— Скобелев!..
А Михаил Дмитриевич шёл спокойный, улыбающийся. По временам он останавливался и заговаривал с солдатами. Вытягивавшимся перед ним офицерам он пожимал руки, расспрашивал о высадке, о первых, самых волнующих моментах боя, и вслед ему неслось восторженное, радостное «ура!» солдат, нежданно-негаданно увидевших около себя героя, о котором шёл слух по всей России.
Теперь они видели его своими собственными глазами, и с первого же раза он поразил их своей легендарной неустрашимостью.
XIX
ПЕРВОЕ ДЕЛО
после перехода русской армии на правый берег Дуная Скобелев, увы, продолжал оставаться не у дел. Он устроился при штабе 14-й драгомировской дивизии, но никакого определённого назначения не имел. Однако и в это время Скобелев дал повод говорить о себе — и говорить именно как об удальце, каких немного можно было отыскать и в русской армии.
Когда после переправы у Зимницы наводили понтонный мост через Дунай, Скобелев в кругу офицеров стал уверять, что для кавалерии моста не нужно, что кавалерист может переплыть всякую реку.
— Только не Дунай! — заметил один из собеседников.
— Это почему? — так и вспыхнул Михаил Дмитриевич.
— При такой ширине реки и лошадь, и седок выбьются из сил...
Разговор имел место днём. Скобелев только один стоял за то, что переплыть Дунай возможно. Даже офицеры казачьей бригады выступали в споре против него. Чтобы доказать всем правоту своего взгляда, Скобелев приказал подать ему коня и на глазах у всех, кто спорил с ним, дважды переплыл через Дунай...
— И пуля его не берёт, и в воде он не тонет! — говорили солдатики, узнав об этой переправе.
— Святой Георгий на воде поддержал!
Михаил Дмитриевич разделся перед переправой, но орден Святого Георгия всё-таки оставил на себе.
— А ежели пуля не берёт, так это от того, что заговорён он, — объясняли солдатики.
— Как заговорён?
— Так... Когда под Хиву ходил, так его одна хивинка-старуха заговорила. Семь дней по пескам его возила и от пуль заговаривала!
Таким дошёл до простых русских людей слух о знаменитой разведке Скобелева от Змукшира к Орта-кую. Уверенность в справедливости этого слуха особенно вселяло присутствие при Скобелеве личного слуги-туркмена, того самого джигита, который был при нём проводником в той знаменитой степной рекогносцировке.
Кто был повыше, имел на Скобелева совсем иные взгляды.
— К чему это рисование? — говаривали среди штабных. — Он просто хочет доказать, что не даром получил за «халатников» свои кресты...
Бывали случаи, когда Скобелева прямо оскорбляли.
Раз он сделал рекогносцировку, которую считал крайне необходимой.
— Ступайте и сидите у своей палатки, пока вас не позовут! — высокомерно оборвали молодого генерала.
Скобелев после этого даже заболел от тоски и обиды.
— Брошу всё! — говорил он. — Отпрошусь обратно в Россию и, когда кончится война, сниму мундир и возьмусь служить земству. В деревню уйду...
Однако не ушёл... Призвание приковывало его к войне.
Первыми оценили по достоинству молодого генерала и как бы провидели в нём его выдающееся дарование генерал Драгомиров и тогдашний военный министр граф Милютин.
Драгомиров даже устроил так, что Скобелеву выпал случай попасть в дело.
Вскоре после перехода через Дунай занято было Тырново, древняя столица Болгарии. После этого под начальством генерала Гурко образовали «передовой отряд». Гурко провёл свой отряд через Балканы по Ханкиоскому горному проходу и спустился с гор в долину реки Тунджи. В Балканах же на Шипкинском перевале остались турки. Они занимали неприступные позиции на горе Святого Николая. Предложено было ударить на турок сразу с двух сторон: от Габрово в Предбалканье и из Казанлыка в Забалканье. Попытки закончились неудачей. Наконец послали генерала Скобелева. Но когда он с данным ему отрядом подошёл к турецкой позиции, она уже оказалась оставленной турками. Скобелев и Гурко съехались на перевале и нашли там только обезглавленные тела русских, павших при предыдущих атаках. В числе их было и тело есаула пластунов Баштанникова, совершенно обезображенное турками.
Казалось, сама судьба теперь не давала ходу молодому богатырю...
Между тем военная гроза уже вовсю бушевала над Болгарией.
Пал Никополь, и совсем неожиданно русские наткнулись на сильнейшую турецкую армию Османа-паши, засевшую в Плевне.
Обыкновенный болгарский городок, приткнувшийся в долине реки Вида, был этот Плевок, как прозвали сначала Плевну русские остряки. Всего на восемь вёрст раскинулась треугольником Плевненская равнина. На востоке она очень узка — не более версты, но зато на западе к реке Виду расширяется и у правого берега этой реки достигает почти пяти вёрст в ширину.
В сторону Дуная от Плевны и за ней в сторону Балкан, то есть к северу и югу поднимаются высоты — стены, созданные самой природой. Кое-где высоты сходятся и образуют ущелья с отвесными кручами.
Орошена Плевненская долина рекой Гривицей, притоком Вида, и Тученицей, притоком Гривицы. Последняя течёт всего двадцать две версты и образуется у болгарского селения того же имени из трёх ручьёв. Тученицы течёт к Гривице с юго-востока, начинаясь неподалёку от соименной ей деревни. Она вьётся между поросших лесом высот, круто спускающихся своими головокружительными отвесами к её руслу. В Плевненскую долину река входит через столь узкое ущелье, что и иных местах горы едва не сходятся между собой. На восток от Тученицы находятся Радишевские высоты, на запад к Виду Зелёные горы — три горных хребта, покрытых лесом и виноградниками.
В первый раз, когда русские войска явились под Плевну, Зелёные горы не были заняты турками, и здесь стояла Кавказская казачья бригада, которой в это время командовал полковник Тутолмин.
Этот бой 8 июля закончился неудачей для русских, и решено было снова атаковать Плевну 18 июля, то есть через десять дней.
Осман-паша, засевший в Плевне, пользовался каждым проходившим днём. Он отовсюду стягивал к себе какие только возможно было силы. К нему подходили подкрепления из-за Балкан. По Софийскому шоссе, ведшему от Плевны за Балканы, тянулись обозы с провиантом и боевыми снарядами. Турецкий полководец даже отбил у русских Ловчу, городок вблизи Балканских гор, через который Осман-паша мог всегда иметь сношения с главными силами армии. С Плевной русским нужно было покончить во что бы то ни стало, ибо Осман-паша с засевшей там армией постоянно грозил обрушиться на войска, стоявшие у Систова, и уничтожить переправу через Дунай.
Атаковать Плевну во второй раз решено было с востока и юго-востока: от селения Гривицы и на Радишевские горы.
