Харри не ответил.
Олег вынул весла из воды.
– Когда сотрудники Крипоса заявили мне, что у них есть против тебя доказательства, то я им не поверил. Это просто не могло быть правдой. Да, я знаю, что тебе приходилось убивать по долгу службы, в целях самообороны или ради защиты других людей. Но совершить предумышленное, тщательно спланированное убийство, да потом еще подчистить за собой все следы… Ты ведь не способен на такое, правда?
Харри смотрел на Олега, а тот сидел и ждал его ответа. Юноша, который скоро станет мужчиной, у которого все еще впереди и есть возможность стать лучше, чем Харри. У Ракели в голосе всегда звучала озабоченность, когда она говорила, что Олег слишком уж восхищается им, пытается копировать его до мельчайших деталей, даже ходит, как Харри, слегка выворачивая ступни – вроде Чарли Чаплина. Мальчик перенимал любимые слова и выражения Харри, как, например, архаичное «льзя». Олег точно так же, как и он сам, почесывал шею во время напряженных раздумий и повторял его аргументы о правомерности и ограничениях, присущих правовому государству.
– Ну разумеется, я на такое не способен, – заверил парня Харри, вынимая из кармана пачку сигарет. – Для того чтобы спланировать хладнокровное убийство, необходимо иметь особый склад личности, а мы с тобой не такие.
Олег улыбнулся; судя по всему, он испытал облегчение.
– Можно стрельнуть у тебя…
– Ну уж нет, курить я тебе не позволю. Греби давай.
Харри закурил. Дым поднимался прямо вверх, а потом его уносило к востоку. Он таял в направлении отсутствующего горизонта.
Крон, стоявший в дверях своего дома в одних трусах и тапочках, казался совершенно растерянным. Он немного помедлил, прежде чем пригласить Харри войти. Они расположились на кухне, и Юхан сварил в громадной кофемашине безвкусный эспрессо. Харри напомнил ему, что адвокат обязан хранить услышанное от клиента в тайне, после чего изложил ему всю историю без утайки.
Когда он закончил, чашка Крона оставалась нетронутой.
– Значит, ты хочешь снять с себя несправедливые обвинения. Но сделать это так, чтобы никто при этом не заподозрил в убийстве Бьёрна Хольма, – резюмировал адвокат.
– Да, – сказал Харри. – Ты можешь мне помочь?
Юхан Крон почесал подбородок.
– Это трудно. В данном случае, как ты наверняка и сам понимаешь, полиции потребуется другой подозреваемый. А что у нас есть? Анализ крови с брюк, который подтверждает, что тебя накачали рогипнолом, и показания электросчетчика, свидетельствующее о том, что термостат включали и выключали в определенное время. Но это всё косвенные улики, из них много не выжмешь. Твоя кровь могла попасть на брюки в другой день, а потребление электричества и вовсе ничего не доказывает. Вот кто нам действительно нужен, так это козел отпущения. Человек без алиби, но с железным мотивом, чтобы все выглядело убедительно.
Харри отметил, что Крон уже говорит «мы», как будто они в одной команде. Кроме того, с ним произошла разительная перемена. На его лице заиграл румянец, он глубже дышал, зрачки расширились. Словно хищник, заметивший добычу, подумал Харри. Ту же самую добычу, что и он сам.
– Весьма распространенное заблуждение заключается в том, что люди почему-то думают, будто бы козел отпущения непременно должен быть безвинным, – сказал Крон. – Однако в действительности это не так. Даже в современных правовых государствах мы сплошь и рядом наблюдаем, что если в делах, которые привлекают внимание общественности, полиции удалось арестовать не самого главного злодея, а только его соучастников, то они получают несоразмерно бо́льшие наказания.
– Может, обсудим конкретную кандидатуру? – предложил Харри.
– У тебя кто-то есть на примете?
– Свейн Финне.
Юхан посмотрел на Харри и коротко кивнул, подавая сигнал, что они поняли друг друга.
– Принимая во внимание новую информацию по делу, – произнес Крон, – у Финне больше нет алиби на момент убийства, к тому времени он еще не добрался до родильного отделения. И у него имеется мотив: он ненавидит тебя. Мы с тобой можем поспособствовать тому, чтобы насильник-рецидивист отправился за решетку. И он уж точно не безвинный козел отпущения. Только представь, сколько боли он причинил людям. Между прочим, Финне недавно признался, что в свое время напал на дочь епископа Бора, которая жила всего в нескольких сотнях метров отсюда. Нет, он даже не признался, а хвастался этим!
Харри вынул из кармана пачку и достал из нее сломанную сигарету.
– Расскажи лучше, что у Финне есть на тебя.
Крон рассмеялся и поднес чашку к губам, как будто пытался закамуфлировать неестественный хохот.
– Сейчас не время кокетничать, Крон. Давай уже выкладывай во всех подробностях.
Юхан сглотнул.
– Конечно. Прошу прощения, просто я сегодня почти совсем не спал. Бери кофе, и пойдем в библиотеку.
– Зачем?
– Моя жена… Там звукоизоляция лучше.
Акустика в помещении, где книги занимали все стены от пола до потолка, и впрямь была приглушенной. Харри слушал, сидя в глубоком кожаном кресле. На этот раз к кофе не прикоснулся он.
– Хм… – произнес он, когда Крон закончил. – Может, перестанем ходить вокруг да около?
– С радостью, – искренне ответил Крон.
Теперь он напоминал Холе одного эксгибициониста, орудовавшего в лесу в Уппсале, когда Харри был маленьким. Они с Эйстейном отправились в поход и обстреляли этого типа из водяных пистолетов. Но больше всего Харри запомнилось, что, когда они уходили, мокрый растерянный эксгибиционист смотрел на них глазами побитой собаки, и мальчик в тот момент даже пожалел о том, что они сделали, хотя сам не знал почему.
– Ты не хочешь, чтобы Финне оказался за решеткой, – сказал Харри. – Ведь в этом случае он может запросто рассказать твоей жене обо всем, что знает. Ты бы предпочел, чтобы Финне исчез. Совсем исчез.
– Ну… – начал Крон.
– Мне живой Финне тоже не нужен, – перебил его Харри. – Моя проблема состоит в том, что если мы вообще его найдем, то может выясниться, что у этого типа есть алиби на промежуток времени с восемнадцати до двадцати двух часов, о котором мы не знаем. А вдруг он несколько часов провел с той беременной женщиной, прежде чем они отправились в больницу? Разумеется, она вряд ли заявит об этом, если Финне убьют.
– Убьют?
– Устранят, ликвидируют, зачистят. – Харри затянулся сигаретой, которую закурил, не спросив разрешения хозяина дома. – Я предпочитаю слово «убьют». Вещи надо называть своими именами.
Крон обескураженно рассмеялся:
– Ты говоришь как хладнокровный убийца, Харри.
Холе пожал плечами:
– Убийца – это правильно, хладнокровный – нет. Но если мы хотим провернуть это дело, нам придется отключить термостат. Понимаешь?
