За прошедшие мирные годы в Речи Посполитой выросло новое поколение со своим новым отношением к жизни, с новым мировоззрением, подпитываемым идеями Руссо, Вольтера, Монтескьё и других прогрессивных мыслителей того времени. Но идея свободы и независимости всегда оставалась в умах патриотов Речи Посполитой. Менялось только их отношение к способам и методам воплощения в жизнь этой идеи.
Наконец закончилась «генеральная репетиция» подготовки Речи Посполитой к преобразованиям, на которой было оглашено основное содержание «спектакля». Четырёхлетний сейм 3 мая 1791 года без согласования с Россией утвердил и принял Конституцию Речи Посполитой (первую в Европе и вторую после Соединённых Штатов). По содержанию этого демократического документа Станислав Август Понятовский оставался монархом, но с ограничением власти. И это его вполне устраивало. Он без всякого принуждения с чистой совестью принёс присягу конституции, которую сам и редактировал. Ведь абсолютной власти он-то и не добивался. Его целью было создание единого мощного государства с развитой экономикой, готового не только к реформам, но и к защите прав на эти реформы. Именно для защиты такого государства и его права на существование Четырёхлетний сейм принял решение о создании стотысячной армии. Депутаты этого исторического сейма прекрасно понимали, что эту «вольность» им не простят. И в этом они были совершенно правы.
Армия Речи Посполитой не была ещё готова к сопротивлению армиям трёх европейских держав. К сожалению, сам Станислав Август Понятовский не смог стать тем лидером нации, который повёл бы за собой не только шляхту, но и весь народ. А именно без поддержки народных масс война 1792 года не приняла всенародный характер. Народ уже привык, что по его земле год от года передвигаются полчища войск различных государств. Магнаты страны также вели между собой военные действия, вытаптывая и выжигая пшеничные поля, и поэтому простые люди в своём сознании не разделяли ни Понятовских, ни Чарторыских, ни Екатерину, ни Фридриха... Лишь бы не забирали на войну мужчин, лишь бы жёны не становились вдовами, а дети сиротами.
Кроме этого, Речь Посполитая не смогла, как планировала, поставить под ружьё стотысячную армию, а среди командующих армиями, разбросанными на огромной территории, не было единства в тактике и стратегии ведения военных действий. А тут ещё Тарговидкая конфедерация.
Перед польским королём встал извечный вопрос: «Что делать?». Станислав Август Понятовский видел, что эта война пошла не так, как он рассчитывал, присягая в костёле Святого Яна. Армия Юзефа Понятовского отступала к Варшаве под натиском русских войск. С севера страны также не присылали торжествующих сообщений о победах польского оружия, а три вражеские армии уже маршировали по дорогам Польши и Литвы. Успешное сопротивление дивизии Костюшко русской армии под Дубенкой хоть на время и подняло моральный дух польских солдат, но всё равно не повлияло на истинное положение вооружённых сил Речи Посполитой. Можно было, конечно, продолжать войну «до победного конца», но только чья это будет победа и какой будет конец? Тарговицкая конфедерация могла развязать новую гражданскую войну, которая ввергла бы страну в новое обнищание, экономическую разруху и хаос. А начинать всё заново, как это было после 1772 года, у Станислава Понятовского не было ни времени, ни сил. Да и вряд ли бы он остался у власти, если бы не перешёл на сторону лидеров Тарговицкой конфедерации.
17 июня 1793 года в Гродно собрался последний сейм Речи Посполитой. Избрание депутатов на это представительское государственное собрание проходило под давлением русского оружия. Иногда обходились и без штыков: нужная кандидатура просто определялась какой-то суммой русских рублей. Уже на первом заседании «по рекомендации» русского чрезвычайного посла барона Ивана Сиверса сеймовым маршалком был избран депутат из Варшавы Станислав Белиньский. В столице он был широко известен своим мотовством и развратным поведением. При этом был нарушен закон Речи Посполитой, так как во время существования конфедерации должны председательствовать коронный и литовский маршалки. А Белиньский был только коронным чашником. Однако Сиверса и его сторонников данный факт не смущал. Главное, этот человек верно играл свою роль по заранее написанному сценарию.
В конце концов, после продолжительных дебатов, протестов оппозиции и самого короля, 22 июля 1793 года делегация, назначенная для ведения переговоров с петербургским двором, подписала трактат о втором разделе страны. А 17 августа этого же года он был ратифицирован сеймом, который не мог сопротивляться, когда Сиверс приказал войскам окружить сеймовый зал, арестовать нескольких послов и секвестровать королевские доходы.
Однако патриотам, которые с оружием в руках со всей Европы явились по зову Четырёхлетнего сейма для защиты своей родины, была уже неинтересна эта борьба в залах заседаний. Разочарованные поступком своего короля и сейма, многие офицеры армии Речи Посполитой подали в отставку и покинули страну. Тадеуш Костюшко также оказался в их числе одним из первых.
XIII
рошло уже две недели, как закончились военные действия, а генерал Костюшко ещё находился в Варшаве и уныло сидел в одном из офицерских клубов. С совершенно равно душным выражением лица он потягивал вино и тупо смотрел на огонь горящей свечи, стоявшей на его столе. Узнав о присоединении короля к конфедерации, генералы Михаил Вельгорский и Станислав Мокроноский от имени армии срочно направились в Варшаву. Они ещё надеялись удержать Станислава Августа Понятовского от поступка, который они считали предательством. Когда же делегаты вернулись ни с чем, Юзеф Понятовский потребовал от короля лишить его всех званий и должностей. А сегодня утром Костюшко и ещё несколько десятков генералов и офицеров польской армии также подали прошения об отставке. Прошения были приняты и удовлетворены.
«Вот и всё, — думал Костюшко с печалью. — Куда теперь? Опять сеять гречку, но уже с двумя высшими орденами воинской доблести от двух государств?» Горечь от событий последних месяцев душила его, внутри бурлил протест от поражения и не сбывшихся надежд.
После того памятного боя под Дубенкой генерал Костюшко со своей дивизией вскоре догнал армию Понятовского и влился в её ряды с готовностью продолжать сражаться дальше. Его встречали как героя, а король вскоре прислал свой указ о награждении Тадеуша Костюшко высшим орденом военной славы «Виртути Милитари». Но армия Понятовского с боями продолжала отступление.
Но вот настал тот чёрный день, когда главнокомандующий получил письмо из Варшавы. В нём польский король сообщал о своей поддержке Тарговицкой конфедерации и предлагал племяннику прекратить борьбу против русских войск и далее действовать по своему усмотрению в соответствии с обстановкой. Костюшко прекрасно помнил, как Юзеф Понятовский после прочтения письма совершенно сник и сел на стул с отрешённым лицом. Вдруг он вскочил и обратился ко всем присутствующим офицерам:
— Паны офицеры! Предлагаю считать, что это письмо мы не получали и вслух не зачитывали.
