Но пьяный Пётр выворачивался из рук, ругался:
— Пусти, скотина, а нет — я тебя тростью учить буду!
— А ну вперёд! — всерьёз рассердился Орлов. — Двину разок по калгану — враз мозги на место лягут.
— А мопсинка где? — заныл Пётр.
— Жива твоя мопсинка, у Нарциски. Валяй, валяй, шевели ботфортами. — Орлов тянул «помазанного» на крыльцо. Задержавшись, крикнул: — Потёмкин, коней присмотрите, да на погреб пошли кого, там вино припасено и харч... Тащите всё.
Шванвич радостно загоготал:
— Га-га-га... гульнём, гвардия!
Мопсинка, сев у крыльца, завыла.
5
Ужинали по-семейному, вдвоём, за кофейным столиком, при свечах. Екатерина была в халате, волосы свободно падали на спину, хотя ожерелье не сняла и на пальцах также поблескивали каменья. Орлов был вовсе прост — белая сорочка, ноги в чулках, без башмаков, лёгкий халатец, волосы, не тронутые рукой парикмахера. Отвалившись от еды, Гришка сыто рыгнул.
— Хорошо, Като, сидеть эдак рядком да толковать ладком. Прямо как в деревеньке нашей.
Екатерина возразила:
— Рядком да ладком хорошо, а вот рыгать громко непристойно.
— А естество содерживать внутри пристойней?
— Придётся, Гришенька, и естество сдерживать, и язык, и даже мысли. Дворцовому этикету обучиться предстоит.
— Может, учителя приставишь? — насмешливо проговорил Орлов.
— Приставлю, друг мой, приставлю.
— Тогда уж лучше учителку, я её своему етикету поучу, — засмеялся Гришка. — Засупоню — враз поймёт.
Но Екатерина на шутку дубовую отозвалась жёстко:
— И насчёт твоего етикету тоже. Супонь укороти, а то... Думаешь, я про твои шалости не знаю?
— Не обижайся, Като, я же так, для складного словца. А вообще давно — ни-ни...
— Шешковского позвать?
— Уж сразу Шешковского. Ну, бывало, Кать. Теперь уж все, мы ж вроде как муж и жена, я уж...
— Уж да уж, что ужом вьёшься, виноват?
— Като, да я жизнь за тебя готов... — Гришка встал на колени перед Екатериной, выволок из кармана знакомое нам ожерелье. — Я вот подарочек тебе припас!
Екатерина посветлела лицом, улыбнулась. Ласково потрепала любовника по щеке.
— О, как это по-русски? Добытчик. — И приняла подарок в руки. Присмотревшись, спросила: — Где взял?
— Ночь коротаючи в Раниенбауме, у Потёмкина выиграл, — чистосердечно признался Гришка.
— Простачок ты, оно же поддельное, стразы тут, а не алмазы. Глянь, копия моего и той же работы изрядной, одна рука делала. Это прохвост Позье кому-то подсунул. Эх ты, женишок! — Она поцеловала Орлова.
— Ну, я Потёмкину...
— Не серчай, может, тоже подсунули. Выпьем напоследок шампанского да спать пойдём.
Чокнулись, и Гришка задал главный вопрос:
— Като, а свадьбу когда сыграем?
— Что за торопливость?
— По чести сказать, надоело: то, как кот, через окно лазил, а теперь хоть и через дверь, а боюсь, что хвост отдавят. Да и резон имею: хочу, чтоб и сам, и дети наши высочествами были. Разве не заслужили перед тобой Орлята?
Увлёкшись, Гришка не заметил, как насторожилась Екатерина, сколь быстрым и пронзительным был её взгляд. Но тут же замкнулась, ушла в себя. Вращая на пальце Гришкин подарок, ответила:
— Будет вам наследственный почёт, всех в сиятельное достоинство возведу... В свой час.
— А под венец? — настаивал Гришка.
— Венец, венец, заладил своё... Ещё не остыла сковородка, на которой моё величество испекли, а ну как переиначат? Наследников аж трое — Пётр, Павел да Иванушка. И ещё подумай, — через короткую паузу добавила она, — как можно под венец при живом муже?
— Ну, это дело поправимое, — засмеялся Гришка, оживившись, — это мы быстро уладим. А что до своры придворных твоих, мы их хош поодиночке, хош дюжинами приберём, только дай знать. За Орлятами как за каменной стеной.
— Поправимое, но не поправленное, — проговорила Екатерина словно бы про себя, и уже к Гришке: — А как там в Ропше, еды, питья достаточно, может, подослать чего-нибудь? И Петруша в порядке ли? А то он пьяный и на рожон полезть готов, товарищи твои молодые да горячие...
— На рожон так на рожон, кто его удержит, так ведь? — Орлов пытливо вглядывался в лицо Екатерины, но не прочитал на нём ничегошеньки.
— Может быть, деньгами поиздержались ропшинцы? Так я подошлю.
— Деньги, они никогда не в тягость, — согласился Гришка. — Я бы и свёз.
— Нет уж, тебе на мызу соваться нечего, мало ли что там случится, меня сразу приплетут. — Екатерина распустила верхние ленты халата, полуобнажив грудь. Вытащила из ушей серёжки, сняла ожерелье. — Душная ночь.
Гришка подхватил её на руки и понёс в кровать.
6
Рано поутру, держа на поводке комнатную собачку Сутерленда, Екатерина чёрным ходом спускалась в парк. В полутьме дворцовых катакомб ей встретилась фрейлина и приложила палец к губам:
— Тс... Он спит.
— Кто спит? — громко спросила Екатерина.
Фрейлина испуганно пискнула и, зажавшись в коленках, присела.
— Ваш... велич...
Екатерина заглянула в открытую дверь каморки — не то сторожки, не то лакейской. За деревянным непокрытым столом с остатками еды — кусок пирога, зелень, окорок, недопитый кофе, — подперев кудрявую голову рукой, будто в горестном раздумье, дремал Потёмкин. Шляпа и шпага лежали тут же на столе. Пятерня, которую подставил под голову, утопала в кудрях. Протянуть руку, и вот они в ладони — тугие, блестящие, словно воронёные. Екатерина не удержалась, погрузила пальцы в волосы.
— Отстань... вздремну сперва... — пробормотал сонным голосом Григорий.
— А я не дам дремать. — Екатерина шаловливо растрепала пряди.
— Ох, надоела, вздую как следует. — Пальцы Потёмкина ласково схватили ладонь, коснувшись перстня, замерли на мгновенье, потом быстро пробежали по остальным перстням и кольцам. Сон будто ветром унесло, он вскочил, и растерянность, изумление, восторг, испуг — всё можно было прочесть на его лице. — Ваше Величество, простите, задремал, всю ночь в седле... — Он схватил и напялил шляпу, потом, сообразив, скинул её, поклонился, принялся застёгивать пуговицы мундира, одна с треском отскочила, покатилась по полу.
Екатерина, смеясь, спросила:
— Не дают спать девицы, так?
— Да где тут... — растерянно пробормотал Григорий.
— Ещё бы, такой паренёк! — Она милостиво улыбнулась. Сутерленд обнюхал сапоги Потёмкина и зарычал. — Ты из Ропши? Бедный пёс даже запаха его величества не переносит, сколько тому лет, а помнит битьё. Ты к кому?
