– Оказывается, Свейн Финне – отец Валентина Йертсена.
– Вот черт!
– Мотив – кровная месть. Я уверен. Вы должны объявить Финне в розыск, а когда у вас будет адрес, надо получить ордер на обыск. Найдете нож – и case closed
[22].
– Я слышу тебя, Харри. Но Герт наконец заснул, а значит, и мне пора на боковую. И я сильно сомневаюсь, что на столь шатком основании нам удастся получить ордер на обыск. Прокурор, скорее всего, захочет конкретики.
– Но это действительно кровная месть, Бьёрн. Это наша природа. Представь, что кто-то убил Герта. Неужели ты бы не отомстил?
– Даже думать о таком не хочу.
– И все-таки?
– Ой, Харри, не знаю.
– Ты не знаешь?
– Поговорим завтра. Хорошо?
– Да, конечно. – Харри крепко зажмурился и выругался про себя. – Прости, что веду себя как идиот, Бьёрн, но я просто не могу…
– Все в порядке, Харри. Завтра разберемся. А поскольку ты пока отстранен, было бы хорошо, если бы ты никому не говорил, что мы обсуждаем это дело.
– Само собой, я буду помалкивать. Спокойной ночи, дружище.
Харри открыл глаза и опустил телефон в карман. Субботний вечер. Перед ним на тротуаре, прислонившись лбом к стене дома, плакала пьяная девушка. Позади нее, склонив голову, стоял парень, он слегка приобнял ее, желая утешить.
– Он трахается с другими телками! – кричала девица. – Ему нет дела до меня! Никому нет до меня дела!
– Мне есть, – тихо произнес парень.
– Тебе, ага, – презрительно фыркнула она и вновь зарыдала.
Проходя мимо парочки, Харри поймал взгляд парня.
Субботний вечер. На этой стороне улицы метров через сто есть бар. Может, ему стоит перейти на другую сторону и обойти заведение? Движение здесь не слишком оживленное, только несколько такси. Внезапно машин стало много. И они образовали черную стену из кузовов, через которую не проскочить. Вот черт!
Трульс Бернтсен смотрел седьмой, последний сезон «Щита». Он хотел было заглянуть на порносайт, но отогнал от себя эту мысль: наверняка кто-то из айтишников ведет список сайтов, которые сотрудники посещают во время веб-серфинга. Кстати, говорят ли еще «веб-серфинг»? Трульс снова посмотрел на часы. Дома Интернет более медленный, но все равно пора убираться в стойло. Он надел куртку, застегнул молнию. Что-то грызло его изнутри. Он точно не знал, что бы это могло быть, ведь сегодня за зарплату, которую ему платит государство, Трульсу не довелось принести людям никакой пользы, прошел еще один день из числа тех, что смело можно отнести к выгодным для себя.
Трульс Бернтсен посмотрел на телефон.
Глупость какая-то, но если это не дает ему покоя, то лучше позвонить.
– Дежурная часть.
– Это Трульс Бернтсен. Та тетка, которую вы отправили ко мне, подала заявление на Свейна Финне, когда вернулась к вам?
– Она не возвращалась.
– Просто ушла?
– Вероятно.
Трульс Бернтсен опустил трубку на рычаг, немного подумал, набрал еще один номер и стал ждать.
– Холе, слушаю. – Голос коллеги Трульса был едва различим на фоне музыки и галдежа.
– Харри, ты где?
– В баре.
– Там играет «Motörhead», – заметил Трульс.
– Ага, и это единственное достоинство данного места. Чего тебе?
– Тут такое дело. Ты же пытался приглядывать за Свейном Финне.
– И?..
Трульс рассказал о посетительнице, которая приходила к нему сегодня.
– Так. У тебя есть имя и номер телефона этой женщины?
– Ее зовут Дагни как-то-там. Йенсен, что ли? Можешь проверить, записали ли в дежурной части еще какие-то данные, но я сомневаюсь. Она ведь больше к ним не вернулась.
– Почему?
– Я думаю, бедняга боится, как бы Финне не узнал, что она была здесь.
– Ясно. Но я не могу сам позвонить в дежурную часть, поскольку временно отстранен от работы. Сделаешь это за меня?
– Я, вообще-то, уже домой собирался.
Трульс некоторое время слушал молчание собеседника. И Лемми, поющего «Killed By Death». А потом сдался:
– Хорошо.
– И еще одно. Мой пропуск тоже пока недействителен, так что я не могу пройти через турникет. Можешь достать из нижнего ящика моего стола мой служебный пистолет и принести его мне? Давай встретимся возле «Олимпии» минут через двадцать?
– Пистолет? А для чего он тебе?
– Защищаться от зла этого мира.
– Твой ящик заперт.
– Но ты же сделал дубликат ключа.
– Чего? Почему ты так думаешь?
– Я видел, что ты передвигал там мои вещи. А один раз даже хранил там гашиш, конфискованный отделом по борьбе с наркотиками, судя по пакетику, в котором он лежал. Чтобы его не нашли в твоем столе, если вдруг начнут искать.
Трульс не отвечал.
– Ну?
– Через четверть часа, – хрюкнул он. – И не опаздывай. Я не собираюсь по твоей милости торчать на морозе.
Кайя Сульнес стояла, сложив на груди руки, и смотрела в окно гостиной. Она мерзла. Ей всегда было холодно. В Кабуле, где температура скакала от минус пяти до плюс тридцати с лишним, она могла окоченеть посреди ночи как в июле, так и в декабре, и тогда не оставалось ничего другого, кроме как ждать, когда солнце пустыни вновь растопит ее. У брата были те же проблемы, и однажды она даже спросила его: может, у них такая врожденная особенность, они, подобно рептилиям, не способны регулировать температуру своего тела и зависят от внешнего тепла? И Кайя, кстати, долгое время думала, что так и есть, что она не обладает контролем, беззащитна перед окружающим миром, перед другими.
Кайя вглядывалась в темноту. Взгляд ее скользил по забору, окружающему сад.
Может, он стоит где-то там?
Неизвестно. Чернота была непроницаемой, а человек вроде него в любом случае умеет прекрасно маскироваться.
Кайя дрожала, но не от страха. Сейчас она знала, что не зависит от окружающего мира. И ей не нужны другие. Она сама может вершить свою судьбу.
Она вспомнила резкий голос той женщины: «Нет, он у Александры».
Вот именно, вершить свою судьбу. И судьбы других тоже.
Глава 17
Дагни Йенсен резко остановилась. Она прошла свой постоянный воскресный маршрут вдоль реки Акерсельва, покормила уток, поулыбалась семьям с маленькими детьми и хозяевам собак, поискала первые подснежники. Она делала все, чтобы только не думать, потому что накануне размышляла всю ночь и сейчас хотела лишь одного: забыть.
