Интуиция и на этот раз не подвела мужчину, он взял с собой огромный запас медикаментов и несколько своих передовых разработок. Профессора сопровождали три человека, охранявшие его персону и бесценные ампулы.
Геннадий планировал вернуться к вечеру второго числа, но непредвиденные обстоятельства и уговоры Леушевского заставили его задержаться еще на сутки. А в ночь со второго на третье января бункеры военных и Теплоцентраль перестали существовать.
Казалось, сам дьявол охраняет сумасшедшего ученого. Это было потрясающим везением. Доктор Менгеле поселился в Загорянке, а спустя неделю там оказались его дочь и опальный помощник.
– Удивительное совпадение, не правда ли? – генерал Леушевский поставил на стол пустой стакан, пристально посмотрел на Диму.
– Отвратительное, – недовольно бросил юноша. – Вы наверняка знаете, что произошло между мной и Геннадием Львовичем. Вы полагаете, после этого я должен снова стать его помощником?
– Именно так. Обстоятельства складываются не в вашу пользу, товарищ Холодов. Сейчас необходимо отбросить свои принципы. Ритисма Ацеринум мешает нам существовать, к тому же, нам жизненно необходимы капли берсерка, над которыми вели работу лично вы. Также я весьма рад тому факту, что вернулась Алевтина, она прекрасный разведчик и отлично справляется с мутантами, вы трое – наш спасительный тандем, – кивнул генерал.
– Вы рады? – раздраженно повторил Дима. – А где же вы были, когда Доктор Менгеле уводил Алю практически на смерть? Вы – лицемер, Валерий Станиславович. Сотрудничества не будет.
– Будет, – жестко оборвал его Леушевский. – Не согласитесь добровольно – пеняйте на себя.
– Будете меня пытать? – ухмыльнулся молодой ученый. – У Геннадия не очень получилось.
– Вы слишком многое себе позволяете, я могу и разозлиться, – спокойно ответил мужчина, но уголки его губ дернулись от тщательно скрываемой ярости. – Отправляйтесь в кабинет к профессору Вязникову, вас проводят. Разговор окончен.
– Не боитесь обижать химика? – зловеще спросил Дмитрий. – Я ведь могу сделать так, что ни одного человека здесь в живых не останется.
– Вы нарвались, товарищ Холодов. Конвой! В наручники. Глаз не спускать. Всего хорошего, – генерал говорил бесстрастно, но было бы проще, если бы он кричал.
На руках защелкнулись металлические браслеты. Ну вот, история повторяется по кругу, какой-то безумный цикл.
– Демиург спятил, комедия превратилась в драму, – повторил молодой ученый слова Марины Алексеевой.
В коридоре на них оглядывались, смотрели на Диму неодобрительно, как на преступника, в маленьком мирке каждое действие мгновенно обрастает домыслами и пересудами. Они все осуждали. Считали его предателем интересов выживания. Поразительно. Сколько сплетен было пересказано по углам об ужасах бункера в Мытищах, о том, какие страшные вещи творили Доктор Менгеле и его помощник. Но почему-то ни один из этих людей не думал о том, что малейшая ошибка – и каждый может стать жертвой жестоких экспериментов, на которые с таким упорством толкали Дмитрия.
Геннадий Львович встретил своего бывшего ученика на пороге кабинета, отпустил часового и освободил юношу от наручников.
– Не боитесь, что я на вас наброшусь? – мрачно поинтересовался Дима, опускаясь на стул.
– Кишка тонка, – отмахнулся наставник, присаживаясь напротив. – Знаешь, несмотря ни на что, я рад тебя видеть. Я остался без своих записей, без оборудования и реагентов, и продолжать изобретать что-то новое теперь крайне затруднительно. Помощник мне бы не помешал. Итак. Как вам удалось обойти лес, зараженный грибами? Что ты мне скажешь про цикличность их активности?
– Ничего не скажу, – упрямо выговорил юноша, исподлобья глядя на мужчину.
– Упорствуешь, значит, – протянул Геннадий. – По-прежнему. А я думал, Влад тебя хорошо обработал. Увы. Очень не советую тебе отказываться от сотрудничества. Добром или злом, но ты будешь это делать.
– Не буду.
Доктор Менгеле встал. В его взгляде была злая радость и плохо скрываемое удовлетворение.
– Идем.
Он повел Диму по полутемным коридорам, открыл дверь и пригласил юношу войти.
– Нет!
За решеткой, привязанная к кровати без матраса, лежала Аля. Она вскочила, сделала шаг и едва не упала, веревка держала крепко. На девушке были штаны и тонкая футболка, босые ступни, худые руки и выступающие ключицы делали ее такой хрупкой, беззащитной…
Доктор Менгеле открыл решетку и вошел, Дима, растерянный, напуганный, остался в небольшом промежутке между клеткой и дверью.
– Что вы задумали?! – крикнул он, бросился вперед, но не успел – Геннадий Львович с победной улыбкой заперся изнутри, вместе с дочерью.
– Что я задумал? – повторил он вопрос. – Даю тебе последний шанс. Призываю снова стать партнерами и работать вместе.
– Никогда!
– Хорошо… – недовольно протянул ученый и достал из кармана шприц. Поднял к свету. Его содержимое глянцевито блеснуло – темно-коричневое, прекрасно знакомое Дмитрию.
– Нет! Вы этого не сделаете, это же ваша дочь! Перестаньте!
Алевтина молчала, сгорбившись, – впервые покорная, опустошенная. На мгновение она подняла взгляд.
– Не соглашайся. Этот старый паук, а вместе с ним Леушевский и его подпевалы, не остановятся просто так, мы обречены. Давай закончим это сейчас, – устало сказала девушка, но ее глаза говорили о другом, огромные, полные слез – в них была мольба о спасении.
– Ну? – нетерпеливо поторопил ученика профессор Вязников.
Юноша закрыл лицо руками. Он не посмеет. Это блеф, фарс, Аля – его родная кровь, разве этот фанатик может пожелать ей такой страшной смерти? Геннадий знает, знает о его чувствах, он всегда все видел. Он не посмеет.
Алевтина коротко вскрикнула, Дима бросился к решетке, но опоздал. Доктор Менгеле вытащил иглу пустого шприца, на предплечье у Али показалась капля крови. Это был не блеф. Все по-настоящему.
– Что вы наделали?! – в бессильной ярости и отчаянии молодой ученый пытался выбить решетку плечом, но лишь взвыл от боли и опустился на колени, уткнувшись лицом в холодные прутья.
– Ты можешь ее спасти. Лаборатория в твоем распоряжении, вперед, – спокойно ответил Геннадий Львович, выходя из камеры.
Дмитрий вскочил, бросился к учителю и попытался вцепиться ему в горло, рыча проклятия. Тот оттолкнул его с внезапной силой, неожиданной для невысокого тощего мужчины, юноша потерял равновесие и налетел спиной на стену.
– Вы не могли так поступить! Это ложь, блеф, вы надеетесь, что я поверю! – крикнул он.
– Ты не веришь? – ухмыльнулся Геннадий. – Что ж, твое право, действие концентрата тебе известно, противоядие – тоже. Когда поверишь – повторяю, лаборатория к твоим услугам. А я вас оставляю.
