Книга Под русским знаменем, страница 111. Автор книги Александр Красницкий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Под русским знаменем»

Cтраница 111

Всё это длилось мгновение. Но это мгновение могло стать роковым...

— Вперёд, молодцы, за мной! — раздался хриплый голос Любовицкого, и, хромая, офицер с обнажённой саблей первым кинулся к турецкому редуту; первым он крикнул в это утро «ура!».

Словно невидимой волной вдруг всколыхнуло гренадеров, услыхавших боевой клич! Заглушая жужжание пуль, трескотню выстрелов, пушечный гул, пролилось над этим полем смерти грозное уже, полное мощи «ура!». Где-то за клубами дыма не то отдалось, как эхо, не то зазвучало в ответ другое «ура!», такое же грозное, такое же мощное. Гренадеры услышали его уже на бегу. Развернувшись в линию, они бежали к малому редуту, выбивая турок из ровиков. Мгновение... и гренадеры, не сделав ни одного выстрела, были уже у насыпи. Опять загремело «ура!». Турки, не ждавшие к себе так скоро русских, растерялись и беспорядочной толпой часть их, перебросившись через насыпи, ударилась бежать к главному редуту. Какой-то турецкий офицер, забывая об опасности, вскочил на насыпь и громко закричал, стараясь остановить бегущих. Гренадеры в это время уже прорвались за окопы. Первыми, вскочившими на насыпь, были поручики Шейдеман и Мачеварианов. Выстрел — и смелый турок, убитый наповал, свалился в ров. В редуте между тем шёл рукопашный бой. Все турки, не успевшие убежать, были переколоты, а удальцы-победители уже открыли огонь из занятого ими малого редута по большому.

Всякая нерешительность давным-давно исчезла. С великой честью для себя приняли гренадеры своё боевое крещение... Теперь до штурма главного редута миновала для них непосредственная опасность; под неприятельским огнём посланные генералом Гурко сапёры уже рыли для гренадеров укрытия...

С малого редута ясно слышно было, как всюду, будто взрывы невидимого вулкана, вспыхивали «ура!» подходивших к главному редуту колонн. «Ура!» раздавались всё ближе и ближе, и вместе с этим Горний Дубняк всё чаще и чаще начинал вздыхать на все стороны своим чудовищным зевом, с каждым этим выдохом извергая тысячи пуль, гранаты и картечь. Гренадеры, уже привыкшие к этому аду, свыклись с мыслью и о непременной гибели. С новым кличем «ура!» бросились они с занятого ими редута по отлогому склону холма на страшную, не знавшую ни порчи, ни утомления живую митральезу на его вершине. Изумительной оказалась привычка к смотровой службе. Несмотря на пыл боя, на явную опасность, эти, обрекавшие себя на смерть удальцы, шли правильным строем, которому не изменили даже попав под губительный огонь турок. Но увы! Свинцовый град одолеть было невозможно. Горний Дубняк в самом деле оказывался защищённым стеной из нёсшихся вперёд свинца и железа. Перебежать приходилось всего 80-100 саженей, но эта часть пространства оказалась настоящим адом на земле. Лишь только шарахнулись в сторону откинутые огнём Горнего Дубняка удальцы, на том месте, где только что были они, сразу выросла гора человеческих тел. К грохоту пушек, хлопанью ружей, свисту и жужжанию пуль теперь прибавились ещё стоны, вопли и крики раненых, торжествующее «алла» турок. Всё это слилось в один хаос звуков, и этот хаос производил такое впечатление, как будто разверзшаяся земля вдруг породила какое-то невидимое, адски стонущее чудовище, надрывавшееся в своём последнем издыхании...

Юлиан Викторович Любовицкий, видя возвращение назад своих гренадеров, попытался было возбудить их опять своим примером.

— Барабанщик! За мной! — закричал он и кинулся с насыпи малого редута прямо под пули.

Следом за командиром, не отставая от него, кинулся барабанщик Рындин.

— Бить атаку! — загремел полковник.

Но увы! Барабан молчал...

Рындин, убитый наповал, растянулся у ног своего командира... Любовицкий остался один под свинцовым градом... Но присутствие духа не изменило герою. Он схватил барабан Рындина, накинул ремень на плечо, поднял палочки, чтобы самому ударить сигнал атаки. Но и у него барабан не издал ни звука. Турецкая пуля пробила плечо храбреца, и руки его беспомощно повисли. Забывая страшную боль, Любовицкий подошёл неспешным шагом ко рву ставшего русским редута и приказал ударить атаку одному из барабанщиков, лежавших там за прикрытием... Теперь барабан загремел, и, заслышав его, из рвов, ложементов, из-за насыпей посыпались на проклятое место гренадеры. Только тогда Любовицкий, изнемогавший от потери крови, приказал отнести себя на перевязочный пункт.

«Ура!» между тем гремело со всех сторон Горнего Дубняка. Штурмующие колонны подбирались всё ближе и ближе. Живая митральеза на холме лила на них убийственный град. Напрасно кидались под него удальцы. Финляндцев, павловцев, москвичей, стрелков постигла участь гренадеров. Когда они двинулись на штурм, казалось, ожил и заговорил весь холм. По скатам его всюду, кроме ровиков для стрелков, понаделаны были соломенные заслоны. Невидимые наступающим стрелки били отсюда прицельно. Офицеры падали один за другим. Из свиты начальника 2-й дивизии графа П. А. Шувалова к концу боя остались только двое. Оба бригадира той же 2-й дивизии генерал Зедделер и Розенбах были тяжело ранены. Командир Финляндского полка генерал-майор Лавров [60] был ранен смертельно. Жертв всё прибавлялось, и в то же время этот ад всё более разгорался. Со стороны Плевны нёсся сплошной, не смолкавший ни на мгновение рёв орудий — там Скобелев кинулся на турок, чтобы не допустить их выйти на помощь Горнему Дубняку. Выстрелы гремели и под Дольним Дубняком, и под Телишем, в особенности со стороны последнего, где разгорячившиеся егеря полезли на штурм, забывая, что их только один полк против превосходнейших сил неприятеля. Гурко потребовал из резерва измайловцев и пустил их в бой.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация