– Прошу… пожалуйста, расстреляйте меня… Не хочу… Не надо…
Алексеева не выдержала.
– Перед экспериментом ему необходимо оказать помощь! – резко заявила она.
– Зачем? Он все равно умрет, – бросил Доктор Менгеле через плечо настолько равнодушно, что Марине вдруг стало почти физически больно.
– Вы хотите мести? Так он не доживет, если сейчас не привести его в чувство. Пока будет завершена операция «Теплоцентраль», пока там решатся все вопросы, раньше третьего января вряд ли вам будет дело до несчастного ученика, а сегодня – двадцать девятое декабря. Как вы думаете, через пять дней он останется в живых и будет пригоден для эксперимента? – женщина старалась, чтобы ее голос звучал как можно более бесстрастно.
Рябушев с неудовольствием оглянулся на нее.
– Ты все же решила замучить этого мальчишку окончательно? Снова накормить, залечить раны и отдать на расправу в лаборатории? Не слишком ли жестоко? Дайте ему уже сдохнуть, он выстрадал! – нахмурился Андрей Сергеевич.
Алексеева встретилась с ним взглядом. «Бона менте, товарищ полковник. Не зарекайтесь, ох, не зарекайтесь, за эти несколько дней слишком многое изменится…» – хотелось ей сказать.
– Геннадий Львович, решение за вами, – она отвернулась от Рябушева и обратилась к ученому.
– Пожалуй, ты права. Займись, – на ходу бросил ей Доктор Менгеле и поторопился в лабораторию.
Алексеева догнала конвоиров, ощущая на себе пристальный взгляд полковника.
– Марина Александровна… Помогите мне… – выговорил Дмитрий, увидев ее рядом.
– Никто не знает, что будет завтра. Может, моя помощь тебе не потребуется, – спокойно ответила женщина, и от этой фразы юноше стало еще страшнее. – Заключенного вымыть, перевязать – и в карцер до распоряжений.
– Помилуйте… помилуйте… – как заведенный шептал несчастный. У него не было сил кричать.
Дальше… все смешалось в круговерть между явью и забытьем. Холодные струи воды. Жгучая боль от какой-то едко пахнущей мази. Безвкусная похлебка, которую его заставили проглотить под пристальным наблюдением конвоиров. Темный туннель, несколько километров, каждая лампа освещения врезалась в сознание мучительной вспышкой. Снова карцер, но уже другой, снова кошмары и видения. Проясняющееся на короткие минуты сознание – и вновь беспросветный мрак. Нашитый на форме заключенного белый номер «триста четырнадцать» – как приговор, безжалостный, беспощадный. Бесконечный страх неизвестности – когда за ним придут, чтобы вести на долгую казнь? Отчаянье, перемешанное с раскаяньем и липким ужасом. А потом… оглушительный грохот, раскаленная огненная волна, уничтожающая все на своем пути, хлынувшая из носа и ушей кровь. И тишина…
Глава 6
Алевтина
Январь 2034
Дмитрий впервые за свой долгий рассказ решился поднять голову и посмотреть вокруг. В зале стояла напряженная тишина, люди, приютившие его, замерли в удивлении, молчали, осмысливая услышанное.
– Это все, что я могу рассказать. Можете считать исповедью. Дальше – решайте сами, готовы ли вы подать руку такому человеку, как я. Если плюнете в лицо – я пойму. Сам поступил бы точно так же, – тихо сказал юноша, ощущая бесконечную усталость.
Ему хотелось только спать, тело ныло, в висках разливалась назойливая, тугая боль.
Бугай нарушил молчание первым.
– Тьху, мать… Ну, ты даешь. Про такое только кино снимать, – задумчиво пробасил он. – Что было, то прошло. Господь велел прощать раскаявшихся грешников. Ну что, народ, принимаем найденыша? Не на улицу ж его выкидывать.
– А я бы выкинул, – ответил мужчина в бандане с черепами. – Ты забыл, что ли, как мы в Мытищах нарвались на засаду, наших тогда двоих повязали и увели, Леху и Кирилла, мы сами еле свалили. Если он не брешет, то наши ребята у него в лаборатории замучены, а мы ему и кров, и стол? Нет, я против, на хрен его отсюда, я с таким уродом в одном поле срать не сяду.
Дима побледнел, сжался, внутренне соглашаясь с жестоким приговором. Заслужил. Еще как заслужил.
– Ну, Сан Саныч, так разве можно? – беззлобно укорил товарища Бугай. – Он за свои грехи поплатился, да еще как. Мы ж не звери, чтобы замученного на мороз гнать.
– А он лучше поступал?! – взвился Сан Саныч. – Борис, они со своим этим доктором, как его, наших мучили, увечили, пока он не расплатится, на нем живого места не должно быть!
– А на нем и нет, – подала голос сидящая в углу молодая девушка. Она смотрела на гостя со слезами на глазах, сочувствуя его мучениям.
Она поднялась со своего места, и Дима заметил, что его защитница глубоко беременна, огромный живот выпирал из-под замызганной футболки.
Девушка встала рядом с ним, положила руку на плечо – нежную, почти невесомую.
– Я – за него. Он выстрадал прощение. За одно и то же преступление не наказывают дважды, так даже в законе когда-то было написано. Прошлое – в прошлом. Сейчас он – наш гость. Борис Борисыч, вы со мной?
– Согласен. Я за то, чтобы он остался, – Бугай подошел к ним.
– Алевтина, кошка ты драная! – зарычал Сан Саныч. – Ты против моего слова идешь?
– За кошку драную ответишь, – спокойно сказала девушка. – Я тебе не вещь, что хочу, то и говорю. Ты мне не муж, не брат, сиди и не вякай.
Дима удивленно смотрел на этих двоих. Такой стиль общения в бункере военных был не принят даже в сером зале – грубый, жесткий, но в то же время не злой.
– Я тебе ребенка сделал!
– Это еще бабка надвое сказала, – усмехнулась Алевтина. – От кого нагуляла, сама не знаю, может, вон, Васятка папой будет.
– Что-о-о?! – Сан Саныч вскочил со своего места. Вася скромно потупился, видимо, девушка была недалека от истины.
– А ну, ша! Сотый раз одно и то же! Алька, ты пузом не тычь тут, нагуляла – помалкивай в тряпочку. А ты, Саныч, прекрати ее задирать, она тебе сколько повторяла, что ты ей не сдался? Кто еще что скажет про нашего найденыша? – прервал перебранку Бугай.
С места почти одновременно встали Галя и Лена, переглянулись, подошли к незваному гостю.
– Я за то, чтобы он остался. Сама в науку не пошла, не успела, так хоть у него поучусь на старости лет. Не он один такой, кто на людях опыты ставил, всю жизнь так делали. Не оправдываю, конечно, но на улицу выгнать не дам, – Леночка встретилась с Димой взглядом, в ее глазах было понимание. Галя осталась рядом с ней.
– Бабы… Жалостливые, не могу, – недовольно протянул полный мужчина с бритой головой. – Ну, заморыш, будем знакомы, я – Денис. Не скажу, что прямо сильно хочу тебя здесь видеть после твоих рассказов, но как ты про пытки заговорил, аж мурашки по коже. Оставайся.
Васятка тоже поднялся с места и встал рядом. Старуха с мутным взглядом проскрипела со своего места:
