– Да.
– Интересно. В обмен на что?
– В обмен? Хм… А чего вы хотите?
– Для начала меня устроит, если знаменитый Харри Холе пригласит меня на кружку пива.
Под халатом на Александре Стурдза оказалась черная обтягивающая одежда, подчеркивающая изгибы мускулистого тела, линии которого вызвали у Харри ассоциации с кошками и спортивными автомобилями. Но он никогда особенно не интересовался гонками и был скорее собачником, а не кошатником.
– Если это нужно для дела, с удовольствием куплю вам пива. Но сам я не пью. И между прочим, я женат.
– Ладно, посмотрим, что можно для вас сделать, – хрипло рассмеялась она. Казалось, Александра немало повидала на своем веку, но определить ее возраст оказалось на удивление сложно: ей могло быть и на двадцать, и на десять лет меньше, чем самому Харри. Она склонила голову и посмотрела на него. – Ждите меня в «Револьвере» завтра в восемь, постараюсь накопать что-нибудь интересное, хорошо?
Интересного она накопала не слишком много. Ни в тот раз, ни в последующие. Ровно столько, чтобы время от времени напрашиваться на кружку пива. Но Харри вел себя безупречно: держался на расстоянии от Александры и умудрялся делать так, что их встречи оказывались короткими и касались только работы. Так было до тех пор, пока Ракель не выгнала его. Тогда дамбу прорвало, и потоки воды в один миг смыли все, включая и принцип профессионального дистанцирования.
Харри заметил, что стена стала еще на один тон серее.
– У меня нет полного совпадения ни в одном деле, – начала Александра; Харри зевнул: это старая песня. – Но мне пришло в голову, что я могу сравнить ДНК-профиль Свейна Финне со всеми другими из нашей базы. И тогда я получила частичное совпадение с одним убийцей.
– Что это значит?
– Это значит, что Свейн Финне – отец осужденного преступника, сведения о котором имеются в нашей картотеке.
– О черт! – В голове у Харри просветлело, и он почувствовал: вот оно! – А как зовут этого преступника?
– Валентин Йертсен.
По спине у Харри пробежал холодок. Валентин Йертсен. Нельзя сказать, чтобы Харри больше верил в наследственность, чем во влияние среды, но в том, что Свейн Финне приходился родным отцом одному из самых страшных серийных убийц в истории Норвегии, была определенная логика.
– Кажется, ты удивился меньше, чем я рассчитывала, – констатировала Александра.
– Я удивился меньше, чем сам думал, – ответил Харри, потирая шею.
– Эти сведения помогли тебе?
– Да, – сказал Харри. – Очень помогли. Спасибо тебе, Александра.
– Что ты сейчас делаешь?
– Мм… Хороший вопрос.
– Как насчет того, чтобы приехать ко мне и поблагодарить in persona?
[21]
– Ты же знаешь, что мне сейчас не до этого…
– Да я ничего такого в виду и не имела. Может быть, нам обоим просто нужен сейчас человек, рядом с которым можно полежать. Ты помнишь, где я живу?
Харри закрыл глаза. После того как дамбу прорвало, в его жизни были постели, ворота, дома, но алкоголь покрыл пеленой лица, имена, адреса. К тому же изображение Валентина Йертсена сейчас вытеснило все, что он теоретически мог бы вспомнить.
– Неужели забыл? Черт возьми, Харри, ты, конечно, был пьян, но мог бы, по крайней мере, сделать вид, что помнишь!
– Грюнерлёкка, – сказал Харри. – Улица Сеильдюксгата.
– Умный мальчик. Через час?
Харри положил трубку, и когда он набирал номер Кайи Сульнес, то ему кое-что пришло в голову: он вспомнил улицу, потому что, как бы пьян ни был, у него никогда не случалось полных провалов в памяти. Хотя не исключено, что вовсе не длительное воздействие алкоголя было причиной того, что он не помнил вечер в баре «Ревность»; может быть, он просто хотел забыть все, что там произошло.
У Кайи включился автоответчик.
– Я обнаружил мотив, о котором ты говорила, – произнес Харри после сигнала. – У Свейна Финне, оказывается, был сын по имени Валентин Йертсен. Он сейчас мертв. И это я его убил.
Глава 16
Александра Стурдза издала протяжный звук, вытянув руки над головой. Пальцы ее рук и голых ног касались латунных перекладин на противоположных концах кровати. Потом она повернулась на бок, зажала одеяло между бедер и положила под голову одну из больших белых подушек. Она усмехнулась, и темные глаза превратились в щелочки, почти исчезнув на суровом лице.
– Как хорошо, что ты пришел, – сказала она и положила руку Харри на грудь.
– Мм… – Харри лежал на спине и щурился на яркий свет люстры.
Когда Александра открыла ему дверь, на ней был длинный шелковый халат. Она взяла его за руку и провела прямо в спальню.
– Тебя мучают угрызения совести? – спросила она.
– Ага, постоянно, – ответил Харри.
– Я хотела сказать – из-за того, что ты здесь.
– Не особенно. Просто еще один пункт в списке косвенных доказательств.
– Доказательств чего?
– Того, что я плохой человек.
– Но если ты все равно уже испытываешь угрызения совести, то, наверное, можешь раздеться.
– Значит, Валентин Йертсен был сыном Финне? – Харри сложил руки за головой. – Это точно?
– Абсолютно.
– Черт, это какая-то эстафета абсурда. Только подумай. Возможно, Валентин Йертсен и сам появился на свет в результате изнасилования.
– А кто появился не так? – Александра потерлась лобком о его бедро.
– Ты знала, что Валентин Йертсен, находясь в заключении, изнасиловал тюремного стоматолога? Попросился к ней на прием, воспользовался одной из бормашин врача, чтобы заставить женщину снять с себя нейлоновые колготки и надеть их на голову. Сначала он изнасиловал ее во врачебном кресле, а потом поджег колготки.
– Замолчи! Харри, я хочу тебя. В тумбочке есть презервативы.
– Нет, спасибо.
– Да ну? Неужели ты хочешь снова стать отцом?
– Я не о презервативе говорю. – Харри накрыл ладонью ее руки, которые только начали расстегивать его ремень.
– Черт возьми! – прохрипела Александра. – На хрена ты мне сдался, если даже трахаться не хочешь?
– Хороший вопрос.
– А почему ты не хочешь?
– Судя по всему, уровень тестостерона резко понизился.
Сердито фыркнув, Александра повернулась на спину.
– Харри, вы с Ракелью не просто расстались – она умерла. Когда ты сможешь это принять?
– Ты считаешь, пятидневный целибат – это перебор?
