В годы создания первых по времени сур Корана Мухаммед не обладал никакой властью, он никого не мог заставить поверить себе, он мог только убеждать, и этим страстным желанием убедить своих слушателей, в том числе и таких, которые к его словам относились враждебно, проникнуты в этот период и обращения Бога к людям. Чтобы заставить людей поверить себе, Бог постоянно клянется, вдохновенными и страшными клятвами подтверждает истинность своего бытия и основные положения новой веры.
Клятвы, пожалуй, представляют собой едва ли не самые поэтичные места Корана, во всяком случае, они и в переводе сохраняют многие достоинства подлинника и позволяют нам понять, почему созданный Мухаммедом Коран заслуженно почитается как один из прекраснейших литературных памятников древности. Клятвы Бога, которыми часто начинаются отдельные суры, разнообразны.
Вот некоторые из них.
— Клянусь местом заката звезд! Клянусь тем, что вы видите, и тем, чего не видите! Клянусь Господом востоков и западов! Клянусь месяцем! И ночью, когда она повертывается, и зарей, когда она показывается! Нет, клянусь днем воскресения и клянусь душой порицающей! Клянусь посылаемым поочередно, и веющими сильно, и распространяющими бурно, и различающими твердо, и передающими напоминание, извинение или внушение! Клянусь движущимися обратно — текущими и скрывающими, и ночью, когда она темнеет, и зарей, когда она дышит! Но нет, клянусь зарею, и ночью, и тем, что она собирает, и луной, когда она полнеет! Клянусь небом — обладателем башен, и днем обещанным, и свидетелем, и тем, о ком он свидетельствует! Клянусь небом, обладателем возврата. И землей, обладательницей раскалывания. Клянусь зарею, и десятью ночами, и четом и нечетом, и ночью, когда она движется! Клянусь солнцем и его сиянием, и месяцем, когда он за ним следует, и днем, когда он его обнаруживает, и ночью, когда она его покрывает, и небом, и тем, что его построило, и землей, и тем, что ее распростерло, и всякой душой, и тем, что ее устроило и внушило ей распущенность ее и богобоязненность! Клянусь ночью, когда она покрывает, и днем, когда он засиял. Клянусь утром и ночью, когда она густеет! Клянусь мчащимися, задыхаясь, и выбивающими искры, и нападающими на заре!
— Клянусь горой, и книгой, начертанной на свитке развернутом, и домом посещаемым, и кровлей вознесенной, и морем вздутым…
Такой клятвой начитает Бог суру, которая впоследствии получила название «Гора». Для современников Мухаммеда было, очевидно, понятно, чем клянется Бог:
«Гора», по всей вероятности, — это гора Синай, на вершине которой пророк Муса некогда получил от Бога откровения; «книга» — божественная небесная книга деяний людских либо сам Коран; «дом посещаемый» — Кааба; «вознесенная кровля» — скорее всего, горные вершины.
— Клянусь звездой, когда она закатывается! — восклицает Бог, и курайшиты в те далекие времена, несомненно, знали, что подразумевается под этой звездой; нам же остается гадать — что же это: Сириус? Венера? Но что бы ни понимал сам Мухаммед под закатывающейся звездой, этот поэтический образ, созданный почти полторы тысячи лет назад, продолжает жить, может быть, именно потому, что он утратил ненужную конкретность: ведь для нас ни на Сириусе, ни на Венере не обитают никакие боги, а сами эти образы иначе используются в нашей поэтической символике.
Бог, по словам Мухаммеда, «един, вечен, нерождающий и нерожденный, не знающий себе равных»; он всемогущ и милосерден. «Поистине, мощь твоего Господа сильна! — увещевал сам Бог в суре „Башни“. — Ведь Он начинает и возвращает. И Он — прощающ и любвеобилен, владыка трона, славный, совершитель того, что пожелает».
— Просят его те, кто в небесах и на земле, каждый день Он за делом.
— Аллах — податель надела, обладатель силы, мощный; ему принадлежит то, что на небесах, и то, что на земле. Господь обоих востоков и обоих западов, он сотворил человека из звучащей глины, и сотворил джиннов из чистого огня, и создал ангелов, и сделал их властителями огня. И всех ныне живущих людей создал всемогущий Аллах — из воды ничтожной, помещенной в прочном месте до известного срока, из капли семени, из воды изливающейся, которая выходит из хребта и грудных костей, создал в заботе, устроил и соразмерил. Я извел вас из земли и когда вы были зародышами в утробах ваших матерей — это ли не доказательство моего всемогущества, — спрашивал Бог, — вы творите или Мы творцы? Мы создали вас парами, и дали ночь для отдыха, и за добро всегда воздаем добром, почему же вам не поверить? И разве это не благодеяние и не милосердие? И на земле есть знамения для убежденных и в ваших душах. Разве вы не видите? Какое из благодеяний вашего Господа вы сочтете ложным?
— И небо Мы воздвигли руками, и солнце, и луну, ведь Мы — расширители. И землю Мы разостлали, и прекрасные устроили Мы! Из всякой вещи Мы устроили пару — может, вы задумаетесь! У Господа твоего конечный предел.
Это Он, который заставляет плакать и смеяться, который распределяет смерть и оживляет, обогащает и наделяет!
…Землю Он положил для тварей, на ней плоды, и пальмы, и злаки, и благоуханные травы. Он разъединил моря, готовые встретиться, и положил между ними преграды, через которые они не устремятся. Выходят из морей жемчуг и коралл, и бегут по ним корабли, высоко поднятые на море, как горы.
…Разве Мы не сделали землю вместилищем для живых и мертвых, и устроили на ней прочно стоящие, гордые, и напоили вас водой пресной? Разве Мы не сделали землю подстилкой и горы — опорами; и создали вас парами, и сделали ваш сон отдыхом, — ночь — покровом, а день — временем жизни; и построили над вами семь твердей, и сделали пылающий светильник, и низвели из выжимающих дождь воду обильную, чтобы произвести ею зерна и растения и сады густые?
Всякий, кто на земле, исчезнет, останется лишь лик Господа со славой и достоинством — какое же из благодеяний Господа вашего вы сочтете ложным?
…Видите ли вы, что возделываете, — вы ли это сеете, или Мы сеем? Что стоит Нам обратить посевы ваши в сухой мусор? Видите ли вы воду, которую пьете, — разве вы ее низвели из облаков или Мы низводим? Ведь Мы могли сделать ее горькой, отчего же вы неблагодарны?
…Вы ли труднее для создания или небо? Он его построил, и воздвиг свод его, и омрачил ночь его, и вывел зарю; и землю после этого распростер, и вывел из нее воды и пастбища, и горы — Он утвердил их на пользу вам и вашим скотам. Какое же из благодеяний Господа вашего вы сочтете ложным?
…Пусть же посмотрит человек на свою пищу, как Мы пролили воду ливнем, потом рассекли землю трещинами и взрастили на ней зерна, и виноград, и траву, и маслины, и пальмы, и сады густые, и фрукты, и растения — на пользу вам и вашим животным. Пусть посмотрит на верблюдов, как они созданы, и на небо, как оно возвышено, и на горы, как они водружены, и на землю, как она распростерта. Хвали же имя Господа твоего высочайшего!
Такими словами и образами воспевал Мухаммед своего всемогущего и милосердного Бога, обращаясь к курайшитам, погрязшим в идолопоклонстве. В задачу Мухаммеда вовсе не входило доказывать, что Бог есть. Каждый ребенок в Мекке, едва научившийся говорить, знал, что боги существуют, — весь вопрос заключался в том, один Бог или много, а если один — то какими свойствами он обладает. Описывая всемогущего Бога на все лады и с помощью доводов, действовавших на умы и чувства курайшитов, Мухаммед, по существу, косвенно опровергал многобожие — при таком всесильном Боге в мире просто не оставалось никакого места для других богов; если всем распоряжается один Бог, многочисленные боги курайшитов оказывались ни при чем; они — никчемные истуканы, от которых ровно ничего не зависит и которым не только греховно, но и совершенно бессмысленно поклоняться.
