– В то же время мы рассчитываем, что вы объясните сотрудникам офиса ленсмана в Сигдале, что им не стоит обнародовать имя погибшего…
Катрина вдохнула, но не стала ничего говорить.
– …до того, как Крипос сообщит его общественности.
«Понятно, ты хочешь приписать все заслуги себе, – подумала Катрина. – На пресс-конференции представишь это дело как результат деятельности команды Крипоса и своих собственных дедуктивных способностей, превзошедших даже суперследователя Харри Холе: еще бы, ведь злоумышленнику пришлось пуститься в бега и найти быстрый способ покинуть этот мир».
Но вслух, разумеется, она ничего такого не сказала, а ответила коротко:
– Я проинформирую начальника полиции.
И на этом разговор завершился.
Катрина прокралась в спальню и склонилась над видавшей виды детской кроваткой, выкрашенной синей краской. Она досталась им от родителей Бьёрна – он сам, а также все его многочисленные братья и сестры, племянники и племянницы спали в этой кроватке, когда были маленькими. Через тонкую стену кабинета она слышала, что муж все еще плачет. Тише, но с тем же болезненным отчаянием. И, глядя на лицо спящего Герта, Катрина подумала, что горе Бьёрна странным образом принесло ей облегчение. Теперь из них двоих сильной должна быть она, она просто не может позволить себе впасть в сентиментальные раздумья. Потому что жизнь продолжается и у них есть ребенок, о котором надо заботиться.
Внезапно малыш открыл глаза.
Заморгал, поводил глазенками, попробовал сфокусироваться на чем-нибудь.
Она погладила мальчика по удивительно светлым кудряшкам.
«Кто бы мог подумать, что у черноволосой девушки с западного побережья и рыжеволосого тутенца родится настоящий житель фьордов», – сказала бабушка Бьёрна, когда они приехали в Скрейе навестить старушку в больнице и показали ей Герта. Взгляд ребенка отыскал глаза матери, и Катрина улыбнулась. Улыбаясь и поглаживая сынишку, она тихо напевала колыбельную, пока его веки не сомкнулись вновь. Только тогда она вздрогнула, потому что ей вдруг показалось, что перед ней не спящий малыш, а совершенно другой человек, взирающий на нее с той стороны смерти.
Глава 46
Юхан Крон заперся в помещении, которое в их семье называли ванной комнатой. Адвокат копался в телефоне. Он так часто общался с Харри Холе в последние годы, что у него где-то непременно должен быть его номер. Ага, вот он! В старом электронном письме, посвященном Силье Гравсенг, студентке Полицейской академии, которая решила отомстить Холе, подав на него заявление об изнасиловании. Девица тогда обратилась к Крону, хотела, чтобы он занялся этим делом, но он понял, что происходит, и остановил ее. И хотя они с Холе после этого не раз вступали в дискуссии, Харри ведь, как ни крути, должен ему ответную услугу? Крон надеялся на это. Он мог бы позвонить какому-нибудь другому полицейскому, обязанному ему больше, чем Холе, но у него имелись две причины обратиться именно к этому человеку. Во-первых, Холе, без сомнения, употребит всю свою энергию на поиски и арест злоумышленника, который недавно обманул и унизил его. Во-вторых, Харри Холе был единственным полицейским, освоившим искусство поимки Финне. Да, помочь Крону мог только он один. А уж потом Юхан постарается, приложит все усилия, чтобы как можно дольше продержать Финне за решеткой за угрозу изнасилования и шантаж. Конечно, доказательств у него нет, в этом деле слово против слова, но ничего, как-нибудь справимся.
«Говорите, если вам надо», – прозвучал на автоответчике недовольный голос, а потом раздался гудок.
Крон настолько растерялся, что чуть не бросил трубку, но потом призадумался. Любопытная формулировка: «Если вам надо». А ему действительно надо? Да, надо, и он должен сообщить это в такой форме, чтобы Холе непременно перезвонил ему. Он сглотнул.
– Это Юхан Крон, и я вынужден попросить, чтобы этот разговор остался между нами. Свейн Финне шантажирует… – он снова сглотнул, – меня. И мою семью. Я… э-э-э… пожалуйста, свяжись со мной. Спасибо.
Юхан положил трубку. Может, он сказал слишком много? И правильно ли он вообще поступил, стоило ли звать на помощь полицейского? Ах, откуда ему знать! Ну да ничего страшного; пока Холе не перезвонил, у него есть время передумать и сказать ему, что они с клиентом просто неверно поняли друг друга.
Крон прошел в спальню и скользнул под одеяло, взял с тумбочки «Юридический вестник» и продолжил чтение.
– На террасе ты сказал мне, что репетируешь речь в защиту подсудимого, – произнесла Фрида, лежавшая рядом с ним.
– Ну да, – подтвердил Юхан и увидел, что она опустила книгу на одеяло и посмотрела на него поверх очков.
– Но кого ты собираешься защищать? – спросила жена. – Мне казалось, у тебя сейчас нет никакого дела.
Крон поудобнее устроился на подушке.
– Одного, в общем-то, очень неплохого человека, который оказался в затруднительном положении.
Он перевел взгляд на собственную статью о двойном наказании. Естественно, Юхан знал ее наизусть, но обнаружил, что можно сделать вид, будто никогда ее не читал, и таким образом вновь и вновь наслаждаться сложными юридическими хитросплетениями.
– Это выдуманное дело. Мой подзащитный подвергся шантажу со стороны одной сволочи, которая хочет заполучить его любовницу и изнасиловать ее. Если он откажется подчиняться, то потеряет свою семью.
– О господи! – содрогнулась Фрида. – Похоже на страшную сказку, а не на реальное дело.
– Давай будем считать это сказкой, – не стал спорить Крон. – Что бы ты сделала на месте этого человека?
– Разумеется, пожертвовала бы любовницей, чтобы сохранить семью. Тут и думать нечего.
– Не так все просто. Потому что если хороший человек отдаст сволочи – будем так называть участников этой истории – любовницу, то у сволочи окажется еще больше компромата на него. И тогда сволочь вернется и потребует большего.
– Ой, – сказала Фрида и тихо рассмеялась. – Тогда я бы просто наняла киллера, чтобы тот убил сволочь, и делу конец.
– Немного реализма, будь любезна.
– Мне показалось, ты сказал, будто это сказка?
– Да, но…
– А если серьезно, – твердо заявила Фрида, – то я бы отдала любовницу сволочи. Это самый разумный выход.
– Спасибо, – ответил Крон и уставился в журнал, полностью осознавая, что даже самые гениальные формулировки о двойном наказании не смогут этой ночью увести его мысли от Свейна Финне. И от Алисы. Что, если Харри Холе не сумеет ему помочь? Нет, даже в этом случае он не сможет поступить с Алисой подобным образом. Это не просто неприемлемо с моральной точки зрения, дело в том, что Крон любит ее! Разве нет? И тут он почувствовал, как у него в груди что-то разбухло больше, чем в паху. А что делает любящий мужчина? Правильно, берет ответственность на себя. Платит по счетам. И настоящий мужчина заплатит столько, сколько потребуется. Таков закон любви, и истолковать его иначе невозможно. Сейчас Юхан видел это ясно. Настолько ясно, что понял: ему придется поторопиться, пока его вновь не одолели сомнения; он должен решиться и рассказать все жене. Абсолютно все об Алисе. Alea iacta est. Жребий брошен. Крон отложил журнал и сделал глубокий вдох, формулируя про себя вступление к речи.
