Вайолет планировала пойти сюда вместе с Харпер после школы, но у нее возникли внезапные неотложные дела. Вайолет ничего не имела против – она могла сходить в музей и в одиночку.
Девушка открыла дверь и вошла в каменный зал; ее шаги отдавались эхом. Сквозь витражные окна сверху лился слабый свет, отбрасывая коричневые и зеленые тени. Вайолет осмотеклась кругом, и ее живот сжался, когда она осознала, что на нее смотрят десятки суровых портретов мужчин и женщин с кудрявыми волосами и мудрыми глазами. Даже не смотря на первую табличку, она догадалась, что большинство из них ее родственники.
Столкновение с таким неизбежным, долговременным свидетельством наследия, о котором она даже не знала, невероятно обезоруживало. В Вайолет пробудилось странное чувство близости к роду, когда она узнала животных на нескольких портретах. Небольшая змейка, свернувшаяся вокруг призрачно бледной шеи Хелен Сондерс, ныне висела над камином в гостиной, а пятнистый сокол, сидящий на темно-коричневой руке Кэла Сондерса, украшал прихожую.
Спутники. Как Орфей.
Как оказалось, это были портреты мэров. Срок полномочий семьи Сондерс настал в 1848-м и заканчивался в 1985-м, когда Хирама Сондерса сменил Джефф Салливан. После этого основатели на должности постоянно менялись – Карлайл, еще один Салливан, – пока четыре года назад присягу не принял мэр Стори.
– Ты не найдешь здесь своего ритуала. – Голос принадлежал не Харпер. – Только кучу портретов мертвецов. И людей, которые им завидуют.
– Ты такой жизнерадостный, – ответила Вайолет, когда позади нее закрылась дверь ратуши. – Джастин попросил тебя проследить за мной?
– Я не слежу за людьми, – сказал Айзек, подходя ближе. Его рюкзак небрежно висел на одном плече. В задний карман джинсов была засунута потрепанная книга. – Даже если меня вежливо об этом просят.
– Тогда что ты тут делаешь?
– Возвращаюсь домой.
Вайолет нахмурилась:
– Ты живешь в ратуше?
Айзек потянул за ремень рюкзака.
– Тут довольно уютно.
– Да, но… – Вайолет вспомнила зарисованную часть карты, помеченную как «Территория Салливанов». Очертание дома под чернилами. – Ты живешь тут один?
– А тебе-то что? – ухмыльнулся он. – Пытаешься получить приглашение наверх?
Вайолет покраснела.
– Пытаюсь провести исследование. И ты мне мешаешь.
– В Четверке Дорог множество вещей поинтереснее старых картин городских мэров, – презрительно сказал Айзек. – Ты действительно думаешь, что ответы лежат на поверхности? Наша помощь чего-то да стоит. А ты от нее отказалась.
Вайолет отошла от него, ее пальцы сомкнулись вокруг браслета на запястье. Она не жалела, что попросила Готорнов оставить ее в покое. История Харпер поведала ей все, что нужно было о них знать. В ее жизни не было места для предательских, трусливых змей – и для всех, кто решил к ним присоединиться.
– Вы ничем мне не помогли, – ответила она.
– Я вытащил тебя из Серости, разве нет?
– Нет, ты вытащил Джастина из Серости. – Вайолет ощутила их связь. В мире не осталось никого живого, кто заботился бы так о ней. Ее некому спасти. – Просто так уж совпало, что я оказалась с ним.
– Но ведь ты жива.
– Так ты представляешь себе помощь? – рявкнула Вайолет. – Считаешь своей заслугой, что я случайно осталась жива?
Губы Айзека дрогнули, и на секунду ей показалось, будто ее видят насквозь. Точно так же он смотрел на нее в Закусочной и в кабинете – словно ждал, когда она набросится. Словно тогда бы он наслаждался каждой секундой.
– Может, тогда я тебе и не помог. – Его голос отражался от каменных стен и разносился по залу, как первый гром перед бурей. – Но в некоторых частях этой ратуши действительно могут скрываться ответы. Просто они недоступны для простых обывателей.
– Чу-у-удно, – протянула Вайолет. – Спасибо.
– Я не закончил. – Он порылся в рюкзаке и достал связку ключей. – Я не простой обыватель.
Вайолет стоило признать, это было заманчивым ходом. Но она медлила. Айзек фыркнул и бросил на нее такой взгляд, что Вайолет пришлось притвориться, будто она не заметила в нем жалости.
– Слушай, если ты попадешь в беду и не выберешься, Джастин будет очень расстроен. – Юноша помедлил. – А он занудный, когда грустит.
Он пытался проявить доброту. Вайолет решила, что раз он на это способен, она может дать ему второй шанс.
И кивнула.
Айзек повел ее по лестничному пролету к неброской двери, закрытой на латунный засов, и открыл своим ключом.
– На этом этаже архив Четверки Дорог, – пояснил он, следуя по грязному, тусклому коридору. – Все записи об истории города хранятся здесь. Сюда бы и повели тебя Джастин с Мэй, если бы ты их… ну, знаешь… грубо не отшила.
Вайолет, может, и заволновалась бы, если бы он произнес это с меньшим весельем в голосе и добавил каплю обиды. Хотя, возможно, в случае Айзека это одно и то же.
– Ты не кажешься рассерженным.
– Это было забавно. – Айзек пожал плечами. – Люди редко отказывают Готорнам. Им полезно напоминать, что они не непобедимы.
В этом зале не было картин – только обои, от которых пахло плесенью, и половицы, скрипевшие под обувью. Вайолет с трудом верилось, что они по-прежнему в том же здании. Она последовала за Айзеком через очередную просевшую деревянную дверь, кривясь от усилившегося запаха плесени.
За ней она увидела несколько металлических шкафов с вмятинами и полки с книгами и документами, очерченные светом из окна на дальней стене. На потолке замигали флуоресцентные светильники, окутывая архив тусклым зеленоватым сиянием.
Взгляд девушки наткнулся на знакомое лицо.
– Тетя Дарья? – прошептала она, а затем смущенно покраснела от осознания, что смотрит на портрет на стене, а не на человека. Хотя они походили друг на друга выпирающими подбородками и формой глаз, эта женщина не была ее тетей. На ней было платье с воротником под горло, которое явно было старше на век, на груди красовался красный медальон, а плечи обвивал живой горностай. Что-то в картине делало ее слишком реалистичной – Вайолет чуть ли не ждала, что сейчас женщина моргнет своими темными глазами с тяжелыми веками.
– Это и есть наши основатели, – сухо сказал Айзек, стоя рядом с ней. – Раньше они висели внизу, но люди постоянно жаловались. Говорили, что чувствуют, будто за ними следят.
– У кого-нибудь из них была сила, способная на такое?
– Нет. Но жители города этого не знают.
– А что конкретно они о нас знают?
– Что мы спасли их, – ответил Айзек. – Что у нас есть силы. И еще они знают о монстре.
Вайолет прошлась по залу, изучая четыре портрета на стене.
