* * *
Вайолет не было всю ночь, но Джунипер ничего не заметила. Когда утром она вышла из живительного душа, мать поприветствовала ее легким кивком головы и поплелась к себе в комнату.
Вайолет пыталась не дать этому себя расстроить. Когда она ехала в школу на велосипеде, ее ноги выли от боли в мышцах.
Она все равно не желала объяснять матери, где была. Увиденное ей не описать иначе как бред сумасшедшего. Девушка сомневалась, что Джунипер будет снисходительна к ней, как к Дарье, если она расскажет правду. Кроме того, ей могло это только привидеться, хотя в это было сложно поверить.
Эта иллюзия развеялась, как только она зашла в класс. Что что-то было не так. Все молчали, раздавалось только редкое невнятное бормотание, Джастина Готорна не было на месте. Без него Айзек выглядел абсолютно растерянным. Он даже не читал, а просто смотрел в парту.
– Класс, прошу минутку внимания. – Миссис Лэнхэм слегка покраснела, голос звучал хрипло. – Как многим из вас уже известно, сегодня ночью из-за трагического случая не стало офицера Фрэнка Андерса.
Ропот усилился, некоторые кивали. Вайолет поборола приступ тошноты. Должно быть, то тело принадлежало Фрэнку Андерсу. Она видела значок на его груди. А значит, она была в том лесу вместе с ним – и кем-либо или чем-либо, что его убило.
– Я должна всем вам напомнить, что лес может быть опасным местом, – продолжила миссис Лэнхэм, но Вайолет уже не слушала.
Она вскочила со стула, который с грохотом рухнул на пол, и вылетела из кабинета. Ее лихорадочные шаги эхом отзывались в пустом коридоре школы Четверки Дорог, пока она мчалась к выходу. Вайолет ни разу в жизни не прогуливала уроки, даже по болезни их почти не пропускала, но сейчас не могла больше и секунды выдержать в том классе.
Она остановилась на парковке, школа была позади. Высоко над головой раскинулась непроницаемая крона каштановых дубов, тени от листвы замирали у нее под ногами.
Ей больше было некуда идти, кроме как в лес.
Вайолет моргнула, и деревья стали черно-белыми. Моргнула снова, и в нее вперился взгляд незрячих глаз офицера Андерса.
Девушка всхлипнула и закрыла глаза, но на изнанке век отпечатался образ полупрозрачной Роузи, ветви склонялись и тянулись к ним обеим.
– Они ненастоящие, – прошептала Вайолет. – Ненастоящие.
– Ты о чем? – раздался мягкий голос за ее спиной.
Вайолет резко обернулась, принимая защитную позу. После бессонной ночи она была на взводе.
Но девушка за ее спиной не казалась угрожающей. Невысокая и изящная, как фарфоровая статуэтка, с жирными стрелками на глазах. Ее левая рука заканчивалась локтем, темные кудрявые волосы доставали до поясницы.
Вайолет видела ее в классе. Значит, она была свидетельницей ее срыва.
– Почему ты пошла за мной?
В темных, как у олененка, глазах девушки промелькнуло нечто похожее на жалость.
– Ты сбежала, – ответила она. – И, мне кажется, я знаю от чего.
Вайолет нахмурилась:
– Или мне просто стало скучно.
– Миссис Лэнхэм сказала, что кто-то умер, и тебе стало скучно? – Улыбка незнакомки должна была успокоить Вайолет, но та лишь подметила ее неискренность. – Не думаю, что ты настолько бессердечна.
Вайолет сделала глубокий вдох:
– Ладно, возможно, меня это расстроило! Мне не очень нравятся новости о чьей-то гибели, знаешь ли.
– Никому не нравятся, – ответила девушка. – Но ты только что переехала. И его даже не знала.
– А ты знала, – заметила Вайолет, и в ее животе заворочалось беспокойство. – Почему ты не скорбишь по нему?
Девушка посмотрела на лес за плечом Вайолет. Силуэты деревьев отразились в ее темно-карих глазах.
– Я скорблю, Вайолет. – Ее голос стал отстраненным и безжизненным. – Все-таки я в подробностях знаю, как он умер. Кости, торчащие из плоти. Белые глаза. Серая кожа. Просто это не то, о чем хочется говорить. Ведь звучит как бред сумасшедшего, правда?
Ладони Вайолет стали липкими от пота, а горло сжалось так, что стало больно дышать.
Кем бы ни была эта девушка, она тоже видела мертвеца.
– Откуда тебе это известно? – выдавила она.
Незнакомка шагнула вперед, тени деревьев окутали ее крошечную фигуру.
– Оттуда же, откуда и тебе. Я была в Серости.
Вайолет сразу поняла, о чем она говорит. Название идеально подходило для описания тех бесцветных деревьев и неподвижного неба.
– Откуда ты знаешь, что я была… там?
– А разве я не права?
– Права, – ответила Вайолет; ей стало намного легче. – Тот лес. Он… здесь. В этом городе.
– И да, и нет, – ответила девушка; и легкости не прибавилось. – Он определенно реальный. И определенно находится в Четверке Дорог. Но он не здесь. – Она равнодушно махнула рукой в сторону деревьев. – Знаешь, большинство людей оттуда уже не выходят. Тебе повезло.
– Значит, и тебе?
Девушка грустно усмехнулась:
– Это вряд ли. – Она протянула руку. Вайолет пожала ее. Та оказалась на удивление грубой. – Харпер Карлайл.
– Я так думаю, мне можно не утруждать себя и не представляться?
Харпер улыбнулась – искренне на сей раз.
– Нет. Здесь все знают, кто ты.
Голова Вайолет была полна вопросов, но первый заданный удивил даже ее:
– Какое животное так расправляется со своей жертвой?
Харпер снова повернулась к лесу, ее голос снова стал нездешним. Деревья перестали шелестеть, словно тоже прислушивались.
– Это не животное.
– Тогда что?
Харпер по-прежнему смотрела на лес:
– Думаю, большинство людей использовали бы слово «монстр».
Еще день назад Вайолет закатила бы глаза и ушла. Но сейчас она повернулась, чтобы лучше видеть лицо Харпер, и очень осторожно задала следующий вопрос:
– А какое слово использовала бы ты?
Лоск невозмутимости на лице Харпер исчез. Черты исказились от нескрываемой боли – такое Вайолет видела только в зеркале.
– Не могу сказать. Как правило, я не даю названий тому, чего сама никогда не видела.
– Так почему ты пошла за мной на самом деле? – Внезапно ответ на этот вопрос показался очень важным.
Харпер встретилась с ней взглядом:
– Потому что никто не должен сбегать с уроков и не иметь человека, который побежит следом.
Но Вайолет почувствовала ложь:
– Попробуй еще раз.
Харпер нахмурилась:
– Ладно. Потому что… я видела, как вчера с тобой говорил Джастин Готорн. Готорны не беспокоили бы тебя, если бы не считали, что ты можешь быть полезной. Поэтому я хочу тебя предупредить, что все в этом городе для них просто пешки. Не более. Как бы они ни пытались показать, что это не так.
