Книга Лабиринты свободы, страница 112. Автор книги Юрий Устин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лабиринты свободы»

Cтраница 112

«Матка Воска, спаси и сохрани. Помоги нам...» — помолился он про себя перед своей последней атакой, но ничего сверхъестественного не произошло. Свежая кавалерия, направленная Ферзеном в самую гущу боя, предрешила исход этого сражения.

Врезавшись в гущу русской пехоты на левом фланге, Костюшко находился в том состоянии, когда человек уже не может контролировать свои действия и тем более действия целой армии. Размахивая саблей направо и налево, он пытался пробить хоть какую-нибудь брешь в этой куче человеческих тел. Какой-то русский гренадер направил на Костюшко штык ружья, но грозное оружие русских солдат вонзилось в его лошадь. Смертельно раненный жеребец поднялся на дыбы и упал на бок, придавив собой всадника. Второй гренадер попытался воткнуть штык в тело главнокомандующего повстанческой армией, но находившийся рядом Томаш поспешил на помощь своему командиру. Он успел выстрелить в гренадера, и острый штык только ранил Костюшко в плечо. Этот поступок стоил Томашу жизни: налетевший на лошади казак рубанул его саблей, и свет навсегда исчез из глаз верного и преданного ординарца. Он замертво свалился рядом со своей лошадью на землю, раскинув широко руки, словно пытался изо всех сил удержаться на ней.

А вокруг Костюшко становилось всё меньше тех, кто мог его ещё спасти. Кругом шло кровопролитное сражение, и его уже не было видно среди лежащих мёртвых тел и ещё живых сражающихся между собой людей. Костюшко попытался вытащить ногу из-под лошади, но не смог. Тогда он выхватил из-за пояса один пистолет и успел его разрядить в какого-то русского солдата. Вытащив второй пистолет, Костюшко направил его на второго врага, но, мгновенно передумав, направил ствол пистолета себе в висок и нажал на спуск. Видимо Богу было угодно, чтобы Костюшко ещё пожил на этом свете, и пистолет дал осечку. Второй попытки застрелиться Костюшко уже не дали: молодой корнет ударил его палашом по голове, и он потерял на какое-то время сознание.


Генерал Давыдов объезжал на своей лошади поле боя, где ещё недавно солдаты двух армий дрались насмерть, выполняя каждый свой долг. Рядом с ним ехали его адъютант и пару казаков, готовых выполнить в любую минуту приказание своего командира. Вокруг лежали убитые и стонали раненые, санитарная команда проходила по полю, отыскивая ещё живых для оказания им помощи, здесь же среди раненых и убитых спокойно ходили лошади, потерявшие в бою своих всадников. В какой-то момент Давыдов обратил внимание на казака, склонившегося над неподвижным телом польского офицера. Казак держал его за руку и пытался стащить с пальца перстень. Давыдов направил свою лошадь в сторону этого казака, чтобы прекратить мародёрство. Подъехав поближе, он с удивлением узнал в лежащем на земле под тушей мёртвой лошади Костюшко. Давыдов быстро соскочил с лошади, оттолкнул казака и склонился над ним. Да, он не ошибся, это был Костюшко и ещё дышал. Позвав своих казаков, Давыдов приказал им перевязать раненого, соорудить носилки и вынести его с поля боя.

Давыдов ехал на лошади рядом с носилками, на которых лежал тот, к кому он относился с большим уважением. Казачий генерал никогда не считал Костюшко врагом, но, выполняя свой воинский долг, по воле судьбы он постоянно находился на другой, противостоящей Костюшко стороне. Давыдов ещё раз посмотрел на носилки и заметил, что раненый открыл глаза и попытался осмысленно оглядеться вокруг. По приказу командира казаки остановились и положили носилки на землю, а сам Давыдов наклонился к Костюшко.

— Я знаю, кто вы. Я могу чем-либо вам помочь? — спросил тихо Давыдов.

Костюшко открыл глаза и внимательно посмотрел на генерала. Через секунду его сухие губы разомкнулись, и Давыдов разобрал слова:

— Спасибо, но мне уже ничего не нужно.

Костюшко закрыл глаза и опять впал в беспамятство. И на этот раз надолго.

Давыдов сел на коня и сопровождал носилки до палатки, где армейские лекари оказывали помощь раненым солдатам. Поставив охрану возле Костюшко, Давыдов немедленно доложил Ферзену о том, что в палатке с ранеными лежит самый почётный пленник за всю его жизнь.

XXIV

Лабиринты свободы рмия Суворова находилась в одном дне пути от Варшавы. Штаб русской армии и сам Суворов разместился в небольшом поместье, к которому постоянно подъезжали и отъезжали всадники. Здесь же во дворе поместья караульные солдаты грелись у костра, просушивая промокшую от мелкого дождя одежду.

Два гренадера, стоящих на посту у входа в штаб, сразу обратили внимание на верхового, который скакал прямо к зданию, не придерживая коня. Осадив резко лошадь возле самого крыльца, вестовой офицер, бросив поводья подошедшему солдату, бегом проскочил мимо бравых гренадеров и скрылся где-то в глубине здания.

Суворов пил горячий чай, когда в гостиную вошёл адъютант. По выражению его лица Суворов понял, что спокойно ему допить чай уже не дадут. Отставив стакан в сторону, главнокомандующий спросил:

— Ну что улыбаешься, как девица на выданье? Докладывай.

— Ваше сиятельство! Прибыл фельдъегерь от генерала Ферзена с хорошими новостями! — отрапортовал адъютант.

— Интересно, интересно... — заинтригованный Суворов поднялся из-за стола. — Быстро зови.

«Может, Костюшко решил подписать перемирие или сдаться в плен?» — с сарказмом подумал граф Суворов, принимая пакет. Он недолюбливал Ферзена, который раньше его начал военные действия против армии повстанцев, за это время ни разу не потерпел поражения и уже многократно пожинал лавры победителя. Однако Суворов умел скрывать свои эмоции и даже хвалил Ферзена в донесениях государыне. Пройдя с боями всю Польшу, его конкурент сумел так организовать наступление, что вот-вот уже второй раз подойдёт к Варшаве. И тогда Суворову придётся делить славу взятия столицы Польши ещё и с ним!

«Ну нет, — решил Суворов, быстро читая донесение, — Варшаву я возьму и без него».

Бегло ознакомившись с содержанием письма, он понял, что его предположения оправдались, и Ферзен на пути к очередной славе. Именно Ферзен, а не он, Суворов, всё-таки захватил в плен самого руководителя восстания.

— Так Костюшко пленён? — уточнил Суворов у вестового офицера.

— Так точно, ваше сиятельство! Его армия под Матеевицами была разбита, а он сам раненый был пленён казаками, — доложил офицер, не догадываясь, как по этому поводу сейчас переживает генерал-аншеф.

Повернувшись к иконе, которая висела в углу, Суворов перекрестился.

— Ну слава Богу! Теперь поляки, может быть, станут посговорчивей и не будут брать пример с турок, — промолвил он, напоминая о своей роли при взятии Измаила. Суворов твёрдо решил уже завтра подойти к рубежам обороны Варшавы и в ближайшее время взять её штурмом.

— Пошлите парламентёра в Варшаву, — приказал через час начальнику штаба Суворов. — Сообщите им о пленении Костюшко и предложите сдать город в течение суток.

— А если они откажутся? — уточнил начальник штаба план дальнейших действий командующего.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация