— Поистине Аллах охраняет тех, которые уверовали! — провозгласил Мухаммед мусульманам. — Поистине Аллах не любит всякого изменника, неверного!
Дозволено (сражаться) тем, с которыми сражаются, за то, что они обижены… Поистине, Аллах может помочь им, — тем, которые изгнаны из своих домов без права, разве только за то, что они говорили: «Господь наш Аллах». И если бы не защита Аллахом людей одних другими, то разрушены были бы и монастыри, и церкви, и синагоги, и мечети, в которых поминается имя Аллаха много.
Это было уже прямое разрешение войны. Пока — оборонительной. Война оправдывается тем, что мухаджиры «обижены» — изгнаны из своих домов, подвергались преследованиям за веру. Таким образом, война разрешается только переселенцам из Мекки, а не всем мусульманам, по точному смыслу этого отрывка из Корана; право воевать преподносится скорее как право на справедливое отмщение. Но уже в этом отрывке проглядывает основной и более широкий взгляд на отношение Бога к войне. Она признается Богом неизбежной и законной, единственным способом защитить места поклонения. Тем самым война (насилие вообще) защищает веру от разрушения, она становится войной за веру ради веры, ради высших помыслов Бога, войной за спасение человечества. В этой войне Аллах на стороне мусульман.
Война «дозволяется», прямого приказа подниматься на войну с язычниками еще нет. Ни слова не говорится еще и об ансарах — откровение составлено так, что ансары вполне могли считать, что к ним дозволение войны вообще не относится.
В августе 623 года во главе очередной, четвертой экспедиции становится сам Мухаммед. С шестьюдесятью мухаджирами он совершает многодневный рейд в горы Хиджаза, примыкающие к побережью Красного моря. Экспедиция опять направлена против курайшитов — путь Мухаммеда пересекал район, по которому обычно двигались караваны из Мекки в Сирию. Но и во время этого рейда ни караванов, ни вооруженных отрядов курайшитов мусульмане не встретили.
В сентябре и декабре Мухаммед совершает два новых рейда против курайшитов, на этот раз более крупными силами — в каждой экспедиции участвовало сто шестьдесят — двести человек. Поскольку мухаджиров, способных носить оружие, в Медине насчитывалось не более сотни, нужно полагать, что в этих походах впервые приняли участие ансары. Возможно, однако, что в преданиях число участников сильно преувеличено из почтения к пророку, который возглавлял оба рейда.
Курайшитов опять не обнаружили — может быть Мухаммед и не особенно их искал. С кочевыми племенами Мудлидж и Ад-дамра он заключил соглашения о дружбе и ненападении.
В сентябре того же года Мухаммед предпринял поход против кочевого племени Курз аль-фихрм, которое то ли по наущению курайшитов, то ли само по себе совершило несколько набегов на пастбища мединцев, расположенные далеко от оазиса, и угнало несколько стад верблюдов и овец. Кочевники уклонились от встречи с Мухаммедом, но внушительная демонстрация силы произвела на них должное впечатление, и набеги на пастбища Медины они прекратили.
Многодневные военные походы заставили Мухаммеда внести некоторые изменения в обрядовую практику ислама. Омовение водой он разрешил заменить «омовением» чистым сухим песком — чистоты это, конечно, не давало, но психологическую подготовку к молитве, к тому, чтобы очищенным предстать перед Богом, в какой-то мере обеспечивало. Установленные часы молитвы Мухаммед в походах нередко нарушал, приурочивая их ко времени привалов. Всадникам в виду неприятеля и в случаях, когда существует угроза внезапного нападения, он приказал молиться не спешиваясь или поочередно: пока часть отряда молится, другая часть зорко следит за неприятелем.
Соблюдать пост — не принимать ни воды, ни пищи от восхода до заката — в походах не следовало, так как это снижало боеспособность мусульман. Для участников экспедиции пост переносился, они совершали его по возвращении домой.
В декабре 623 года в рейдах мусульман наступил перерыв — начались священные месяцы мира на всем Аравийском полуострове, месяцы паломничества к святыням Мекки, беспрепятственной торговли и многолюдных ярмарок.
Военные экспедиции не принесли мусульманам ни добычи, ни военной славы. Тем не менее значение этих почти мирных походов было огромно. Мухаммед продемонстрировал всем — и курайшитам и кочевникам — военную мощь мусульман и их готовность сражаться. Он обеспечил себе беспрепятственный проход по землям кочевников, в том числе и тех, кто находился в союзе с курайшитами. Кочевые племена начали понимать, что и пастбища Медины и самого Мухаммеда лучше всего оставить в покое, что в создавшейся ситуации нейтралитет для них — самое безопасное.
Экспедиции мусульман являлись своего рода маневрами, военным обучением торговцев и земледельцев. Пешком, лишь изредка присаживаясь на спину верблюда (обычно один верблюд приходился на двух-трех участников похода), покрывали мусульмане десятки и сотни километров, терпя дневной зной и ночной холод, недостаток воды и пищи. Чем дальше они удалялись от Медины, тем опаснее и тревожнее становился их путь — за каждым холмом могла таиться засада курайшитов, каждую ночь можно было ждать внезапного нападения. Постоянное ожидание опасности, постоянная готовность встретиться лицом к лицу с коварным врагом сплачивали и закаляли мусульман, воспитывали в них чувство локтя, боевого товарищества. Может быть, Мухаммед этими первыми военными походами, во время которых мусульмане чаще всего «не находили» курайшитов, и не преследовал иной цели, кроме превращения своих последователей в боеспособную силу.
Еще не истекли священные месяцы мира, как Мухаммед отправил из Медины небольшой отряд мухаджиров под командованием Абдаллаха ибн Джахша. В отряде было всего восемь человек, и по приказу Мухаммеда они двинулись, как обычно, на запад — в сторону Красного моря. Таков был официальный маршрут экспедиции, весть о которой тотчас же побежала в Мекку — курайшиты имели в Медине свои «глаза» и «уши», и их агенты регулярно доносили о всех планах мусульман. Но Ибн Джахш и сам не знал действительной цели похода — Мухаммед вручил ему письменный приказ, с которым он должен был ознакомиться, только удалившись от Медины на расстояние двухдневного перехода.
В письме Мухаммеда содержалось приказание отправиться в долину Нахла и напасть из засады на караван курайшитов, следующий из Таифа в Мекку; о движении каравана Мухаммед, очевидно, знал от своей агентуры. Задание было опасное, а вопрос о допустимости для верующего кровопролития все еще оставался в какой-то мере нерешенным, вернее, решенным лишь частично, в смысле законности и справедливости оборонительной войны. Поэтому Мухаммед предписывал Ибн Джахшу взять с собой только тех, кто, не зная содержания приказа, изъявит желание беспрекословно ему подчиниться.
— Кто готов принести себя в жертву исламу и выполнить приказание пророка и посланника Аллаха — пусть следует за мной, — сказал Ибн Джахш своим спутникам, ознакомившись с приказом Мухаммеда. — Кто не готов пожертвовать собой ради ислама — пусть возвращается в Медину.
Все изъявили согласие пожертвовать собой ради ислама, и Ибн Джахш повернул отряд на юго-восток, к долине Нахла.
Не все мухаджиры, поклявшиеся беспрекословно подчиниться приказу пророка, оказались стойкими до конца.
