Сейчас я могу забывать и открывать, ошибаться и ассоциировать: сухой с листьями, белый с холодом, радостный со светом. Ошибаться – это вещь…
– Какая это вещь, Генри? Я не помню.
– «Я ещё никогда не встречал человека, который был бы полностью бодрствующим», – замечает он спокойно.
– О чём ты?
– Это только цитата, заставка. Невинная автотематическая шутка.
– Меня нервирует эта твоя таинственность. Я хочу, чтобы ты мне всё объяснил.
– Ещё очень рано, только девять часов утра, – сукин сын смеётся в моей голове. – Буду складывать тебя дальше, а тем временем для закрепления прокручу тебе запись наших непростых, многодневных тягот.
… сейчас уууже могУ д4умать но к%$да из хаоОса выш) ло первое слоvо то н*е было мы. шление слов^а не^^ составлялли сь в целост?ность? /ли напо№ мин%али ско#рее эхОлалию иЛ: ли можжет глоссолалию: ми$ло хорошо маМа да>й то боОлит заб%№: ери ла-ла ажза котоРРым-то разом соедин#или сь с соб*й (ма@ма-дай-мне-это) и всьо снофа п0шЛо пПрограмма дела) ла жест#@а сеть копируют* исссходья из алгоритмофф перфичн%ых берья во вни?ание фо0рму чQерты люддей и нелюддей разв#итие этих чер= кто – то дуМмал Я думмал к) (то=то есть я /’7b… /’7d тот же хао$ с кото%огго незя в^ы^б^рать ся инаЧе чем трррУУдн!ой работ>>ой…
– Надо вызвать техника.
… сме/’7bть иЕсть п%о%коемм «но» Зизнь +требуЕт сСил у упо рядочиваниИ в уклад ^ыввваниИ ССОздаНиИ отношений постоянный д@й-мне-эт 3 принесС-т*0 и кQакой это йесть боль острый к^к скальпель боль к№ ле*ц неподходящихдругкдругу и п%оллло м^аных паль©ев…
– Надо вызвать техника, чтобы проверить обменные процессы. У тебя горячка, Карл, и Живия подозревает отравления продуктами азотного метаболизма, хотя симптомы неоднозначны.
– Я подкручу тебе фильтры, – деликатно вмешивается Генри. – Это и так… как бы тебе сказать… трудно воспринимать.
…всё плывёт, мы тонем во времени, передвигаемся, избегая вопросов и подсказок Торо, потому что каждая из них это усилие, шаг в сторону от той жизни, которую надо составить, но ведь «я» умерло, живёт кто-то после меня, на фундаментах строятся знания, которыми надо обладать, чтобы сделать первые шаги: что лево и право не одно и то же, а наоборот, перёд – зад, верх – низ, громко – тихо, тепло и холодно (очень важно), вкусно и невкусно (может быть отравлено), и так вытекает из густо упакованных файлов, растянутых между графеном и белком, каждый файл создаётся в виде новых соединений (изменение старых) через микроскопическое стадо нано, пробивающее лес синапсов, густоту, которую нельзя пробить, где-то должен существовать компромисс: есть схожесть, значит не вмешиваться, он любил горячие блюда, не такие, как тот, но соответствие достаточно, так что это не я, я бы никогда не сказал «о Боже», что мне делать, чтобы быстрее сложиться и как помнить, чтобы быть человеком, так мне кажется, что я человек…
– Хочешь чаю?
– Не морочь мне голову.
– Хочешь чаю?
– Перестань, Живия! У меня, сука, нет рта!
– Хочешь чаю?
…Торо проводит эксперимент, состоящий в соединении элементов: голубое и жёлтое будет зелёное, горький чувствуется языком, а не кожей, я должен наклонить голову, если где-то низко, зажмурить глаза, потому что солнце их выжжет, хоть инстинктам тела необходимо верить до определённого уровня, тело можно обмануть, чувства не успевают за миром, они беспомощны, где-то существует граница доверия, потому так огромна роль образования, которое устанавливает порядок, вера умирает первой, потому что опирается на убогие предпосылки, потом любовь, когда не хватает объекта, а последней умирает надежда, она самый выносливый маховик, и Торо даёт мне надежду, что я сложу слова в те бусы и оплету вокруг себя, о Боже, я бы никогда так не подумал, поправка: я бы никогда не подумал таким образом, я помню и должен различать «моё» и то, что кажется вкраплением, эта проблема звучит знакомо, это сомнения старого сознания и если бы я должен был и хотел пробиться сквозь память, я знаю, что бы сказал, открываю глаза, хотя меня искушает поспать, и я знаю, чтобы сказал…
– Как тебе это нравится, Карл? – Торо причиняет боль своим вопросом.
– Бесформенная каша, полова в моей голове?
– Это форма очищенная и препарированная так, чтобы её можно было архивировать. Ты бы не понял записи в оригинальной версии, эти тёмные путанные мысли, которые тебе снились. Живия давала тебе спазмалгон и противовоспалительные препараты, в противном случае ты бы скрутился, как пружина, и закипел от горячки.
– Что-то не получилось, правда?
– Совсем наоборот. Прошло столько данных, что у тела развилась аллергическая реакция на инъекцию аида. Новая личность плодилась слишком быстро и защитные механизмы приняли ее за вирус. Ты должен радоваться: болезнь победила нокаутом.
– Считаешь, что я болезнь, Генри?
– Для этого тела? Безусловно.
Торо вклеивает адреса развлекательных сайтов, чтобы отвлечь моё внимание от того, что он делает в моей голове. Я вижу планктон цветных фишек, мелькающих как стайка мотыльков: пиктограммы, рунические колонны, спирали и веерные меню, многоуровневые порталы. Я не могу управлять этим дерьмом, потому поглощаю первое попавшееся, а пикантные отчёты всплывают на моих губах оранжевыми пузырьками. Синестезия понятна, но почему на губах, Генри? Почему именно там?
Приторная сладость на нёбе – умерла Нина Лерну, скандальная певица, знаменитая динамическими технотвистами и целой массой социальных скандалов. Жертва похудения в стиле ретро, состоящего в глотании капсул с личинками солитёра. Одному Богу известно, где она отрыла эту панацею для хорошей фигуры, однако нет сомнений в том, что её убил эхинококкоз (болезнь, напоминающая новообразование в печени). Лерну годами принимала препараты, перевозимые из Готто, и какая-то из капсул вместо личинок Taenia saginata содержала Echinococcus multilocularis. Она умерла в муках в своём летнем доме на Берегу Ивен, сто километров от Соммос. Любопытно, что во времена массового уничтожения смерть одного человека ещё пробуждает чей-то интерес.
Другая новость – кислые сокращения по бокам языка – предостерегает пользоваться S-файлами, которые появились несколько дней назад в Западной Синергии (они содержат записи смерти и так называемых суицидальных оргазмов). Возбуждение людей, добровольно прощающихся с жизнью, не защищено эмоциональными фильтрами, потому подталкивает других людей к последнему шагу. Автор сообщения говорит о юзерах, которые после загрузки файлов посягнули на собственную жизнь, а это были врождённые оптимисты, люди из плюша и стали: домохозяйки и страховые агенты, юристы и парикмахеры, доставщики пиццы и садовники, все были заражены смертью, рассылаемой по сети Р2Р. Нужно остерегаться S-файлов, обозначенных символом перевёрнутого треугольника. Полиция подозревает, что распространителями пакетов могут быть хадейские монахи.
– Хочешь чаю?
– Хорошо, пусть будет чай.
