Книга Под русским знаменем, страница 17. Автор книги Александр Красницкий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Под русским знаменем»

Cтраница 17

К полудню добрались до колодцев Чатал. Перед истомлёнными путниками был маленький оазис. Около колодцев нашли кое-какую зелень, даже трава пробивалась здесь из-под песка. Вода оказалась сносной и даже вкусной; иными словами, Скобелев нашёл то, чего и не ожидал...

С наслаждением путники отдыхали в некотором отдалении от колодцев. Присутствие в изобилии воды делало землю несколько прохладной, и лежать можно было, не поворачиваясь то и дело с боку на бок. Лысманов и Игнатьев, позавтракав сухарями, даже вздремнули.

Вдруг один из проводников вскочил на ноги и из-под руки стал напряжённо вглядываться вдаль. Там видны были три движущиеся точки. К наблюдавшему за ними туркмену присоединились его товарищи и оживлённо заговорили на своём гортанном языке.

«Туркмены!» — с быстротой молнии промелькнула мысль у каждого из русских, и их руки невольно потянулись к револьверам.

— Спи, тюря, спи, урус! — сказал между тем подбежавший к ним Назар. — Спи, мы обманем их... Ничего не бойся...

Точки между тем всё приближались и росли. Ясно уже были видны трое туркмен весьма свирепого вида, скакавших прямо к колодцам. Справиться с ними шестерым путникам, да ещё прекрасно вооружённым, конечно, было бы нетрудно. Но эти туркмены могли быть передовыми; где-нибудь поблизости могла двигаться большая их партия. На выстрелы, на шум борьбы, наконец, просто удивлённые исчезновением своих, могли прискакать к Чаталу остальные, и тогда смерть — и смерть мучительная — была бы неизбежна. Скобелев решил последовать совету Назара и, укутавшись с головой, прикинулся спящим. Его русские спутники сделали так же. Джигиты же, лихо вскочив на своих коней, помчались навстречу подъезжавшим дикарям.

Выглядывая из-под своих одежд, русские видели, что туркмены встретились как друзья. Разговор их сопровождался оживлённой жестикуляцией. Опять невольно вздрогнуло в груди троих русских сердце. Что если проводники окажутся предателями и выдадут их своим землякам?.. Но этого не случилось. Джигиты оказались верными людьми. Разговаривая, они подвели своих степных знакомцев к самому дальнему из трёх колодцев, и те, напоив там лошадей, распрощались с встреченными проводниками русских и умчались куда-то в сторону.

Величайшая опасность миновала...

После джигит Назар, радуясь, как дитя, рассказывал Скобелеву и его спутникам, что он выдал себя за купца, нагоняющего со своими служителями вышедший уже в пески караван. Те оказались так простодушны, что вполне поверили этому объяснению и удалились, даже не поинтересовавшись троими мнимыми служителями джигита Назара...

Из-за этой встречи отдых у колодца длился несколько более, чем предполагал Скобелев. Во втором часу дня маленький отряд пустился дальше. Характер местности несколько изменился, и теперь перед путниками расстилалась ровная солончаковая степь, пересыпанная местами буграми и холмами мельчайшего песка. Воды здесь и признаков не было. Даже обычных ям, в кои набиралась во время весенних и осенних дождей вода, не замечалось. Так и пришлось заночевать в этой пустыне под открытым небом. Спали, приткнувшись друг к другу, но спали недолго. Перед ночлегом ещё обнаружили следы большой туркменской партии, направлявшейся, как уверял один из проводников, на колодцы Орта-кую, то есть туда же, куда держал путь и Скобелев. Это грозило реальной опасностью, но вместе с тем являлось и своего рода удобством. Можно было идти по следу туркмен даже ночью, не рискуя, благодаря этому, заблудиться посреди пустыни.

Ещё только начал брезжить рассвет, а маленький отряд уже снова пустился в путь. Сильно томила путников жажда, но они не решились тронуть запасы воды и предпочли напиться у колодцев Кизил-Чакыр, до которых нужно было пройти около сорока вёрст. А путь становился всё более тяжёлым. Солончак давал себя знать. Слюна во рту приняла солоноватый вкус, губы пересохли, и жажда начинала с каждой минутой мучить всё сильнее. Зной томил нестерпимо, и только силой воли держались эти люди в сёдлах. Истомлённые кони едва трусили по солончаку.

Наконец, по известным им одним приметам, проводники заключили, что Кизил-Чакыр близко. Объявляя об этом спутникам, они с тревогой поглядывали на следы туркмен. Эти следы были совсем свежие. Из немногих русских слов, которыми перекидывались туркмены с русскими, последние могли заключить, что проводники опасаются, как бы им не наткнуться у колодцев на передовую партию. Долго судили и рядили, как быть; наконец порешили на том, чтобы двое из проводников отправились к колодцам и осмотрели их прежде, чем идти всем. Так и сделали. Остававшиеся сошли с лошадей и образовали из себя группу, готовую в случае чего отразить всякое нападение. К счастью, ожидать пришлось недолго, проводники вернулись и сообщили, что у Кизил-Чакыр был на привале целый туркменский аул, уходивший от русских в пески после погромов, но туркмены уже снялись и ушли далее вглубь пустыни. Однако джигиты казались чем-то встревоженными и говорили между собой, всё время покачивая головами. Когда Лысманов попробовал расспросить их, они объяснили ему, что скоро большой ветер будет. Лысманов сказал об этом Игнатьеву, тот в свою очередь поспешил сообщить эту новость Скобелеву. Михаил Дмитриевич только нахмурился, но энергично приказал идти как можно скорее к колодцам. Он не выразил ни смущения, ни боязни, хотя много лучше своих спутников понимал, что такое значит в пустыне «большой ветер». Действительно, едва только успели добраться до колодцев, как начал появляться лёгкий прохладный ветерок. Лысманов и Игнатьев весьма обрадовались ему. Они не замечали того, что при каждом новом порыве ветра степь начинала как-то странно шевелиться. Словно волнение проходило по песчаному морю.

— Ложись, тюря, ложись! — закричали русским проводники. — Беда идёт!

— Что там за беда! — беспечно пробовал возражать казак. — Беда бедой, а лошадей насытить нужно... Спасибо вашим: ишь сколько для нас всякой всячины оставили!

Туркменский аул, по-видимому, очень спешил уйти в пески. Возле колодцев в изобилии оставался корм для лошадей, приготовленный туркменами, но не захваченный ими с собой.

— После, всё после! — настаивал джигит. — Туда посмотри!

Он указал вперёд.

Из дали, недавно ещё беспредельной и прозрачной, прямо на смельчаков двигалась стена. Словно из-под земли поднималась она и тянулась в вышину к небу. Казалось, кто-то невидимый вдруг опустил над землёй гигантский занавес, и этот занавес с ужасающей быстротой надвигался теперь на отважных путников.

— Господи, помилуй! Да что же это такое? — с испугом вскрикнул Игнатьев.

— Всем ложиться! Живо! — раздался окрик самого Михаила Дмитриевича. — Головы закутать. Ничком ложись!..

Ветер быстро крепчал. Шквалы становились всё чаще и сильнее, грозная стена подвигалась всё ближе. Перепуганные лошади дрожали и покорно ложились на песок. Двое из джигитов хлопотали около колодцев, стараясь прикрыть их тем, что попадалось под руку. Наконец, люди и лошади сбились в одну кучу. Попоны, халаты, прихваченные в Змукшире ковры окутывали их. Ветер уже свистел, ревел, стонал, и вдруг песчаные облака совсем окутали собой путников...

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация