Противники Мухаммеда делали все, чтобы возбудить недовольство мединцев неизбежными отрицательными последствиями войны с курайшитами — нарушением безопасности торговли, враждой с кочевыми племенами, союзными курайшитам, нехваткой продовольствия в оазисе, требованиями новых и новых добровольных взносов на войну. Они предрекали мединцам, что поддержка Мухаммеда может кончиться разорением и опустошением всего оазиса. Кааб ибн аль-Ашраф, поэт и один из шейхов племени ан-Надир, узнав о битве при Бадре, отправился в Мекку, чтобы своими стихами и поэмами возбудить в курайшитах жажду мести, готовность продолжать борьбу и уверенность в победе над Мухаммедом.
В Мекке известие о поражении при Бадре произвело ошеломляющее впечатление, но не породило паники. Напротив, оно сплотило курайшитов — родственники убитых призывали к отмщению, выкуп многочисленных пленных больно ударял по целым семьям и кланам, дорога в Сирию и Палестину вдоль побережья Красного моря была закрыта.
Попытка мекканцев отправить караван в Ирак кружным путем, обогнув Медину с востока, кончилась печально. Караван, груженный серебром, был перехвачен отрядом мусульман во главе с Зайдом, приемным сыном пророка, а сопровождавшие его курайшиты в панике бежали в Мекку. Борьба с Мухаммедом становилась делом большинства мекканцев.
После гибели Абу Джахля курайшитов возглавил Абу Суфиан — единственный из старых недругов Мухаммеда оставшийся в живых. Непримиримый Абу Лахаб, который из-за болезни не принимал участия в походе против мусульман, скончался через несколько дней после того, как известие о поражении достигло Мекки. Этот враг ислама, прославившийся ненавистью к пророку, ненавистью тем более непростительной, что пророк приходился ему родным племянником, публично проклятый Мухаммедом, умер мучительной смертью, явившейся как бы наказанием Аллаха за гнусное и нечестивое противоборство исламу. Тело его покрылось нарывами, и он гнил заживо, всеми покинутый и брошенный — родственники считали, что у него чума, и боялись подходить к нему. После смерти он несколько дней оставался непогребенным, и только общее возмущение заставило его сыновей позаботиться о похоронах. Тело Абу Лахаба, неомытое и неоплаканное, отнесли за город и кое-как забросали землей и камнями — сыновья даже не выкопали ему могилу. Позорное поведение сыновей как бы увенчало богомерзкую жизнь Абу Лахаба.
Абу Суфиан понимал, что поражение при Бадре вызвано тем, что силы Мухаммеда до сих пор легкомысленно недооценивались, поэтому он не призывал к немедленному походу на Медину, а начал тщательную и неторопливую подготовку к войне. Пока же делалось все, чтобы поднять боевой дух курайшитов. Оплакивание павших в битве было воспрещено — их кровь должна была взывать об отмщении. Они оставались как бы непогребенными, и долг кровной мести тяготел над их родственниками и друзьями.
Особенно неистово призывала к отмщению Хинда, жена Абу Суфиана, потерявшая в битве при Бадре отца, сына и дядю.
Абу Суфиан поклялся, что не будет пользоваться благовониями и совершать омовений (а стало быть, и прикасаться к женам), пока не отомстит мусульманам за смерть сына. Во исполнение клятвы, он с двумястами всадниками неожиданно для Мухаммеда появился в окрестностях Медины, чтобы продемонстрировать, что курайшиты не считают себя побежденными и не боятся мусульман. Здесь он встретил доброжелательный прием у шейхов племени ан-Надир, исповедовавшего иудаизм. Замок этого племени был расположен в нескольких милях от центра оазиса. Надириты, к которым он явился ночью, заверили Абу Суфиана, что их симпатии целиком на стороне курайшитов.
Наутро курайшиты убили одного ансара и несколько его родственников-язычников, обрабатывавших свои поля, сожгли как можно больше финиковых пальм (окутанные муфтой из черешков опавших листьев, стволы финиковой пальмы легко вспыхивали, а получившие ожоги деревья быстро погибали, поэтому проще было жечь финиковые пальмы, а не вырубать их), вытоптали поля мединцев и, набрав мешки почти созревшего ячменя, поспешно повернули обратно — сражаться с мусульманами они и не помышляли.
Мухаммед на следующий же день с отрядом мусульман устремился в погоню за Абу Суфианом, но не смог его догнать. Спасаясь от преследования, курайшиты побросали мешки с награбленным зерном и савиком (ячменной крупой, проваренной с жиром, медом или финиками, а затем высушенной, — ее арабы брали с собой в дорогу); с этими «трофеями» и возвратился Мухаммед в Медину.
Набег на земли Медины был предпринят Абу Суфианом, чтобы укрепить мужество курайшитов и чтобы спасти их честь, запятнанную при Бадре. Никаких серьезных целей этот набег не преследовал. Абу Суфиан не собирался подменять решительную схватку с Мухаммедом партизанскими вылазками. Подготовка к настоящей войне шла в Мекке своим чередом. В городе копились оружие и припасы для похода, формировались отряды кавалерии. Напуганные поражением, курайшиты учились, как следует владеть мечом, луком и копьем, биться в доспехах, сражаться в пешем и конном строю. Заранее подбирались военачальники, пусть не самые знатные, но зато самые искусные в военном деле. Кавалерию курайшитов готовил к походу молодой Халид ибн Валид, сын покойного аль-Валида-аль-Мугиры, враждебность которого к исламу и Мухаммеду нашла отражение в ранних сурах Корана.
Не довольствуясь собственными силами, курайшиты стремились привлечь к войне против мусульман дружественные им кочевые племена.
Поход против Мухаммеда, по расчетам курайшитов, должен был привести к решительному поражению мусульман и навсегда избавить Мекку от нависшей над ней угрозы. Они намечали провести его весной следующего, 625 года.
Тем временем Мухаммед, воспользовавшись победой при Бадре, энергично укреплял свое положение в Медине и за ее пределами.
Открытая агитация против войны, попытки подрывать власть пророка и посланника Бога и сеять сомнения в истинности и непреложности получаемых им свыше откровений стали отныне подавляться решительными мерами.
Среди первых жертв этой борьбы Мухаммеда был столетний поэт Абу Афак. Он высмеивал пророка и ниспосылаемые ему откровения, призывал соплеменников помнить о чести и славе хазраджитов и авситов. Когда Абу Афак во всеуслышание осудил убийство Мухаммедом одного из своих врагов, терпение пророка иссякло.
— Кто разделается с негодяем ради меня? — воззвал Мухаммед к мусульманам.
Роль палача добровольно принял на себя один из родственников Абу Афака — средь бела дня он отправился в дом поэта и заколол его мечом.
Вскоре та же участь постигла и поэтессу Асму, дочь Марвана. В своих стихах, подобно Абу Афаку, она взывала к языческой чести авситов и хазраджитов, высмеивала их малодушное поклонение «пришельцу» — Мухаммеду. Когда она осудила убийство Абу Афака, пробил и ее час.
— Кто избавит меня от дочери Марвана? — вскричал пророк.
И Умайр, родственник Асмы, поспешил на помощь пророку. Ночью он ворвался в дом Асмы и убил ее.
— Ты помог Аллаху и его посланнику, Умайр! — воскликнул Мухаммед, когда убийца доложил ему об исполнении приговора. Он заверил Умайра, что тот может не беспокоиться о последствиях.
