Вайолет поняла, что подошла очень близко к разговору о Роузи – а к такому она пока была не готова.
– В общем, – быстро продолжила она, – я пытаюсь сказать, что у меня есть право чувствовать все, что я захочу. Как и у тебя.
– Я сожалею о твоем отце, – тихо произнесла Харпер. – Но… спасибо.
– За что?
– Что выслушала, – ответила Харпер, а затем прочистила горло и показала на дневник. – Итак… разве нас не ждет работа?
* * *
Вайолет с Харпер так и не выяснили, связана ли потеря памяти с ритуалом и где найти оставшуюся часть дневника. Но Вайолет все равно чувствовала себя лучше после их разговора, несмотря на то что ситуация по-прежнему оставалась безрадостной.
После ухода Харпер Вайолет инстинктивно направилась к пианино, сжимая в руке тетрадь с нотами. Когда она зашла в музыкальную комнату, к ней присоединился Орфей. Единственное, с чем помог дневник Стивена, это с тем, что она перестала так тревожиться из-за привязанности к коту – близость со спутником могла означать только то, что она может лучше понять свою магию. И живого или нет, присутствие Орфея ее успокаивало. Вызывало чувство безопасности.
Сначала Вайолет смотрела на инструмент издалека, а затем подошла и нажала пальцем на клавишу. По комнате звонко раскатилась нота. Последние несколько дней Вайолет была на взводе, но бирюзовые волосы больше не попадались ей на глаза. И она перестала просыпаться в необычных местах. Но это не значило, что это больше не повторится.
– В последнее время ты мало играешь, – заметила Джунипер, закалывая волосы в пучок на голове.
Сегодня она одета не так, как обычно: джинсы и пиджак вместо брючного костюма. Вайолет предположила, что у нее не было назначено никаких видеоконференций.
– Я и не думала, что ты заметишь, – ответила девушка, положив блокнот на банкетку, где Джунипер его не заметит. Ей не хотелось отвечать на вопросы.
Джунипер грустно улыбнулась:
– Я хотела попросить тебя сыграть что-нибудь для Дарьи. Она сама попросила. Но если ты не в настроении, ничего страшного. Дарья, словно по команде, вышла из-за ее спины.
– Твоя мама говорит, что ты очень хороша.
Вайолет подозрительно на них посмотрела. Когда она видела их вместе в прошлый раз, на крыльце, то решила, что это случайность. Но теперь задумалась, так ли это. Возможно, они действительно пытались снова стать сестрами. От этой мысли у нее заныло в груди.
Но она скучала по пианино. К тому же, если Вайолет потеряет сознание в присутствии людей, они смогут остановить ее прежде, чем она сделает что-нибудь опасное.
– Ладно, – сказала она, опускаясь на банкетку и открывая тетрадь на «Балладе № 1, соль минор, опус 23» Шопена, ее любимом произведении из старой программы для прослушивания. – Но без ошибок не выйдет.
Как и было обещано, исполнение вышло далеко не идеальным. Вайолет не разогрелась и уже несколько недель толком не играла. Когда-то прослушивание в музыкальной школе казалось самым крупным испытанием ее жизни. До смерти Роузи, до всего этого. Она даже составила список: Истменовская школа музыки, Джульярдская, консерватория Новой Англии, Кертисовский институт, Оберлинская консерватория. Но теперь ничего не выйдет.
Вайолет направила все свое раздражение в музыку. Оно слышалось в каждом неправильном аккорде и неловкой постановке пальцев, и когда девушка закончила, то почувствовала легкость, словно выплеснула какую-то часть себя, пока играла. Когда она убрала руки с клавиш, Дарья энергично захлопала в ладоши. Но именно Джунипер заставила Вайолет замереть.
На протяжении многих лет Роузи контролировала ее посещаемость занятий и постоянные тренировки, держала ее за руку и тащила по лестнице на самый первый концерт, когда Вайолет так нервничала, что боялась, что ее стошнит. Джунипер ничем этим не интересовалась.
Но сегодня она смотрела. И улыбалась. Будто искренне гордилась. Вайолет вспомнила, как Дарья сказала, что родители отправили ее на уроки фортепиано из-за того, что Стивен тоже играл.
– Молодец, – тихо похвалила Джунипер. Но прежде чем она успела что-либо добавить, зазвонил телефон. Она хмуро опустила на него взгляд и спешно вышла из комнаты. Вайолет подавила чувство обиды.
– В общем, – сказала она, вставая и беря дневник. – Это… да. Это все.
Но Дарья перекрыла ей выход.
– Этот блокнот, – сипло произнесла она, хватая Вайолет за руку. – Где ты его нашла?
Вайолет смущенно сглотнула:
– В городском архиве. Он принадлежал Стивену.
Дарья кивнула:
– Я знаю.
– Вы… Вы знаете, где остальная часть его записей?
Дарья нахмурила лоб. А затем потянулась в карман платья и достала темно-коричневый тубус.
– Возможно, я смогу помочь, – сказала она с блеском в глазах, а Вайолет пыталась не показать своего разочарования. Она надеялась увидеть оставшиеся страницы. – После смерти моего брата отец хотел избавиться от дневника. Но мама успела его спрятать. Половина находилась в городском архиве. А вторая половина… Мама отдала мне цилиндр. Сказала, что это подсказка. И чтобы я берегла его. В основном я держу его при себе. Но теперь… – она вручила его Вайолет, – теперь он твой.
Вайолет уставилась на свою тетю, ее грудь сдавило от веса этого подарка.
– Спасибо вам.
Дарья улыбнулась:
– Пожалуйста, косточка.
– Дарья? Вайолет? – позвала Джунипер из другой части дома. Что бы ни отвлекло ее раньше, она явно со всем разобралась. – Что вы там делаете?
– Нам лучше идти, – хрипло сказала Дарья. – Она не поймет.
Вайолет кивнула. А затем крепко прижала цилиндр и дневник Стивена к груди и поспешила к себе в комнату. Убедившись, что дверь надежно заперта на засов, она позволила себе изучить странный подарок тети.
Цилиндр был длиной в тридцать сантиметров и полым, судя по весу. Ближе к вершине деревянной капсулы был зазор. Вайолет покрутила верхнюю часть тубуса, и та тут же поднялась, открывая вид на сверток бумаг.
На них были какие-то непонятные линии и точки. Вайолет потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, на что она смотрит, и тогда все стало еще непонятнее.
Это оказались чертежи поместья Сондерсов, нарисованные от руки поблекшими чернилами на пожелтевшей бумаге. Вайолет развернула их на полу, придавила уголки книгами и принялась изучать план, но, насколько она могла судить, в нем не было ничего интересного, помимо его древности.
Девушка снова свернула бумаги и вздохнула. Она не понимала, зачем Дарья вручила их ей.
Рядом раздалось мяуканье Орфея. Он бил лапкой по пожелтевшей бумажке, лежавшей рядом с футляром для чертежей. Должно быть, она тоже оттуда – Вайолет просто ее не заметила.
Она вытащила бумажку из-под когтей Орфея. А затем ахнула, поскольку это оказалась вовсе не бумажка, а фотография.
