На этой фразе Бенедикт Арнольд закрыл за собой навсегда двери этого дома. Осмотрев внимательно безлюдную улицу, генерал в помятых штанах и такой же куртке, быстро ковыляя, направился в конюшню. Оседлав лошадь, он быстро вскочил на неё и галопом поскакал в сторону реки. Там на берегу у небольшого причала стояла его прогулочная лодка, на которой он благополучно покинул ставшую опасной для него территорию.
Весть о предательстве известного генерала быстро разнеслась по всей армии, но Бенедикт Арнольд успел скрыться от возмездия. Переплыв на другую сторону реки и перебравшись в расположение английской армии, он оказался вне досягаемости для своих бывших соратников. Когда же Джорджу Вашингтону доложили, что тот, кого он рекомендовал как пример мужества и доблести, предал его, главнокомандующий побледнел и закрыл лицо ладонями. Обернувшись к своему секретарю Александру Гамильтону, Вашингтон с горечью смог произнести только одну фразу:
— Арнольд предал нас. Кому тогда мы можем верить?
Гамильтон, также обескураженный этой новостью, ничего не смог ответить своему главнокомандующему. Маркиз де Лафайет, присутствующий в это время в кабинете у Вашингтона, с сожалением пожал плечами и тоже никак не прокомментировал этот странный и необъяснимый с точки здравого смысла поступок.
Военный трибунал приговорил майора Джона Андре как английского шпиона к смертной казни, и в начале декабря 1780 года он был повешен. Надо отдать должное этому английскому офицеру: смирившись с судьбой, которая сыграла с ним злую шутку, он вёл себя достойно перед лицом приближающейся смерти. Своей выдержкой майор английской армии не только вызвал слёзы у дам, присутствующих при казни, но и заслужил уважение у тех, кто приводил в исполнение приговор.
Англичане не остались в долгу у своих противников и в ответ повесили в Нью-Йорке патриота-американца Натана Хейла. Бедняге просто не повезло, так как он оказался в заложниках всех вышеперечисленных событий, связанных с поимкой Джона Андре тремя неграмотными патрулями. Что поделаешь, значит, такая у него была судьба... В этом мире всё взаимосвязано.
Сам же главный виновник, Бенедикт Арнольд, получил за измену около пятидесяти пяти тысяч долларов и ещё почти полтора года сражался против тех, кто когда-то считал его своим кумиром. Когда же война закончилась, английское правительство назначило ему пожизненную пенсию в 500 фунтов стерлингов в год. Именно в такую сумму оно оценило предательство и утрату чести боевого генерала.
Перебравшись в Англию в 1782 году, Арнольд понял, что 500 фунтов в год для него будет недостаточно, и снова занялся предпринимательством, успешно проводя торговые операции в Вест-Индии. Однако из-за халатного отношения к расходованию нажитых средств он продолжал оставаться в долгах, от которых удалось избавиться только его вдове после смерти Бенедикта Арнольда в 1801 году.
Впоследствии время подтвердило слова Арнольда, брошенные им жене в день побега. Вашингтон оказался джентльменом и разрешил Пэгги с маленьким сыном уехать в Англию к мужу, где семья благополучно воссоединилась. Английское правительство не осталось равнодушным и к Пэгги: за участие в измене мужа ей и её сыну была также назначена пенсия в сумме, равной пенсии мужа...
Вскоре после предательства Бенедикта Арнольда в крепость Вест-Пойнт прибыл для проверки хода строительства укреплений Вашингтон с членами специальной комиссии. На протяжении всего дня пребывания главнокомандующего в крепости его сопровождал Костюшко и давал пояснения на все вопросы, которые Вашингтон задавал при осмотре сооружений.
— Ну, полковник, — заметил, кивая головой, главнокомандующий, — мы довольны состоянием оборонительных сооружений, которые вы успели возвести за такое короткое время. Сопровождающие Вашингтона члены комиссии также были удовлетворены результатами осмотра и теми комментариями, которые они услышали от главного инженера армии. В подтверждение оценки, данной Вашингтоном, они согласно закивали.
Джордж Вашингтон опять обратился к Костюшко и добавил:
— Вы проделали огромную работу за короткий срок. Может, у вас есть ещё какие-нибудь предложения или пожелания?
Указав всем присутствующим рукой в сторону реки на продолжающиеся вокруг строительные работы, Костюшко сделал ещё одно добавление:
— Кроме цитадели, четырёх фортов и семи редутов, река Гудзон перекрыта на всю ширину специально сконструированной для этой цели железной цепью. Эта цепь не даст кораблям противника подойти к цитадели на близкое расстояние и вести по ней с бортов прямой огонь из пушек.
Вашингтон молчал, что-то обдумывая, потом улыбнулся и заметил:
— Да я считаю, что англичане не решатся штурмовать цитадель.
Вашингтон действительно был доволен. Он благодарил провидение, что Костюшко оказался в нужное время и в нужном месте. Его знания военного инженера, его умение находить лучшие решения в создавшейся ситуации и налаживать отношения с людьми — все эти качества поднимали Костюшко в глазах Вашингтона. Он понимал, что этот человек может быть его соратником не только но время войны. А ведь эта война рано или поздно закончится.
«Такие люди, как этот Костюшко, мне будут нужны. Надо его поддержать и предложить Конгрессу присвоить ему звание генерала, — подумал Вашингтон. — Это звание он заслужил. Этот не предаст». Вашингтон нахмурился: он вспомнил, какую «оплеуху» он получил от Бенедикта Арнольда. Когда на последнем заседании специальной комиссии Конгресса обсуждался вопрос об измене известнейшего в американской армии генерала, Вашингтон кожей ощущал на себе взгляды депутатов. Кто-то молча осуждал его за прежнюю инициативу, а кто-то сочувствовал главнокомандующему. Ведь он был простым смертным и мог, как и все, ошибаться.
— Теперь ваша помощь нужна в Южной Каролине, — продолжил говорить главнокомандующий. — Основные силы англичан сегодня скапливаются именно там, под Чарлстоном. Командующим Южной армией Конгресс решил назначить генерала Гейтса.
Костюшко с удовольствием услышал эту новость. За время службы под командой генерала Гейтса он сдружился с ним. Их объединяло не только сражение под Саратогой. В то время, когда Костюшко ещё плохо говорил по-английски, Гейтс много общался с ним на французском языке, который хорошо знал. Именно тогда они стали не просто сослуживцами, а друзьями. И как бы в подтверждение этого факта Вашингтон добавил:
— Кстати, решение о вашем переводе мы приняли по его, генерала Гейтса, просьбе. Вы готовы поменять место службы?
Костюшко понял, что он сдал очередной экзамен на пригодность и принял указание Вашингтона как должное. Вытянувшись перед главнокомандующим и отдав ему честь, Костюшко бодро сказал:
— Так точно, сэр!
— Да ладно, полковник, не напрягайтесь, — Вашингтон улыбнулся и при всех по-дружески одной рукой обнял Костюшко. — Лучше ведите нас к столу: за время вашей экскурсии мы зверски проголодались.
И вся процессия двинулась в сторону палатки, где уже столы были накрыты чистыми скатертями и сервированы. Костюшко же осталось только дать знак, и сержант побежал предупредить поваров, чтобы они разогревали давно остывший обед...
