– Как похоже с Алиной, – задумчиво заметил Клим.
– Только внешне и при отдаленном приближении, – покачав головой, возразил Григорий и продолжил: – С покойным своим мужем она познакомилась на том самом знаменательном ежегодном банкете девиц-юнкеров. Он был ее первым и единственным мужчиной. Мария намеренно завалила последний экзамен, из-за чего была отчислена из училища в шаге от заветных погон. Вышла замуж за Хомутова. Отец на радостях выделил ей в приданое сахарный заводик. Н-да. Двадцать тысяч чистого ежегодного дохода. На хлеб с маслом и икоркой хватит с избытком. Но муж погиб в Чехословакии. Детей у них не случилось. Маша пыталась топить свое горе в трудах и всего лишь за год сумела увеличить производство чуть не вдвое. Отцовская кровь чувствуется во всем, умна, деловита, по натуре лидер. Но как только в газетах появилось сообщение о создании в Литве Иностранного легиона, оставила заботы о предприятии на управляющего и подалась в наемницы. Все, Клим, больше даже не пытай. Что знал, все рассказал.
– А братья или сестры у нее есть?
– Старший брат женат, имеет детей. Через племянников и младшую сестренку, которую, несмотря на отношения с мачехой, она любит, Маша и научилась обращаться с детьми. Теперь точно все.
– Гриша, а что собой представляет этот ваш Иностранный легион?
– Да как тебе сказать. Обычное, в общем-то, армейское подразделение. Просто в него набирают всех, кого не лень, не спрашивая о прошлом и записывая то имя, какое назовут рекруты. После пяти лет службы он уходит с новыми документами и литовским гражданством. В смысле, будет уходить, ясное дело, и если пожелает. Пока легион существует только несколько месяцев. Нам, как особо отличившимся, помимо наград, еще и отпуск предоставили.
– А как там оказалась Алина?
– Списали по здоровью, а душа захотела адреналина, потому и записалась.
– У нее нет никаких противопоказаний по здоровью, – переведя взгляд на друга, возразил доктор.
– Клим, вот оно тебе надо? – отворачиваясь, вздохнул Григорий.
– И все же?
– Сам ее спроси.
– Спрошу.
Они помолчали еще какое-то время. Кондратьев продолжал наблюдать за Марией, не в состоянии отвести от нее взор. Азаров, казалось, уснул и вот-вот захрапит. Однако вместо этого он вновь повернулся набок, подперев голову рукой.
– Клим, послушай, Мария – она, конечно, хорошая и достойная девушка. Но если в твоей голове зародилась какая крамольная мысль относительно легиона, гони-ка ты ее, окаянную, прочь.
Оно вроде и успокоился, но тут отчего-то подумалось, что Кондратьев возжелает быть поближе к даме своего сердца. А там, если что, рядом окажется еще и Алина. И вот такое соседство… Ну его к ляду, словом. Пусть здесь приносит общественную пользу, лечит людей и набирается опыта.
А то ведь так-то столь великолепному хирургу в легионе будут только рады. Вплоть до того что нарисуют новую должность, лишь бы его заполучить. Справки-то быстро наведут. Уж кого-кого, а специалистов и офицеров вот так, за здорово живешь, не гребут даже во Французский Иностранный легион. И что? Соперничать с другом? Вот не нужно Азарову такой радости.
– Ты о чем, Гриша? – искренне удивился Кондратьев.
– Я к тому, что если ты надумал поступить в легион, то это дурная затея. Литва не так богата, чтобы содержать несколько тысяч дармоедов в погонах, да еще и с жалованьем существенно выше, чем в линейных частях. За все нужно платить. А военные обычно платят кровью.
Вообще-то он имел в виду то, что император Алексей Второй неспроста распорядился создать легион. И уж точно не по дурости штаты легиона вдруг начали разрастаться. Оно если бы нужно было пригнуть Литву, то еще понятно. Но республика уже упала в руки царя, как спелое наливное яблочко. Причем сугубо добровольно и оставаясь совершенно независимым государством. Ну почти. А значит, для легиона найдут занятие по профилю. Как, где и когда – бог весть, но в том, что это будет, Григорий не сомневался.
– В легион? Я? – Клим запнулся, явно раздумывая над перспективой данного решения.
Азаров невольно даже начал нервничать. Ну вот кто его дергал за язык? Не было у Кондратьева такой мысли. Как пить дать, не было. Зато теперь явно появилась. Вот недаром в народе говорится: язык мой – враг мой.
– Не, Гриша. Даже если бы и позвали, не пошел бы. Просто не смог бы.
– Вот и правильно. Нечего тебе там делать, – расслабившись, откинулся на спину Азаров. – От тебя в Петрограде куда больше толку. Вон какая светлая голова и золотые руки.
– Да и в Петрограде я не останусь.
– Опять тетка куда засылает?
– Нет. Сам. Я прошение в Красный Крест подал. Днями отправляюсь в Эфиопию.
– Куда-а?! – вскинувшись, вновь обернулся к другу Григорий. – Клим, там вообще-то война идет.
– Я в курсе. Или ты думаешь, что я из трусливого десятка?
– Нет. Я так не думаю. Но Африка… Там и кроме войны прелестей хватает.
– Ничего. В Монголии не пропал – и там буду в полном порядке. Не могу я в Петрограде. Муторно и пресно как-то. Вот и развеюсь на просторе.
– Ну, т-ты…
– Что, не ожидал?
– Вообще-то… Нет, в тебе я не сомневаюсь, случись – и ты в стороне не останешься. Но Красный Крест… Африка… Ну вот удивил.
– Такой цели не стояло.
– Верю. Но у тебя получилось, – вновь откидываясь на спину, произнес Григорий.
Вскоре их позвали есть уху. Мм, что за чудо приготовил Сергей Климович старший! К слову сказать, Дробышеву он позволил только почистить рыбу, все остальное являлось исключительно его достижением. Ну и похвала лилась лишь в его адрес. Об удачливом рыбаке-добытчике отчего-то никто не вспомнил.
А вообще замечательный день. И, как ни странно, на метеостанции в этот раз не ошиблись. Ни капли дождя, ласковое солнце и чудесный воскресный день в кругу друзей и родных.
Глава 4
Новая жизнь
Катя почувствовала, как солнечный луч ласково прикоснулся к ее лицу. Просыпаться не хотелось совершенно. Но… Она открыла глаза и, стараясь двигаться как можно аккуратнее, осторожно спустила ноги с постели. Ступни сами собой нашли тапочки с мягкой подошвой, позволяющей скользить по квартире совершенно бесшумно. Рука потянулась к шелковому пеньюару.
Поднявшись на ноги, она нежно посмотрела на спящего черноволосого мужчину с бугристым шрамом от сабельного удара на мускулистой спине. Результат отсутствия должного лечения. Но он ничуть не уродовал ее избранника, а, напротив, придавал ему особую мужественность, будоражащую ей кровь. На плече еще один шрам, в виде аккуратной полоски с едва различимыми следами от швов. Пуля дуэльного пистолета. Но на этот раз помощь была оказана своевременно и профессионально.
Обежав все тело и уловив слабо различимое сопение, Катя едва не задохнулась от охватившего ее счастья. Опасаясь того, что не совладает с собой, она поспешила покинуть спальню. Аккуратно притворила дверь и направилась на кухню, где тут же начала суетиться у кухонного стола и газовой плиты.
