— Генерал! Я с уважением отношусь к вашим взглядам и к вашей доблести. Наша государыня также своей милостью готова забыть то, что вы воевали против русской армии.
Домбровский отставил свой стакан в сторону. Он понимал, что Суворов пригласил его не просто попить чаю и поговорить по душам.
— Вы пригласили меня к себе, граф, чтобы вы разить своё отношение ко мне? — спросил Домбровский генерал-аншефа, желая быстрее услышать, что от него хотят, и, возможно, узнать дальнейшую свою судьбу.
Суворов понимал, что перед ним сидит генерал вражеской армии, который не падок на любезности и лесть, а эти качества нравились Суворову.
— Я предлагаю вам службу в русской армии и готов ходатайствовать перед российской императрицей о присвоении вам соответствующего чина, — прямо заявил он.
Домбровскому достаточно было несколько секунд, чтобы принять решение, и Суворов услышал ответ, который и предполагал услышать от этого австрийца с польскими корнями.
— Я присягал в верности служить в армии Тадеуша Костюшко и бороться за независимость своей родины. Вы же понимаете, что в связи с этим я не могу служить вашей императрице.
Суворов вскочил со стула, за ним поднялся и Домбровский.
— Ну что же, вы не поверите мне, генерал, но я удовлетворён вашим ответом, — сообщил удивлённому противнику Суворов. — Скажу больше, вы свободны и можете покинуть пределы Польши в любое время. Но... — Суворов сделал паузу, — советую сделать это в кратчайшие сроки и никогда, помните, никогда не воевать против России. Ступайте и прощайте, генерал.
Домбровский откланялся и вышел из комнаты.
Суворов задумался о том, кого бы из пленных генералов и офицеров ниже чином пригласить к себе на следующую беседу. Он взял в руки список пленённых офицеров и внимательно прочитал следующее имя: «Князь Иосиф Понятовский».
Вскоре в Варшаву от императрицы Екатерины II прибыл фельдмаршальский жезл, которого Суворов так долго добивался, одерживая одну победу за другой. Потёмкина уже не было в живых, и никто не мог помешать насладиться ему полученной наградой. Новоявленный фельдмаршал расставил в ряд несколько стульев и, перескакивая через них, устроил странный хоровод.
— Репнина обошёл, Салтыкова обошёл, Прозоровского обошёл... — приговаривал при этом стареющий полководец, ещё раз выражая детскую радость от получения высшего воинского звания, которое в то время в России имели только два военачальника — Румянцев и бывший фаворит покойной императрицы Елизаветы I граф Разумовский.
Ещё почти год после победы над восстанием Суворов во главе армии находился на территории побеждённого государства. Его личное присутствие диктовалось в тот момент простой необходимостью: надо же было побеждённую страну держать в страхе и повиновении. Имя же Суворова и его «слава», которую он приобрёл после штурма Праги, как раз соответствовала требованию времени и сложившейся в Польше ситуации.
Многие офицеры и генералы, попавшие в плен к русским, отказавшись от предложения перейти на службу в русскую армию, выехали из Польши во Францию или в другие европейские страны. Поступив на службу в армии тех монархов, которые не входили в союз с Россией, они ждали новых войн, чтобы отомстить за подавленное восстание 1794 года. В их сердцах ещё была жива надежда, что с помощью штыков враждебных России армий можно восстановить государственность своей родины.
Вот как определились судьбы лишь некоторых известных генералов — участников восстания под командованием Костюшко, которые остались живы после поражения.
Ян Домбровский выехал в Пруссию, а затем во Францию и уже в ноябре 1796 года сформировал польский легион, с которым участвовал в кампании 1796 года, в чине дивизионного генерала возглавлял 1-й и 2-й польские легионы итальянской армии. С февраля 1800 года Домбровский в чине дивизионного генерала был принят во французскую армию, где и служил до разгрома армии Наполеона союзниками. Вернувшись в 1814 году в Королевство Польское (вошедшее в состав Российской империи), бывший генерал французской армии получил чин генерала от кавалерии и был назначен в Польский сенат, где и служил до выхода в отставку в 1816 году.
Генерал Иосиф Зайончик, тяжело раненный во время штурма Праги, после капитуляции Варшавы был отправлен в Австрию, где находился в качестве узника в городе Ольмюте. Освобождённый в 1795 году, он перебрался во Францию и поступил на службу в наполеоновскую армию. В чине генерала в её составе Зайончик участвовал во многих сражениях, как победоносных, так и бесславных.
Так, при известной переправе через Березину он был тяжело ранен и взят в плен русскими солдатами. Русские лекари спасли ему жизнь, но не ноги, которые пришлось ампутировать из-за отморожения. Подлечившись и вернувшись в Варшаву в 1814 году, Зайончик был представлен Великому князю Константину Павловичу, который рекомендовал его русскому императору в качестве наместника Королевства Польского. В ноябре 1815 года император Александр I утвердил Зайончика на данный пост к негодованию Адама Чарторыского, который планировал занять это место сам. До конца жизни Иосиф Зайончик с этого момента рьяно служил российскому императорскому двору, вызывая негодование польских патриотов своей верной службой.
Национальный герой Польши Юзеф Понятовский, который был готов служить в армии Костюшко простым солдатом, после взятия Варшавы русскими войсками уехал в Австрию, но после 1798 года вернулся в Польшу и был активным сторонником её национального возрождения под эгидой Франции. Выступая на стороне Наполеона Бонапарта, Юзеф Понятовский проявил себя талантливым полководцем и бесстрашным воином. За заслуги Наполеон присвоил ему звание маршала французской армии во время Лейпцигского сражения, в ходе которого единственный французский маршал-иностранец и погиб.
Томаш Вавржецкий, друг и соратник Костюшко, более двух лет просидел в Петропавловской крепости в ожидании суда. После смерти Екатерины II её сын император Павел I освободил его вместе с другими поляками, которые попали в плен после разгрома восстания 1794 года. В отличие от многих своих боевых товарищей во время кампании 1812 года Вавржецкий выступил на стороне России, за что Александр I назначил его министром юстиции Королевства Польского, наградив пожизненным титулом воеводы.
Генерал Юзеф Мадалинский после разгрома восстания скрылся в Галиции, но в январе 1795 года был задержан австрийцами и выдан Пруссии. Два года Мадалинский провёл в тюрьме в Магдебурге, а после освобождения ни со стороны французской армии, ни со стороны русской в военных действиях больше не участвовал.
В Венеции поселился Пётр Потоцкий, последний посол Речи Посполитой в Константинополе, литовский обозный Карл Прозор и несколько генералов. В Париже нашёл приют и Франциск Барсе, посланный туда ещё Костюшко с дипломатической миссией в 1794 году. Этот город становился постепенно очагом польской эмиграции, которая ещё надеялась при помощи Франции на восстановление государственности своей Отчизны.
XXVII
танислав Август Понятовский сидел за столом в своём рабочем кабинете и сам себе наливал в бокал вино. Больше никого к себе он в этот вечер не допускал. Станислав Август не хотел, чтобы его кто-то видел в таком состоянии: уставшим, с дряблым от постоянной бессонницы лицом и трясущимися руками.
