Книга Лабиринты свободы, страница 40. Автор книги Юрий Устин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лабиринты свободы»

Cтраница 40

Тадеуш в изумлении посмотрел на своего недавнего покровителя, и тот увидел в его глазах столько боли и растерянности, что Сосновскому на секунду стало жаль Костюшко. Но подавив в себе чувства жалости, он повторил свои слова, как приговор:

— Людовика — птица не твоего полёта. Завтра тебе дадут лошадь и деньги, и ты покинешь пределы Польши.

— А Людовика об этом знает? — спросил Тадеуш, ещё не придя в себя от этой новости.

— Не знает, так узнает. Воля родителей — закон для моей дочери, — твёрдым голосом заявил Сосновский. — Ступай и до отъезда не смей с ней встречаться.

— Прощайте, пан Юзеф. Думаю, что на этом свете мы с вами уже больше не увидимся, — тихо промолвил Костюшко и, круто развернувшись, вышел из гостиной.

«Ну и характер. Весь в отца», — подумал Сосновский и позвонил в колокольчик, вызывая слугу, стоящего за дверью.

— Пригласи-ка ко мне Людовику. И скажи, чтобы пришла ко мне немедленно, — приказал хозяин.

Людовика, лёжа на широкой тахте, читала очередной роман о несчастной любви двух влюблённых, когда в дверь её комнаты тихо постучал исполнительный слуга. Выслушав от него указание отца, ничего не подозревавшая Людовика вскоре уже открывала двери его кабинета. Сосновский не стал проводить дипломатических бесед с дочерью и сразу начал на неё своё «наступление»:

— Это правда, что пан Тадеуш признавался тебе в своих чувствах?

Людовика сразу поняла, о чём будет разговор, и в ней внезапно проснулся дух романтических героев-любовников из прочитанных ею книг. Кроме этого, она была достойная дочь своего отца, которого искренне любила, и в то же время твёрдо решила, что никто не сможет разлучить её с любимым Тадеушем. Пусть даже отец будет против их любви. Глупышка, она не понимала, что существуют обстоятельства, которые в корне противоречили её пожеланиям.

Выпрямив гордо спину и подняв вверх свой изящный подбородок, Людовика, подражая трагическим героям из прочитанных ею романов, с пафосом произнесла:

— Да, признавался. И я тоже люблю его и хочу стать его женой!

— Ты с ума сошла, дочка! — зарокотал Сосновский. — Ты посмотри, кто ты, а кто он?! Ты — дочь самого Юзефа Сосновского! А он? Он простой шляхтич, каких в Речи Посполитой не сосчитать.

— Папа, я люблю его! — топнув своей ножкой но узорному паркету, крикнула Людовика.

— Да уже завтра он получит какую-нибудь должность, и ты его больше никогда не увидишь, — начал уговаривать дочь Сосновский уже более миролюбивым тоном. — Он военный человек, у него своя судьба. А тебя ждёт блестящее будущее в высшем обществе.

— Я люблю его, — упрямо твердила непокорная дочь, но Юзеф Сосновский попытался ещё раз по-хорошему уговорить её, успокоить и убедить выполнить его волю.

— Дочка, опомнись! Подумай о матери... И вообще завтра он уезжает в Варшаву, и я надеюсь, что ты не скоро с ним увидишься.

— Я уеду вместе с ним, — заявила вдруг Людовика, перебивая отца, и сама испугалась своих слов. Ведь тем самым она давала ему понять, что готова пойти на любые крайности ради своей любви. Однако в душе девушка сама ещё не была уверена, готова ли она поменять спокойную и роскошную жизнь дочери магната на неопределённое будущее с польским офицером.

— Что ты сказала? Ты кому перечишь, глупая? Отцу? — Сосновский начал повышать голос, но взял себя в руки и опять заговорил тоном отцовских наставлений. — Да, он умён. Но таких умных полно в Европе. А лучшие фамилии Великого княжества Литовского и Польши сочтут за честь породниться с нами.

Не дослушав отца, Людовика выскочила из кабинета и бегом возвратилась в свою комнату. Там, бросившись на широкую и мягкую кровать, она горько рыдала, дав волю своим чувствам, и вскоре заснула с мыслями о своей несчастной судьбе.

Разбудил её тихий стук в дверь комнаты. Не понимая спросонья, где она и почему лежит в одежде на кровати, Людовика подняла голову и прислушалась. В окне в сумерках виднелись очертания деревьев большого сада, и в её комнате царил полумрак. Стук повторился, и Людовика в мгновение всё вспомнила: и разговор с отцом, и своё возмущение его деспотизмом и непониманием её чувств.

Быстро соскочив с постели, девушка подошла к двери и тихо спросила:

— Кто там?

— Это я, панночка, Януш, — услышала Людовика голос самого старого в этом доме слуги. Он так давно служил в доме её родителей, что практически никто уже не мог точно сказать, сколько ему лет и откуда он взялся. Только Юзеф Сосновский смог бы рассказать историю этого старика, который служил молодым оруженосцем ещё его отцу. В одном из сражений, которое победоносно завершил с турками Ян Собесский, Януш спас Сосновскому-старшему жизнь, и с тех пор он жил на определённых льготных, по мнению других слуг, условиях.

— Чего тебе надо? — тихим, заговорщицким тоном спросила Людовика старика.

— Вам письмо от пана Тадеуша, — также тихо, говоря в замочную скважину двери, сообщил Януш.

Людовика осторожно открыла дверь, которая почему-то очень громко, как ей показалось, вдруг заскрипела. Януш стоял возле самой двери и держал в руке лист бумаги. Людовика выглянула в коридор: никого, кроме Януша, там не было. Тогда она взяла у слуги письмо и, поднеся его к окну, принялась читать.

Письмо было очень коротким: Тадеуш предлагал любимой в полночь выйти за ворота с самыми необходимыми вещами, где он будет ждать её с крытой повозкой, и бежать с ним.

— Подожди меня здесь. Я напишу ответ пану Тадеушу, и ты его отнесёшь ему, — тоном хозяйки приказала Янушу Людовика и быстро подошла к столу, где лежали перо и бумага. Написав дрожащей рукой своё согласие на побег, Людовика передала его Янушу и после его ухода начала лихорадочно собирать вещи.

Было уже около полуночи, когда Тадеуш Костюшко ожидал свою возлюбленную возле въездных ворот дома, где ещё не так давно ему были все рады. Рядом с ним, мирно жуя траву под старым вязом, стояла лошадь, запряжённая в крытую повозку, которую подготовил Костюшко без особого труда. Всё проходило слишком хорошо и гладко для столь рискованного и опасного мероприятия, что Тадеуша немного волновало. Но больше его тревожил вопрос, сдержит ли своё слово Людовика? Не отступится ли она в последний момент от своего намерения бежать вместе с ним? А тут ещё полная луна-предательница выглянула из-за туч, освещая окрестности, которые ещё недавно были закрыты темнотой ночи. Она никак не входила в планы Костюшко.

Шум приближающихся шагов и тяжёлое дыхание Людовики, несущей увесистый баул с вещами, прервал его размышления, и он поспешил ей на помощь. Но дальше всё произошло совсем не так, как ожидали беглецы, а примерно так, как и предполагал Станислав Август Понятовский. Тайное похищение Людовики было «раскрыто дальновидным паном Сосновским». Как только Костюшко встретил под лунным светом свою возлюбленную и взял у неё тяжёлый баул, неизвестно откуда на него налетели гайдуки хозяина дома и повалили на землю. Уже через минуту Костюшко лежал на земле лицом вниз со связанными руками, а Людовика стояла рядом с широко открытыми от ужаса глазами. Она молчала, прикрыв ладонью рот, чтобы не закричать, и ничего не могла сделать, чтобы прекратить это унижение дорогого ей человека. Гайдуки же распалили факелы, и прямо из темноты показался сам Юзеф Сосновский.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация