В доме Анны-Катрин на улице Сен-Анн было непривычно тихо. Такая же тишина сохранялась и в других домах французских аристократов. Часть из них покинули Париж и эмигрировали, но некоторые всё-таки остались. Они с тревогой ожидали конца этих ужасных событий, череда которых стремительно сменяла друг друга начиная со дня взятия Бастилии.
В тот злополучный для многих французских аристократов день 14 июля 1789 года Камиль Демулен прикрепил к своей шляпе зелёную ленту и повёл толпы народа, вооружённого ружьями, топорами и просто дубинами, к главной политической крепости Парижа. Бастилия без особого труда была взята, но с этого момента восстание только начало, как маховик, набирать обороты. Остановить его движение в это время не мог ни король со своей гвардией, ни сами руководители восстания, даже если бы и пожелали сделать это. Взяв пример с парижан, восставшие крестьяне начали свой кровавый поход на замки сеньоров, захватывая их земли, а заодно и земли монастырей.
Король признал Учредительное собрание как высший представительный и законодательный орган народа, а для наведения порядка в стране спешно создавалась новая вооружённая сила — Национальная гвардия. Во главе этой новой вооружённой силы стал ветеран Войны за независимость американских колоний бывший маршал Франции маркиз Лафайет
[35].
Прошло чуть больше месяца после взятия Бастилии, когда 26 августа 1789 года Учредительное собрание приняло Декларацию прав человека и гражданина. В этом историческом документе было закреплено равенство всех перед законом, народный суверенитет, принцип «дозволено всё, что не запрещено законом» и другие установки революционного правительства. В городах по всей Франции создавались новые, выборные органы власти — муниципалитеты.
Про короля Людовика XVI новая власть тоже не забыла. Лафайету было приказано повести Национальную гвардию на Версаль, в результате чего король покинул свою резиденцию и переехал в Париж во дворец Тюильри. Но и там король со своей семьёй под защитой швейцарских гвардейцев не чувствовал себя в безопасности. Он понимал, что рано или поздно, но за ним придут. Причём придут без приглашения и заберут из дворца не для того, чтобы вести с ним какие-то мирные переговоры. Сознавая опасность, грозившую ему и его семье, Людовик XVI попытался бежать из страны и от народа, который его ненавидел. Он ещё надеялся с помощью иностранных войск подавить восстание и восстановить во Франции абсолютную власть.
В ночь с 20 на 21-е июня 1791 года король со своей женой Марией Антуанеттой тайно выехали из Парижа с паспортами на имя русских подданных — барона и баронессы Корф. И неизвестно, как бы повернулась история всей Французской революции, если бы не простой почтовый смотритель Друэ, который в городке Варени опознал королевскую чету и поднял тревогу.
Людовик XVI с женой были задержаны и отправлены под конвоем в Париж, а иностранные войска так и не были направлены соседями-монархами во Францию и не смогли прийти вовремя на помощь низложенному королю. А то, чего опасался Людовик XVI, всё-таки произошло: 10 августа 1792 года около 20 000 повстанцев окружили королевский дворец и штурмом взяли его. Верные присяге и долгу, несколько тысяч швейцарских гвардейцев пытались оказать сопротивление, но были все перебиты штурмующими. Французский король отрёкся от престола, но это его уже спасти не могло: Людовик XVI и его семья были арестованы и ожидали суда.
Весь в кровоточащих ранах, но чудом уцелевший в той бойне у дворца Тюильри, Питер Цельтнер под покровом ночи еле добрался до знакомого дома на улице Сен-Анн. Он долго пытался достучаться, но ему никто не открыл дверь. И только ранним утром служанка мадам Анны-Катрин нашла его без сознания от потери крови у дверей особняка. Убедившись, что на улице в такой ранний час никого нет, она с помощью дворецкого Шарля затащила бесчувственное тело швейцарца внутрь помещения. Поэтому в доме на улице Сен-Анн в эти тревожные дни революционных потрясений было особенно тихо.
При хорошем уходе и благодаря своему могучему здоровью Питер Цельтнер быстро пошёл на поправку. Уже через месяц с чужим паспортом, купленным за большие деньги, он пересёк французскую границу и вскоре оказался в родной Швейцарии в своей семье в Салюрне.
XII
аршава, как и Париж, бурлила в волнах политических страстей. Тарговицкая конфедерация, поддержанная армиями России, Пруссии и Австрии, вышла победителем. В то же время король Станислав Август Понятовский, не сумев сплотить вокруг себя нацию и оказать должного сопротивления оккупантам, перешёл на сторону сильных. В глазах патриотов Речи Посполитой он выглядел предателем родины, человеком-куклой, которой играют ради забавы властители мира, перебрасывая её друг другу по мере необходимости. Многие из тех, кто по первому зову родины встал в ряды её защитников, после окончания военных действий и второго раздела Речи Посполитой навсегда, как им казалось тогда, покинули её. Некоторые из них всё же не потеряли надежду, что придёт то время, когда появится лидер нации, который сумеет собрать всех патриотов, чтобы с оружием в руках вернуть родине независимость и былое величие.
Однако нельзя судить строго последнего польского короля Станислава Августа Понятовского. Чтобы ответить на вопрос, почему он так поступил, лучше всего поставить себя на его место.
Станислав Август Понятовский примерил на себя польскую корону не ради праздной жизни. Будучи литовским вельможей и принадлежа к древнему роду литовских аристократов, он и так чувствовал себя неплохо при дворах различных европейских монархов. Но судьба подбросила ему шанс стать королём. На что он надеялся и на что рассчитывал, когда на семейном совете рода Станислав Понятовский решился нести эту ношу?
После Августа III ему досталась страна с пустой казной, неуправляемым сеймом, с постоянными угрозами со стороны шляхты создать новую коп федерацию и развязать гражданскую войну в Речи Посполитой. Постоянная угроза России, Пруссии и Австрии ввести войска на территорию страны ли шали короля всякой перспективы что-либо изменить в сложившейся ситуации.
Будучи просвещённым человеком, он понимал, что его родина, вся система государственного устройства нуждается в реформации, а любые реформы дорого стоят. Какова же будет цена таким преобразованиям, будущий король если не знал, то предполагал. И всё-таки он решился и принял на себя всю ответственность за будущее Речи Посполитой! И сразу случилось то, что и должно было случиться по его предположению, — была создана Барская конфедерация, в стране началась гражданская война, повлёкшая первый раздел Польши и её разорение.
Получив опыт правления, польский монарх сумел не только поднять экономику страны, увеличить её народонаселение, реформировать образование и структуры государственного устройства и управления. Используя свой богатый опыт на дипломатическом поприще и создания придворных интриг, ему удалось «усыпить» бдительность своей покровительницы российской императрицы Екатерины II, а также австрийского и прусского королей. Они довольствовались новыми территориями, присоединёнными к их государствам за счёт раздела Речи Посполитой, и считали польского короля послушной куклой в своих руках.
