А Станислав Август, сжав зубы, терпел это унижение, но ничего сделать не мог. Его деятельность полностью контролировалась тем же Штакельбергом, который опирался на силу русских штыков. Этот представитель России для удержания Польши в покорности на её территории имел в своём распоряжении военный гарнизон. Штакельбергу достаточно было приказать, и русские солдаты могли немедленно прибыть к месту назначения по первому его требованию.
Польский король при Штакельберге должен был всегда быть осторожен в своих действиях. В противном случае у последнего всегда находились средства, чтобы возбудить против Станислава Августа Понятовского оппозицию. Реально состояние и положение короля полностью зависело от русского посла. Станислав Август понимал это и принял покорный вид, за что вошёл в доверие к Штакельбергу и смог занять в Постоянном совете руководящее положение.
II
аконец доехав до Варшавы и тепло распрощавшись с Петром Свитковским, Костюшко с Томашем остановились на ночь для отдыха в одной из лучших гостиниц города. Рано утром, проигнорировав столицу своим вниманием, они наняли извозчика с двумя добрыми лошадьми, который согласился доставить их до Вильно. А оттуда он же сторговался довезти обоих американских путешественников до Сехновичей.
Крытая повозка с Костюшко, Томашем и вещами проезжала через знакомые с детства места. Сколько раз Тадеуш топтал своими ногами эти просёлочные дороги и пересекал пролески, гоняясь за дичью по лесам во время охоты! Наконец показалась знакомая с детства кузница, но у горна, стоящего прямо на открытом воздухе возле хозяйственных построек, Костюшко не заметил старого кузнеца. Он увидел молодого высокого парня, умело постукивавшего молотком по куску горячего металла.
Не останавливаясь возле кузницы, повозка выкатилась на возвышенность, откуда с волнением Тадеуш увидел Сехновичи, а за деревней уже можно было рассмотреть и родительский дом. Когда же повозка въехала во двор поместья, то никто, кроме двух дворовых собак, не встретил приехавших гостей. Псы с ленивым лаем подбежали к лошадям и также лениво отбежали от них, когда извозчик замахнулся на них плёткой. Тадеуш вышел из повозки и внимательно осмотрелся вокруг. Какое всё родное и в то же время пока ещё чужое... Эти два чувства бурлили в душе Тадеуша, как будто старались вытеснить друг друга из его сознания. Однако первое, родное, со временем побеждало второе по мере того, как он находился здесь.
Но вот скрипнула дверь, и из проёма двери показалась лохматая голова старшего брата. Прищурившись от яркого дневного света, Иосиф приложил ладонь ко лбу, приглядываясь, кто это надумал приехать к нему в гости. Когда же через несколько секунд волнительного ожидания он узнал Тадеуша, то широкими шагами подошёл к нему и остановился в нерешительности, как вести себя дальше.
Тадеуш первым нарушил молчание:
— Ну, здравствуй, брат, — хриплым от волнения голосом сказал он, и братья обнялись.
Иосиф долго держал в объятиях Тадеуша, как бы проверяя реальность происходящего. Он обнимал брата, похлопывая его по генеральскому мундиру, и слёзы радости выступили на его глазах.
Наконец он оторвался от Тадеуша и внимательно посмотрел на него в упор.
— Я уже не думал с тобой встретиться на этом свете, — проговорил Иосиф, смахивая с ресниц слезу. — Ну чего мы стоим во дворе? Пойдём в дом.
Тадеуш махнул рукой Томашу, жестом поясняя, чтобы он разгружал вещи, и пошёл в дом за братом.
— Мария, где ты там? Смотри, какого гостя я привёл в дом! — громко позвал Иосиф жену, и располневшая за эти годы Мария появилась из кухни.
— Матка Воска! Тадеуш! — только и смогла она проговорить и уткнулась ему лицом в грудь.
Тадеуш обнял её трясущиеся плечи, успокаивая и приговаривая:
— Ну что ты, что ты... Всё хорошо, все живы и здоровы, и слава Богу.
Когда все успокоились и рассмотрели получше друг друга, Мария быстро организовала застолье, которое по традиции сейчас было просто необходимо. Надо же было отметить приезд Тадеуша и выслушать его рассказ о своей жизни за все эти восемь последних лет, а также рассказать ему о своих проблемах, которых, как всегда, хватало в хозяйстве.
«Постарел Иосиф, постарел», — думал Тадеуш, рассматривая брата, когда тот «докладывал» ему о том, как они жили все эти годы. А жизнь семейства Костюшко мало чем изменилась, пока Тадеуш воевал в Америке. Всё так же год от года выходили на поля крестьяне в Сехновичах, всё так же Иосиф считал каждый злотый, который надо было куда-то определить: на оплату долгов или на покупку чего-нибудь для семьи и детей, которых у Иосифа и Марии уже было трое. Племянники стояли тут же у стола и с любопытством и восхищением рассматривали своего дядьку и его красивую генеральскую форму. Тадеуш с нежностью гладил их по очереди по голове, в душе сожалея о том, что у него до сих пор нет своей семьи и детей. При этом родственные чувства близких ему людей одной крови так умилили его, что Тадеушу вдруг захотелось обнять их всех, сделать для них что-то хорошее и важное, защитить их и оберегать от всех невзгод этой жизни.
— И что ты собираешься делать в Польше? — спросил любопытный Иосиф. — Наверно, тоже пойдёшь на службу?
— Так я же больше ничего и не умею делать, как только служить. А как служить и кому?
Тадеуш задумался. По прибытии домой он хотел лишь немного отдохнуть и осмотреться в новой для себя ситуации. Ведь он вернулся на родину не как блудный сын к отцу, а как опытный военный, желающий теперь ей послужить. Правда, после сокращения армии Речи Посполитой, когда её численность дошла до 15 000 человек, офицерский патент стоил дорого. Тадеуш не рассчитывал на такую сумму, хотя и считал себя не обделённым деньгами. К тому же большую часть денег, которые он привёз с собой из Америки, Тадеуш решил отдать Иосифу, чтобы тот рассчитался с закладными. Он решил помочь брату и только что за этим столом пообещал ему сделать это. Однако денег было всё равно недостаточно: из-за дефицита бюджета Конгресс Соединённых Штатов при отъезде Костюшко на родину не смог выплатить ему всей суммы за службу. Была ещё надежда на помощь сестры Анны и её мужа Петра. Иосиф обратился к ним за помощью, и они также обещали дать ему денег для выкупа закладных.
— Для начала побываю в Варшаве и в Вильно, встречусь со старыми друзьями, если они будут готовы встретиться со мной, — ответил брату Тадеуш.
Он ещё хотел расспросить его о Людовике, но не знал, как задать ему этот больной для него вопрос, но Иосиф его опередил.
— А Людовика Любомирская у отца сейчас бывает редко, — просто так, как бы между прочим, сообщил он брату. — Сдал гетман, постарел, стал никому не нужен... В сейме другие, молодые сейчас правят.
— А что Понятовский? — сразу перевёл разговор на другую тему Тадеуш. — Как всегда: мечется между сеймом и Россией? — уточнил Тадеуш про короля.
