Мусульмане вышли в долину Бадр 12–16 марта 624 года и тотчас приступили к осуществлению своего плана. За несколько часов были засыпаны колодцы, возведена земляная насыпь, перегородившая все ручейки, питаемые бьющими из-под земли ключами; образовавшийся водоем, наполненный пресной водой, позволил мусульманам спокойно ждать курайшитов, которые были вынуждены либо вступить в бой на выбранном мусульманами месте, либо, терпя лишения от жажды, срочно покинуть безводные окрестности Бадра и с позором возвращаться в Мекку.
Неподалеку от этого водоема для Мухаммеда соорудили шалаш из стволов низкорослой пальмы, заросли которой в изобилии имелись в долине. Около шалаша, в котором пророк намеревался укрыться во время битвы, была выставлена личная охрана Мухаммеда и стояли наготове оседланные верблюды — на них в случае поражения мусульман пророк и его телохранители должны были немедленно бежать в Медину. На таких предосторожностях, согласно преданиям, настояли мухаджиры и ансары, которые понимали, что потеря пророка означает для них полную катастрофу, несоизмеримую по своим последствиям с проигранной битвой. Уверенности в победе над вдвое превосходящими по численности курайшитами у них, очевидно, не было.
Мухаммед предоставил всю практическую сторону подготовки к сражению наиболее опытным ансарам и мухаджирам. Сам же он руководил молитвами, возбуждая в мусульманах веру в победу и готовность к самопожертвованию. Неверие в победу есть неверие во всемогущество Аллаха, убеждал Мухаммед ансаров и мухаджиров. Пасть, сражаясь на пути Аллаха, — величайший подвиг веры, мученичество, награда за которое — вечное райское блаженство. Не с курайшитами призывал Мухаммед сражаться мусульман — с воплощенным язычеством; воинство Аллаха против воинства Иблиса, извечного врага рода человеческого, — так рисовалась предстоящая битва. Поэтому героическая смерть в бою тотчас смывает все грехи, распахивает перед верующим врата рая. У многих переселенцев из Мекки тошно становилось на душе при мысли, что им придется обнажить мечи против близких родственников, родных братьев и отцов. Все совершается по воле Бога, убеждал мухаджиров Мухаммед, каждому определен час его смерти, не вы будете проливать кровь — Бог сам направит вашу руку, только он дарует жизнь и смерть. Предавшие себя Богу будут простым орудием в его руках — нет на них вины за пролитую кровь.
Мухаммед знал, что среди мекканцев, оставшихся с Абу Джахлем, находятся и хашимиты — все его родственники-язычники, ближайшими из которых были Аббас и несколько племянников. Мысль о гибели их печалила пророка настолько, что вопреки собственным требованиям он даже обратился к ансарам и мухаджирам с просьбой по возможности щадить его близких. Просьбу пророка мухаджиры отвергли довольно грубо — хорошенькое дело, во всеуслышание заявил один из них, мы будем убивать своих родных братьев и отцов и щадить Аббаса. Говорят, что решительный Омар предложил отрубить наглецу голову — он, дескать, плохой мусульманин, но Мухаммед остановил его. «С этого дня я никогда не чувствовал себя в безопасности», — признавался потом мусульманин, осмелившийся возразить пророку.
Ночь перед битвой Мухаммед провел в молитве, и молитва его была услышана. Аллах ниспослал дождь, который был выгоден мусульманам, но затруднил движение курайшитов. Кроме того, Аллах ниспослал мухаджирам и ансарам крепкий сон, бодрящий и освежающий. Утром они совершили омовение, пользуясь изобилием пресной воды, усердно помолились Аллаху и плотно позавтракали финиками, ячменными лепешками и творогом. День они встретили отдохнувшими, готовыми к битве и уверенными в победе.
Курайшиты провели эту ночь всего лишь в нескольких километрах от лагеря мусульман, по другую сторону долины Бадр, от которой их отделял невысокий песчаный холм. Воды у них было мало, и они страдали от жажды. Битва их удручала, многих не радовала даже перспектива победы — не хотелось убивать родственников и бывших друзей.
Утром, перевалив через холм, они увидели лагерь мусульман и убедились, что перед сражением им не удастся даже напиться — построенная мусульманами плотина заперла все источники, пробиться к ним можно было только с оружием в руках. Стреножив верблюдов, курайшиты в пешем строю двинулись на мусульман. Впрочем, строя никто не придерживался. Каждый клан образовывал самостоятельный отряд во главе со своим предводителем, приказания которого ни для кого не были обязательными. Общее руководство всем ополчением осуществлял семидесятилетний Абу Джахль, рядом с ним находились и знаменосцы.
Мухаммед же настоял, чтобы мусульмане сражались в строю. Он сам выстроил их плотными рядами, стрелой начертив на земле линию, которую никто не должен был переступать, после чего покинул поле боя и удалился вместе с Абу Бакром в хижину из пальмовых веток — молиться за победу над язычниками. Говорят, у многих курайшитов дрогнули сердца, когда они увидели решительные лица мусульман, выстроившихся сомкнутыми рядами.
По обычаю, сражение началось с поединка. Со стороны курайшитов вышли братья Утба и Шайба — те самые, которые дали приют Мухаммеду на окраине Таифа; третьим был сын Утбы. Против них вышли трое ансаров, но курайшиты запротестовали — пусть выходят изменники нашего племени, кричали они, пусть они не прячутся за спины мединцев, к которым у курайшитов нет никакой вражды. Тогда вперед выступили Хамза, Али и Убайда ибн Харис — все вооруженные мечами, в кольчугах и шлемах, украшенных страусовыми перьями. Убайда, как самый старый, встал против Утбы, обоим им было за шестьдесят. Хамза вступил в схватку с Шайбой, а Али — с сыном Утбы. Хамза и Али одновременно прикончили противников и поспешили на помощь своему товарищу, которому Утба отрубил мечом ногу. Вдвоем они быстро справились с легкораненым Утбой и под восторженные крики мусульман покинули поле боя, унося истекающего кровью Убайду, который вскоре скончался от полученных ран. Говорят, перед смертью он спросил Мухаммеда, считается ли его смерть мученической? Да, ответил ему пророк, ты пал мученической смертью на пути Аллаха и заслужил вечное блаженство в раю.
После поединков началась перестрелка из луков, вызвавшая немногочисленные жертвы с обеих сторон, а затем вспыхнула рукопашная схватка. Строй мусульман смешался — каждый сам искал себе врагов, по собственной инициативе спешил на помощь товарищам. Чувство товарищества у мусульман было развито сильнее, чем у курайшитов, особенно сплоченно и решительно дрались мухаджиры, мстя язычникам за все прошлые обиды и издевательства. Это была их война по преимуществу, победа, и только победа, открывала для них путь к обеспеченной жизни, поражение же сулило еще большие лишения. Мединские ансары-земледельцы сражались более осмотрительно и несли меньше потерь, чем мухаджиры.
Мусульмане устремились в битву с криками: «Един! Един!» — предавая себя на волю Бога и испрашивая у него защиты. Многие мусульмане верили, что на их стороне будут сражаться посланные Аллахом ангелы и с помощью Бога враги будут неминуемо разбиты. В небесах, среди причудливых громадных облаков, им виделся сам ангел Джибрил в желтом тюрбане во главе неисчислимого небесного воинства. Джибрил восседал на волшебном коне Хайзум, и его громоподобные возгласы «Вперед, Хайзум!» разносились над полем боя.
В начале битвы курайшиты, вдвое превосходившие по численности мусульман, добились незначительного успеха, некоторым из них удалось даже пробиться к водоему и утолить жажду. Но затем натиск мусульман усилился, лучшие воины курайшитов стали падать один за другим, и ряды их дрогнули. Вскоре мухаджир Муад ибн Амр пробился к Абу Джахлю и ударом меча перебил ему голень, в ответ он получил от сына Абу Джахля удар в плечо, и его левая рука повисла на лоскуте кожи. Истекающий кровью Муад не покинул поля боя и продолжал мужественно сражаться. Болтающаяся рука мешала ему, он наступил на нее ногой и оторвал ее прочь; как это ни странно, Муад выжил и принимал потом участие во многих боях. Раненого и беспомощного Абу Джахля, которого курайшиты не смогли унести с поля боя, обнаружил другой мухаджир, который и добил его.
