Но может быть, дело просто в теплой руке? Теплая рука того, кто занимается защитой прав человека. Харри проводил Руара Бора взглядом. Он обратил внимание, что, направляясь к двум ожидавшим его на лужайке женщинам, Бор внимательно смотрел вниз, себе под ноги, словно подсознательно боялся нарваться на закопанные в земле мины. Да, кстати, одна из дам показалась Харри знакомой, хотя и стояла к нему спиной. Бор что-то сказал, видимо очень тихо, потому что женщине пришлось наклониться к нему, и Бор легко положил руку ей на талию.
Но вот очередь соболезнующих иссякла. Машина похоронного бюро увезла гроб, некоторые из пришедших на церемонию прощания уже отправились на работу. Харри увидел, как Трульс Бернтсен в одиночестве идет к автобусу, чтобы вернуться в отдел убийств. Вероятнее всего, чтобы поиграть на компьютере в пасьянс. Другие гости расположились группами перед церковью и разговаривали. Начальник полиции Гуннар Хаген и Андерс Виллер, у которого Харри снимал квартиру, стояли вместе с Катриной и Бьёрном, который держал на руках их ребенка. Для некоторых, возможно, детский плач на похоронах был утешением, напоминанием о том, что жизнь действительно продолжается. Точнее сказать, для тех, кто хотел, чтобы жизнь продолжалась.
Харри пригласил всех в «Шрёдер». Сес, его младшая сестренка, которая приехала из Кристиансанна вместе со своим парнем, подошла и крепко обняла Харри и Олега и долго их не отпускала. А потом сказала, что ей надо отправляться в обратный путь. Харри кивнул и ответил, что он сожалеет, но все понимает, однако на самом деле испытал облегчение. Кроме Олега, Сес была единственным человеком, способным заставить его расплакаться прямо на публике.
Хельга поехала в «Шрёдер» вместе с Харри и Олегом. Нина накрыла для них длинный стол. Пришло около дюжины человек. Харри сидел, склонившись над своей чашкой кофе, и слушал разговоры других людей, как вдруг кто-то положил руку ему на плечо. Бьёрн.
– На похоронах не очень-то принято дарить подарки. – Он протянул Харри плоский квадратный предмет в подарочной упаковке. – Но это, во всяком случае, помогло мне пережить несколько трудных моментов.
– Спасибо, Бьёрн. – Харри перевернул сверток. Не так трудно догадаться, что в нем. – Кстати, я хотел кое-что у тебя узнать.
– Да?
– Сон Мин Ларсен во время допроса не спросил меня о фотоловушке. Это означает, что ты ничего ему не сказал?
– Он не спрашивал. А я подумал: это тебе решать, стоит ли сообщать о ней Крипосу.
– Мм… Вот, значит, как.
– Ну а раз ты тоже не упомянул о ней, значит и не стоит, так тому и быть.
– Ты скрыл это, чтобы ни Крипос, ни другие мне не мешали, потому что догадался, что я сам планирую выследить Финне, да?
– Что-то я не пойму, Харри, о чем ты толкуешь: какая-то фотоловушка, Финне. Давай лучше вообще об этом забудем.
– Спасибо, дружище. Скажи, а тебе что-нибудь известно о Руаре Боре?
– О Боре? Только то, что он начальник организации, где работала Ракель. Что-то связанное с правами человека, да?
– Норвежский национальный институт по защите прав человека.
– Точно. Это Бор забеспокоился, когда Ракель не вышла на работу, и позвонил в полицию.
– Ясно.
Тут входная дверь начала открываться, Харри взглянул на нее и моментально позабыл, о чем еще хотел спросить Бьёрна. Так вот почему женщина возле церкви показалась ему знакомой. Кайя Сульнес! Она стояла спиной к нему и разговаривала с Бором, осторожно осматриваясь. Она не слишком изменилась. Лицо с высокими скулами, четкая линия бровей цвета воронова крыла над почти по-детски большими зелеными глазами, медового цвета волосы, полные губы немного широкого рта. Наконец она отыскала взглядом Харри и просветлела.
– Кайя! – тут же выкрикнул Гуннар Хаген. – Иди к нам! – И начальник полиции выдвинул стул.
Женщина у двери улыбнулась Хагену и жестом дала понять, что сначала должна поговорить с Харри.
Кожа на ее руке была такой же мягкой, какой он ее помнил.
– Мои соболезнования, Харри. Я мысленно с тобой.
И голос такой же.
– Значит, ты вернулась, – произнес Харри.
– Да, ненадолго.
– Мм… – Он думал, что бы еще сказать, но так и не придумал.
Она опустила легкую как перышко ладонь на его руку:
– Позаботься о своих близких, а я пока поговорю с Гуннаром и остальными.
Олег наклонился к нему:
– Кто это? Помимо того, что коллега?
– Долгая история.
– Я понял. А если вкратце?
Харри отпил кофе.
– Однажды я позволил этой женщине уйти, отдав предпочтение твоей матери.
К трем часам почти все гости разошлись. Наконец и Эйстейн встал и удалился, на прощание неверно процитировав Боба Дилана. Харри и Кайя остались вдвоем.
Она придвинула к нему стул и спросила:
– Тебе сегодня не надо идти на работу?
– Нет. И завтра тоже. Я отстранен вплоть до особого распоряжения. А тебе?
– Я в листе ожидания Красного Креста. То есть я получаю зарплату, но в данное время нахожусь здесь, дома, и жду, не вспыхнет ли где-нибудь в мире очередной вооруженный конфликт.
– И долго обычно приходится ждать?
– Когда как. С этой точки зрения моя нынешняя работа напоминает работу в отделе убийств: ходишь и слабо надеешься, что ничего ужасного не произойдет, но оно все равно происходит.
– Хм… Красный Крест. Совсем не похоже на отдел убийств.
– И да и нет. Я отвечаю за безопасность. Последняя моя командировка в Афганистан длилась два года.
– А где ты работала до этого?
– В той же самой стране, и тоже два года. – Она улыбнулась, показав маленькие острые зубы, которые делали ее лицо как раз настолько несовершенным, чтобы вызывать интерес мужчин.
– И чем же тебя так привлекает Афганистан?
Кайя пожала плечами:
– Для начала, наверное, тем, что там ты сталкиваешься с такими глобальными проблемами, что по сравнению с ними твои личные неурядицы кажутся ну просто микроскопическими. И еще тем, что ты на самом деле приносишь пользу. И начинаешь любить людей, которых встречаешь и с которыми работаешь.
– Вроде Руара Бора?
– Да. А разве я говорила тебе, что он тоже был в Афганистане?
– Нет. Но он похож на солдата, который все время боится подорваться на мине. Бывший спецназовец?
Кайя задумчиво посмотрела на него. Зрачки в центре зеленой радужки расширились. В «Шрёдере» явно экономили на освещении.
– Секретная информация? – спросил Харри.
Она пожала плечами:
– Да нет. Бор был подполковником армейского спецназа, одним из тех, кого отправили в Кабул со списком разыскиваемых террористов из талибана, которых МССБ
[17] хотели вывести из строя.
