– Значит, теперь, когда пришли вы, – медленно проговорила Наташа, – все тут скорректируется? И реальность станет другой?
– Честно? Мне бы этого не хотелось. Но я понятия не имею, как тут все работает. Раньше – да, коррекция была, но ведь никто не задерживался в этом мире надолго, а вы тут уже месяц обитаете. Может, и не будет никакой коррекции! Может, эта ваша Сфера только и ждала терпеливого гуманоида, чтобы он сформировал реальность полностью, чтобы, так сказать, «закрепил» ее в пространстве и времени!
– Господи, – махнул рукой Кузьмич, – да гадать можно сколько угодно! А толку? Поживем – увидим. Знаешь, как все может обернуться? А так, что мы, вот только усилим тутошнюю реальность! И никаких тебе коррекций! Вот и все.
– Хорошо бы… – вздохнула Наташка.
Переулками мы добрались до кирпичной пятиэтажки, затерявшейся в глубине дворов, и вошли в подъезд. Женушка моя бывшая сначала постучала в дверь квартиры на первом этаже, а потом толкнула кулачком в дерматин. Дверь и открылась.
– Ромка, ты? – донесся мужской голос из кухни.
– Это я! – слабо откликнулась Наташа. – Николай Кириллович, у нас гости!
Из кухни, вытирая руки о фартук, выглянул Кириллыч…
Глава 20
Охота
– Что, Кириллыч, когнитивный диссонанс? – ухмыльнулся я.
Дед охнул и косолапо поковылял ко мне, загодя распахивая руки для объятий.
– Санька!
Побритый, Кириллыч выглядел куда моложе (никогда, кстати, не знал его имени – он не представлялся, а я не лез с вопросами).
В следующую секунду он стиснул меня своими лапами и даже всхлипнул.
– А я все искал, все искал, – причитал старик, – даже к Грабарю на прием напросился, но все, что выведал, – это что ты где-то в ТБ вкалываешь.
– Был такой эпизод в моей трудовой биографии, – ухмыльнулся я, замечая недоумение на лице Наташки. – Я и память себе вернул, представляешь?
– Да ты что?! Здорово!
– А ну давай, рассказывай! – велела мне Наташа.
– Ты его знаешь, что ли? – удивился Николай Кириллович.
– Я его жена, – ответила Тимофеева, и уточнила: – Бывшая.
– Ну, дела! Тогда мне тоже интересно! Рассказывай давай!
– Что, прямо в прихожей? – улыбнулся я.
– Ой, да что это я! – засуетился Кириллыч. – Проходите в комнату!
Мы поскидывали с себя поклажу, разулись и прошли в большую комнату, где наличествовали диван, раскладушка в углу, шкаф, допотопный телевизор, занимавший уголок здоровенного стола, и этажерка с книгами. Как я заметил – сплошь советские романы про разведчиков.
– Слушаем! – сказал Кириллыч, оседлав стул.
Только я воздуху набрал, чтобы начать повествование, как дверь заскрипела, грюкнула, и донесся молодой голос:
– Есть кто дома?
– А все! – заулыбался Николай Кириллович.
– Я только луку купил, – доложил невидимый Ромка, – а колбасу я еще утром принес, в холодильнике лежит…
Переобувшись в шлепанцы, вьюнош явил себя народу. Худой, высокий, нескладный, он походил на отрока-переростка.
– Здрасьте… – сказал он растерянно.
– Привет! – поздоровался я и обратился к Кириллычу:
– Начинать?
– Больше никто уже не придет! – заверил меня тот.
И я начал. Рассказал всю мою историю, поведал обо всей моей жизни. Надо сказать, повесть имела успех – все сидели как зачарованные. Так что я сам встал и сходил на кухню – воды попить. Язык казался сухим, как бумага.
– А вот я всегда чувствовал, что ты человек не простой, – торжественно объявил Николай Кириллович. – Как Гарри Поттер. Жил себе, жил, а потом – раз! – и оказываешься тем, кем был, а не казался.
Я насмешливо фыркнул.
– Кириллыч, посвящение – это не моя личная заслуга, у меня просто к этому генетическая предрасположенность была.
– Ерунду не пори, ладно? – сказал Кузьмич. – А тебе известно, что та установка в святилище цвергов не просто что-то там у тебя в мозгу растормаживает, но и обязательно интересуется мнением народа Манги? Да, мангиан давно уж нет, но цверги-то остались! И вот они-то за тебя дружно проголосовали, все сто процентов! Знаешь, почему?
– Из-за того гнездовья? – проворчал я.
– И из-за него тоже. Ты, вдобавок, никогда не ставил цверга ниже себя, а они это ценят.
– Ну, ладно, ладно, понял я свое величие и святость. Вы мне лучше скажите, что делать будем?
– В смысле? – удивился Кириллыч.
– Саня думает, что реальность прямо зависит от воспоминаний тех, кто проходит сюда через портал, – объяснила ему Наталья. – То, что сейчас творится за окном, взято из твоей памяти. Меня, хоть я и ненамного старше Ромки, в 82-м даже в проекте не было.
– Ах, вот оно что… – протянул Кириллыч. – Тогда, коль вы все сюда пришли, настанет черед уже ваших воспоминаний?
“ Есть такое мнение, – вздохнул я. – Коррекция реальности – процесс постепенный и не быстрый, но… Не знаю, что и сказать! Двоится все! С одной стороны, мне очень хочется восстановить СССР. Ты же этого хотел, Кириллыч?
Дед усердно закивал.
– Ну, вот… А дальше-то что? Чем все это закончится, не думали? Что, сводим Брежнева в Цитадель, подлечим, распишем в красках будущее и займем посты советников при генсеке? Будем, как те лоцманы, верный путь указывать? А кто мы такие, чтобы вести страну и народ? Кто вам сказал, что именно наша линия – правильная? Да, я терпеть не могу либералов, но ведь они тоже люди, они тоже имеют право жить по своим правилам! Господи, я так говорю, будто мы и вправду в СССР оказались! Это чужая планета, товарищи, а не Земля, и вы вовсе не Советский Союз восстанавливаете, а раздуваете фантом! А сколько времени продлится «закрепление» реальности и расширение Сферы? И до каких пределов она расширится? На всю планету? Замечательно! А где вы возьмете земное небо? По методу Саваофа, будете хрустальные гвоздики в Сферу вбивать?
– Все можно решить! – с силой сказала Наташа.
– Можно, – согласился я. – Прекрасно тебя понимаю, Наташ. Помню, как мы спорили, что нам делать с «захватчиками и оккупантами»! Ты всегда была против силовых акций, и вдруг такое! Назад в СССР! Все можно исправить, да?
– Да! – с вызовом ответила бывшая.
– Нет! – отрезал я. – У людей был шанс спасти Советский Союз в 91-м! Не захотели! Все демократии жаждали, изобилия и свободы! Никакие коварные буржуины СССР не разваливали, мы с этим справились сами. Хочешь провести работу над ошибками здесь? Замечательно! А для кого?
– Для людей!
– А ты уверена, что они – люди? Что они вообще живые, а не плод твоего воображения?
