуда.
