– Он просто немного опаздывает, – сказала Алиса. – За ним такое водится. Ну еще бы, Юхан ведь у нас звезда.
Свейн Финне рассмеялся. Девушка была совершенно спокойна, потому что думала, что сейчас к ним присоединится Юхан Крон. Именно так адвокат объяснил своей помощнице, почему она должна сидеть на скамейке у пруда в два часа: сказал, что у них назначена встреча со Свейном Финне, но, поскольку их клиент в настоящее время находится в розыске, они не могут принять его в офисе. Все это было изложено в письме, которое Юхан Крон прикрепил на клумбу у могилы Валентина при помощи ножа. Кстати, ради такого случая Крон разорился на вполне приличный экземпляр, и Финне спрятал его в карман, решив пополнить свою коллекцию, да и к тому же нож мог пригодиться в дачном домике. Потом он распечатал письмо. Судя по всему, адвокатишка продумал почти все, чтобы и Финне, и он сам остались на свободе. Однако Крон даже не подозревал, что не только лишится своей любовницы, но и никогда больше не будет свободен. Еще бы, ведь он заключил сделку с самим дьяволом, и уж теперь Финне своего не упустит.
Юхан Крон по-прежнему сидел в машине на парковке для посетителей бизнес-центра «Хегнар Медиа». Он приехал слишком рано, он не должен появиться в парке у пруда раньше пяти минут третьего. Юхан достал только что купленный блок «Мальборо голд» и вышел из машины, потому что Фриде не нравился табачный запах в салоне, и попытался зажечь сигарету, но у него так дрожали руки, что он оставил эту затею. Ну и ладно, он и так решил бросить курить. Крон снова посмотрел на часы. Они условились, что все произойдет за две минуты. Они не вступали в прямой контакт – так было безопаснее, но в сообщении Финне говорилось, что ему надо всего две минуты.
Юхан следил глазами за секундной стрелкой. Так. Четырнадцать ноль-ноль. Крон закрыл глаза. Конечно, это ужасно, и ему придется жить с этим все оставшиеся годы, но другого выхода нет.
Он подумал об Алисе, о том, что́ бедняжке придется испытать. Она не умрет, но, конечно же, кошмары будут потом регулярно преследовать ее. А все потому, что он принял решение, но ни слова не сказал любовнице, обманул ее. И вовсе даже не Финне, а он сам поставил Алису в такое положение.
Крон еще раз посмотрел на часы. Через полторы минуты он войдет в парк, сделает вид, что слегка опоздал, утешит ее как сможет, вызовет полицию, изобразит ужас. Маленькая поправка: ему вряд ли придется что-то изображать. Он даст полиции объяснение, которое на девяносто процентов будет соответствовать действительности. И изложит Алисе версию, которая на сто процентов будет ложью.
Юхан Крон посмотрел на свое отражение в боковом окне автомобиля.
До чего же он сейчас себя ненавидел! Почти так же сильно, как и Свейна Финне.
Алиса смотрела на Свейна Финне, опустившегося на скамейку рядом с ней.
– Ты знаешь, зачем мы здесь, Алиса? – спросил он.
Его едва подернутые сединой черные волосы были повязаны красной банданой.
– Только в общих чертах, – ответила она.
Юхан успел проинформировать помощницу лишь о том, что речь пойдет об убийстве Ракели Фёуке. Она сперва предположила, что они будут обсуждать иск против полиции за телесные повреждения, которые Харри Холе нанес их клиенту в бункере в Экеберге. Она задала Юхану вопрос, но он быстро сказал, что нет, дело в каком-то признании, но у него нет времени вдаваться в подробности. В последние дни он вообще не баловал ее вниманием и держался недружелюбно. Если бы Алиса знала Юхана хуже, то решила бы, что он просто-напросто ее разлюбил. Но она видела его в таком состоянии и раньше, в те короткие промежутки времени, когда у него случались муки совести и он предлагал ей порвать отношения – ради семьи, ради фирмы. Да, он пытался это сделать, но она живо пресекла все попытки. Господи, это так легко. Ох уж эти мужчины – они вечные мальчишки. Иногда у нее было чувство, что она старше их всех, что Юхан просто скаут-переросток, который прекрасно разбирается в юриспруденции, однако больше ни в чем не смыслит. И несмотря на то что Юхану нравилось, когда он исполнял роль хозяина, а она рабыни, оба знали, что в действительности все обстоит наоборот. Но она позволяла ему играть эту роль, как мама соглашается изобразить напуганную принцессу, когда ребенок хочет поиграть в тролля.
Нельзя отрицать, что у Юхана имелись хорошие качества, конечно имелись. Он был добрым. Заботливым. Преданным. Это так. Алиса знала мужчин, которые колебались значительно меньше, чем Юхан Крон, прежде чем изменить жене. Однако в последнее время Алиса все чаще задумывалась: а что же она сама получала от отношений с ним? Нет, у нее не имелось никакого подробного плана, когда она вступила в связь с Юханом, все было не настолько цинично. Молоденькая выпускница юридического факультета, конечно, испытывала пиетет перед отличником, который получил право работать в Верховном суде до того, как начал бриться, и являлся партнером лучшей адвокатской фирмы города. Но Алиса также совершенно четко отдавала себе отчет в том, что́ она, типичная хорошистка, могла предложить адвокатской фирме, а также понимала, что́ молодая и красивая девушка могла предложить мужчине. В общем, at the end of the day
[58] (Юхан не только перестал исправлять ее англицизмы, но постепенно и сам начал их копировать), именно сумма рациональных и очевидно иррациональных факторов побуждает человека вступать в отношения с другими людьми. (Вот тут Юхан исправил бы Алису и сказал, что факторы дают продукт, а не сумму.) Ах, сумма, продукт – не все ли равно? Главное, Алиса больше не была уверена в том, что баланс складывается в ее пользу. Возможно, ей предоставили кабинет чуть больше, чем у остальных служащих ее уровня; возможно, ей давали немного более интересные дела, поскольку она работала на Юхана. Но премия по итогам года оказалась такой же символической, какую получали все прочие рядовые сотрудники. Да и по карьерной лестнице она нисколько не продвинулась. Так каковы же перспективы? Алиса, разумеется, знала, чего стоят обещания женатых мужчин развестись. Да, кстати, Юхан никогда ничего подобного ей и не обещал.
– В общих чертах, значит, – повторил Свейн Финне и улыбнулся.
Коричневый налет на зубах, отметила она. Но он не курил, ведь он сел так близко к ней, что она чувствовала на своем лице его дыхание.
– Двадцать пять лет, – произнес Свейн. – Ты хоть п-понимаешь, что твой золотой детородный возраст близится к концу?
Алиса уставилась на Финне. Откуда он знает, сколько ей лет?
– Лучший возраст – это от конца подросткового и до того, как тебе исполнится двадцать четыре, – продолжал Финне, скользя по ней взглядом.
Да, именно скользя, подумала Алиса. Она буквально ощущала этот его взгляд физически, как слизистый след, который оставляет за собой улитка.
– А потом возрастает риск для здоровья и повышается возможность выкидыша, – пояснил Свейн, заворачивая рукав фланелевой рубашки. Он нажал кнопку на электронных наручных часах. – А вот качество мужского семени, в общем-то, не меняется на протяжении всей жизни.
