– Он довел маму до слез, – насупленно ответит Пит. – А мы никому не позволим обижать маму.
– В точку! – взревел Тео. – Мы дали ему работу, и вот чем он нам отплатил? Нельзя относиться к этому городу, как к мусору, только потому, что ты основатель. Больше мы не позволим вам по нам топтаться.
– Вы же знаете, что основатели защищают город, – вкрадчиво сказал Джастин, пытаясь сохранить твердость в голосе.
– Неужели? – спросил Тео. – Ну, взгляни, что натворил этот парень. Может, это от вас нам нужна защита?
– Может, пришло время самим себя защищать, – сказал Пит, а затем проковылял вперед и легонько пнул Айзека по ноге. Джастин напрягся, но Айзек не двигался.
Ему вспомнились слова из найденного Вайолет дневника: «Ветви и камни, кинжалы и кости. Судный день стучится в гости».
– Прекратите, – приказал он.
Но они продолжили и осмелели. Джастин снова попросил их перестать, когда к Айзеку подошел Тео.
– Ты. Маленький. Кусок. Дерьма. – Каждое слово подчеркивалось очередным пинком, и каждый был немного сильнее предыдущего. И каждый раз гнев Джастина вскипал больше и больше, но тело Айзека оставалось таким же вялым, как у тряпичной куклы.
* * *
В ту ночь, когда Джастин нашел Айзека в лесу, тот был без сознания, его руки и ноги заковали, а цепи с колышками вбили в землю. Джастин прошелся по обугленным кусочкам костей и пеплу и присел рядом с другом, давясь всхлипами. Между ключицами Айзека собиралась испачканная сажей кровь, и Джастин подумал, что опоздал, что он уже мертв. Но когда он опустил руку на плечо друга, Айзек пошевелился.
Тогда их нашла Августа – кто-то из ближайших домов услышал крики – и забрала обоих домой. Но к тому времени пальцы Джастина были стерты до крови от попыток освободить Айзека.
Позже мать объяснила ему, что ритуалом Салливанов было кровопускание – испытание на силу и стойкость, которое доказывало, что они заслуживают своего могущества. Но во время ритуала Айзека что-то пошло не так. Четыре Салливана, включая двоих братьев Айзека, были мертвы. Их тела обратились пеплом и обугленными костями – больше ничего не осталось. А его мать впала в кому.
Через пару недель выжившие Салливаны уехали, оставив Айзека на попечении Августы.
Джастин смирился с правдой в словах матери, но была и иная правда – в шраме на шее Айзека, в доказательствах, которые он увидел в ту ужасную ночь. У других Салливанов были шрамы на плечах, груди, спинах. Никто не перерезал человеку горло, испытывая его на стойкость.
* * *
– Отойдите от него! – крикнул Джастин, становясь между Питом и Тео.
Айзек лежал на полу рядом с ними. Джастин мельком заволновался, что тот потерял сознание.
– Если ты должен защищать нас, – едко произнес Пит. – Почему мне кажется, будто ты печешься только о нем?
А затем в лицо Джастина прилетел первый кулак. И он слишком поздно понял, что сейчас статус основателя его не защитит. Сейчас статус основателя превратил его в мишень. Удар пришелся по челюсти, и голова откинулась назад, а перед глазами поплыли пятна, пока он пытался прийти в себя. Но когда Джастин врезался в стену, глаза Айзека резко открылись.
Он ухмыльнулся:
– Плохое решение.
Лица братьев вытянулись от удивления, когда Айзек встал в полный рост, его руки и ноги потянулись к потолку, как чернильные струйки, стекающие по холсту. Он по-прежнему был в фартуке.
– Бегите, – прохрипел им Джастин.
Но они продолжали стоять; воздух у рук Айзека уже замерцал. Через пару секунд вся Закусочная засияла; водоворот из красных, синих и фиолетовых пятен отражался от осколков стекла неистовыми, разрозненными узорами. Айзек встал перед Джастином, его вытянутые руки полностью закрывали друга. Пит с Тео недоуменно переглянулись, их взгляд нервно забегал между основателями перед ними и дверью позади.
– Вы что, не слышали меня? – взревел Джастин. – Бегите!
Но он опоздал. Руки Айзека сомкнулись на запястьях Бернэмов. Секунду спустя раздались крики, затем Пит и Тео с воем упали на колени.
Джастин с ужасом наблюдал за ними. Словами здесь было не помочь. Все, о чем он думал, – это о том, что сказал Пит: «Может, это от вас нам нужна защита». Он не мог позволить этому случиться.
Джастин обошел руки Айзека, кривясь при виде отслаивающейся кожи Бернэмов, и шагнул в центр мерцающего воздуха.
– Какого черта ты творишь? – прорычал Айзек, его голос был едва различим среди криков.
Джастин протянул руку и взял Айзека за голое предплечье. Поначалу жар был приятным, как будто греешься на солнце. Но потом тепло начало невыносимо жечь нос и щеки. Джастин не отступал. Не шевелился. Его взгляд скрестился со взглядом Айзека, пока он не отвернулся. И комната резко погрузилась во тьму. Айзек скорее умрет, чем причинит ему боль. Джастин знал это так же точно, как свое имя.
Пит с Тео рухнули на пол, взвыв от боли, их запястья кровоточили, но, быстро глянув на братьев, Джастин понял, что раны поверхностные. Айзек не добрался до мышц.
Джастин по-прежнему держал его за руку. Он быстро отошел назад. Айзек посмотрел на то место, где Джастин его держал, затем снова на друга, и на его лице отразилось странное разочарование.
– Валите отсюда, – грубо сказал он Питу с Тео. Те с трудом поднялись на ноги и убежали, по ноге Тео стекала моча.
Джастин и Айзек стояли одни в руинах Закусочной и смотрели друг на друга.
– Он назвал тебя Прекрасным принцем, – наконец сказал Айзек, когда молчание между ними затянулось.
– Что?
– Тот, который с мерзким хвостиком. Прекрасный принц. Ты! Разве не забавно, что они считают, будто это ты всегда всех спасаешь?
Джастин пнул осколок:
– Ну… А разве не так?
Айзек вытащил вездесущую книгу из заднего кармана и покачал головой, увидев подпаленные страницы.
– Я тебе не какой-то иждивенец с трагическим прошлым, которого тебе приходится спасать от неприятностей, – сказал он, размахивая романом, как оружием.
– А я – не какой-то младенец, с которым тебе нужно нянчиться.
– Я ни разу не говорил…
– Как и я.
Вот такими и были их отношения с тех пор, как Джастин провалил свой ритуал. Постоянная борьба за то, кого спасать, а кому быть спасителем, раз за разом. Их роли постоянно менялись, и со временем Джастин начал чувствовать, что прилагает все меньше усилий, чтобы оттащить Айзека от края пропасти.
– Итак, – Айзек спрятал книгу обратно в карман и рывком снял с себя фартук, – я уволен, верно?
– О, определенно, – кивнул Джастин, отмахиваясь от своих мыслей. – А еще наверняка пожизненно занесен в черный список.
Они вышли через заднюю дверь на парковку, и, когда их шаги приглушил внезапно обрушившийся ливень, Айзек снова заговорил:
