Мэй прошла дальше по коридору, недоуменно оглядываясь на брата. Джастин сильно вырос за последние несколько лет, и теперь они с Августой были почти одного роста, но она все равно казалась выше, пока вела его в свой плохо освещаемый кабинет. Мастифы свернулись на полу и дремали. Хвост Брута завилял, когда Джастин сел и погладил пса по голове.
– В чем дело? – спросил он, прикидывая, что же он натворил на этот раз, пока Августа усаживалась за стол. Все догадки сводились к Вайолет – но тогда мать позвала бы и Мэй.
– Я решила, что будет лучше, если мы обсудим это наедине. – Августа приковала его взглядом к месту. – Я считаю, что ты не должен сегодня патрулировать город.
Джастин нахмурился:
– Почему? Митси с Сетом хотят поменяться днями?
– Нет. Но я волнуюсь о тебе. Особенно сейчас, когда до равноденствия осталось так мало времени. Это ради твоего же блага, я просто пытаюсь уберечь тебя.
Джастин много времени проводил в различных спортивных командах, чтобы уловить намек.
– Ты отправляешь меня на скамейку запасных?
– Я защищаю тебя.
Слова ударили его, как кулак в грудь.
– А как же люди, которые могут умереть, если я не буду патрулировать улицы? – парировал он. – Кто защитит их?
– Я не позволю тебе рисковать своей жизнью, – почти ласково произнесла Августа. – Всё под контролем, обещаю тебе.
– Митси, Сет, Айзек и Мэй не смогут защитить город без подкрепления. Морис Карлайл не патрулирует, и… – Джастин замолчал прежде, чем успел упомянуть Вайолет.
Августа прищурилась:
– И кто будет этим подкреплением? Умоляю, только не говори, что хочешь снова поговорить о Харпер Карлайл.
Джастин сглотнул, благодарный за спасшую его неверную догадку матери.
– Ты назвала ее имя. Не я.
Августа Готорн не терпела любого, кого не могла контролировать. Любого, кто мог быть опасен для Четверки Дорог. Он выучил этот урок, когда мать заставила его отвернуться от Харпер три года назад. Если он расскажет о провалах в памяти и силе Вайолет, которая затянула его в Серость, Августа заставит его сделать это снова. И тогда еще один основатель, который мог бы укрепить город, не получит даже возможности им помочь. И Джастин не позволит этому случиться. А значит, ему, Мэй и Айзеку придется лгать шерифу.
Он подумал о людях, погибших за этот год: Ванесса Берк, исчезнувшая с вечеринки морозной февральской ночью; Карл Фалахи, которого нашли прямо за школой. Хэп Уитли. Офицер Андерс. Их белесые глаза. Взбухшая, блестящая кожа. Кости, торчащие из тел. На его совести и так было слишком много плохого. Джастин отказывался добавить еще и Вайолет Сондерс в список людей, которых он подвел.
– Я знаю, что произошедшее с Харпер тебя расстроило, – сказала Августа, складывая руки в перчатках на столе. – Но вам в любом случае не позволили бы завязать длительные отношения – и ты без труда бы нашел ей замену.
– Мама! – Щеки Джастина покрыл румянец. Он бы предпочел вновь вернуться в Серость, чем провести еще хоть секунду за обсуждением этой темы. – Пожалуйста, давай не будем об этом?
– Хорошо, – чопорно ответила Августа. – Я просто хочу сказать, что ситуация с патрулированием далеко не так плоха, как ты думаешь. Это всего лишь на пару недель. Можешь использовать это время, чтобы поработать над заявлениями в колледж.
– Да, отлично, – буркнул Джастин. – Напишу стандартное эссе на тему, как моя мать не дает мне защищать родной город от древнего зла.
Лицо Августы скривилось в выражении, которого он не видел годами. Джастину потребовалось время, чтобы понять, что она сдерживает смех.
– Что ж, оно, несомненно, выделится из общей массы.
Самое сложное в отношениях с матерью, которая мгновенно превращалась из непреклонной в самоироничную, в том, что Джастин никогда не мог понять, развеселил ли он ее или огорчил. Порой хватало одного небрежного саркастичного комментария, чтобы вызвать у Августы холодную, свирепую ярость. А бывало и так, что она сама начинала над этим подшучивать.
Джастин устал от того, что ему всегда приходилось морально настраиваться на разговор с ней. Устал гадать, с какой версией своей матери он столкнется лбами.
На сей раз ему повезло.
Наверное, потому, что Августа осознавала свою победу.
– Ладно, – сухо произнес Джастин, вставая со стула. Он почувствовал изнеможение от огромной разницы между тем, кем он был и кем хотел быть. – Пойду домой.
Лицо Августы расплылось в улыбке, напоминающей трещину в бетоне.
* * *
В ту ночь Вайолет почти не спала. Обдумывала новую информацию, пытаясь отделить правду ото лжи и понять этот внезапный мир, в который ее погрузили с головой. Девушка не могла избавиться от ощущения, что Готорны больше скрывали, чем говорили. Но о монстре они не солгали. И оживление Орфея их не потрясло. И самое важное, они обещали помочь ей сбежать. Вайолет еще не знала, что ей потребуется сделать для этого.
Когда она спустилась вниз на завтрак, Джунипер возилась с кофеваркой. Она была без гарнитуры, но на кухонном столике лежал телефон. Вокруг одной из ножек вился Орфей, его желтые глаза блестели в тени. Вайолет старалась не думать о том, как он выглядел вчера, как на его шее мерцала кровь, как его тушка распласталась под деревьями. Но теперь он в порядке. Это главное.
– Местные кофейни просто ужасны, – сказала Джунипер вместо приветствия. Вайолет согласно хмыкнула. – Ты даже не представляешь, на что мне пришлось пойти, чтобы заказать доставку онлайн. В этот город просто не существует доставки!
Вайолет окинула мать внимательным взглядом – она выглядела так, будто собиралась отправиться в нью-йоркский офис, вместо того чтобы провести шесть часов за телеконференциями в своей спальне. Было еще кое-что любопытное, чем поделились с ней Готорны прошлым вечером – кое-чем о Джунипер.
– Мам, – обратилась Вайолет. – Ты жила в Четверке Дорог восемнадцать лет, верно?
– Мы же уже это обсудили. – Джунипер взбила волосы. Сегодня они выглядели прямыми и гладкими, а значит, она нещадно укладывала их феном. – В чем дело? Ты снова хочешь спросить о… ну, ты знаешь?
За последние дни столько всего произошло, что Вайолет напрочь забыла о Стивене Сондерсе. Может, Джунипер все эти годы молчала о Четверке Дорог из-за боли потери? Все-таки ее мать многое скрывала.
Она скрыла существование Стивена, болезнь Дарьи, репутацию семьи. Не позволяла Вайолет и Роузи встречаться с их двоюродными братьями и сестрами, бабушками и дедушками – даже когда девочки об этом просили. Вайолет даже не знала, как пригласить их на похороны; в социальных сетях были миллионы Колфилдов, и они давно не поддерживали контакта; редкие открытки по праздникам не в счет. Так что Джунипер могла скрывать и свое странное магическое наследие. И это один из худших ее поступков.
