На Гривицу должны были пойти два отряда — один, состоявший из полков пензенского, тамбовского, Козловского под начальством генерала-лейтенанта Вельяминова, и второй — из полков архангелогородского, вологодского и галицкого, которыми начальствовал потерпевший 8 июля неудачу под Плевной генерал-лейтенант Шильдер-Шулоднер. Артиллерию этих отрядов составляла 31 артиллерийская бригада.
На юго-востоке, где начальствовал командир одиннадцатого корпуса генерал-лейтенант Шаховской, должен был действовать отряд из ярославского, шуйского, курского и уральского полков, поддерживаемых шестью батареями.
Со стороны реки Вида были поставлены кавалерийские полки: уланский, бугский и девятый казачий донской. К Зелёным горам послали маленький отрядик из Кавказской казачьей бригады с восьмой донской и конно-горной артиллерией и одним батальоном курского полка.
Роль сему отрядику отводилась самая незначительная. Он должен был не подпускать к Плевне турецких подкреплений из Ловчи. Однако вышло так, что в плевненском бою 18 июля этот отряд принял весьма видное участие и даже удержал турок от нападения на снова потерпевшие в этот день неудачу русские отряды.
Этот отрядик был ничтожен по количеству составлявших его людей, но он обладал такой боевой силой, что нисколько не уступал по доблести другим многотысячным отрядам: командиром его назначили Михаила Дмитриевича Скобелева.
Впервые ещё за все три месяца войны выступил молодой Скобелев в качестве командира отдельного отряда и показал, наконец, себя во всём блеске своего военного гения.
Под Гривицей и пред Радищевым в день 18 июля гибли сотнями русские воины. Ничего они не могли поделать, победа вторично ускользнула от них. Плевненский триумф утонул в морях напрасно пролитой под этим городом крови. Но, несмотря на поражение, всё-таки величайшей славой на веки веков покрыли себя козловцы, пензенцы, куряне, рыльцы, архангелогородцы, вологодцы, ярославцы, галичане, серпуховцы...
Беспримерная их стойкость и отчаянная храбрость не могли принести результатов. Радишевский и Гривицкий отряды были разбиты, отброшены, но не истреблены окончательно неприятелем, имевшим для этого полную возможность...
Скобелевский отрядик связал Осману-паше руки там, где он менее всего мог этого ожидать...
Ночь на 18 июля была туманная, промозглая. Составлявшие скобелевский отряд части войск находились в селе Богот, когда к ним примчался Михаил Дмитриевич.
— С боем, ребята, вас! — объявил он. — Покажите себя молодцами! Царь на вас надеется, Русь за вас молится... С Богом смело идите, я буду с вами! Сигнала отступления не будет! Если услышите такой — знайте, это вражий, а не наш!
Прежде чем выступить, Скобелев приказал отслужить напутственное молебствие. Священника, однако, не нашли. Тогда он построил войска «покоем», то есть в плане в виде буквы «П», и, вызвав тех солдат, которые в мирное время были певчими, приказал им пропеть «Отче наш». Среди клубившегося тумана раздались стройные звуки этого песнопения, замелькали руки, творившие крестное знамение; сердца успокоились, невольная боязнь за близкое грозное будущее сменилась быстро возросшей бодростью; все успокоились и готовы были к бою, как к праздничному пиру.
Этого именно и добивался Скобелев.
Когда была пропета молитва, он проехал мимо рядов и поздравил всех с делом. Ласковый рокот голосов ответил ему на эти поздравления. Только после этого объезда Скобелев приказал выступать.
В маленьком отряде понимали, что пункт, куда он был назначен, — опаснейший. Если бы атаковывавшим отрядам удалось выбить турок из Плевны, они всей своей массой ринулись бы сюда и раздавили бы скобелевцев. Вполне могли раздавить их и ловчинские турки, но все в отряде шли спокойно, уверенно, каждый готов был погибнуть, и эту готовность подпитывала мысль, что «со Скобелевым отступления быть не может!».
XX
ДАВИД И ГОЛИАФ
ромозглая сырая ночь превратилась в промозглое туманное утро. Туман так и клубился вокруг казачьих сотен, двигавшихся с юга на Плевно-Ловчинское шоссе.
Впереди по всем направлениям разосланы были дозоры, осматривавшие путь. Михаил Дмитриевич, командир казачьей бригады Тутолмин и полковник Паренсов, начальник бригадного штаба, были при авангарде, состоявшем из двух сотен кубанцев под командой войскового старшины князя Кирканова и четырёх орудий. Остальной казачий отряд шёл позади авангардов верстах в двух. Последним был батальон курян под начальством майора Домбровского.
Путь был утомительный. Курский батальон продвигался по шоссе, казачьим же сотням приходилось ехать по сильно всхолмлённой равнине. В отряде знали, что идут к Зелёным горам, где уже побывала бригада в памятный день 8 июля, но не знали — заняты ли турками тамошние высоты.
Неизвестно это было и самому Скобелеву.
— Есаул Астахов! — крикнул Михаил Дмитриевич одному из храбрейших офицеров бригады. — Возьмите достаточно людей и прощупайте Зелёные горы. Нет ли там турок!
— Слушаю, ваше превосходительство! — откозырял генералу лихой казак и через несколько минут уже скрылся со своими удальцами в клубах тумана.
Скобелевский отряд был совсем одиноким. Справа от него приходился глубокий, с отвесными почти склонами Гученицкий овраг. Впереди ждали Брестовацкие высоты, за ними — три гребня Зелёных гор. К реке Виду между брестовацкими высотами, Зелёными горами и Плевной возвышались ещё Кришинские высоты. Позади отряда была Ловча, откуда каждую минуту можно было ждать турок. Враги были впереди и позади, а от сообщения с отрядом князя Шаховского, единственного, от которого можно было ждать подкрепления, отрезала скобелевцев Тученица.
В Брестоваце отряд остановился, чтобы дождаться Астахова. Скобелев воспользовался этим временем и отдал по отряду несколько распоряжений, свидетельствовавших о том, что он успел уже обдумать своё положение и предугадать случайности, на которые другой на его месте, возможно, не обратил бы внимания.
Часть казаков он отрядил подвозить патроны стрелкам, которые попадут в первую линию. С десяток других казаков он назначил к колодцам. Они должны были черпать воду и развозить её во время боя по всем частям отряда. Каждой сотне генерал указал её место и втолковал, что должны были делать люди в том или ином случае. Всё он предусмотрел, всё подготовил, и теперь оставалось только приступить к делу...
Храбрец Астахов не заставил себя долго ждать. Он побывал на всех зеленогорских гребнях и примчался к Скобелеву с донесением, что турок там нет. Радостная улыбка так и засияла на лице у Скобелева, когда он услышал это донесение. Он и представить себе не мог, чтобы Осман-паша, считавшийся лучшим из турецких полководцев, не обратил внимания на позицию, являвшуюся ключом к Плевне...
Чтобы обезопасить свой отряд, Скобелев выслал на Вид бывших в бригаде осетин, а к Тученицкому отряду послал кубанскую сотню. Лишь после этого он повёл свой авангард на Зелёные горы, оставив главные силы бригады и подошедших курян в версте от себя.
