– Они с мулами. Мы – нет. Можно пройти опасной тропой и сократить день пути. Утром догоним, – перевел трескотню охотника Тарику.
– Мы точно их догоним?
– По тропе, что пошел комендант, можно идти только туда, – Тарику махнул рукой в южном направлении. – Говорит, что догоним.
– Почему не хотел вести по ней сразу?
– Он и сейчас не хочет. Опасно. Но плата большая.
– Ясно. Ну что же, пускай ведет, Иван Сусанин.
– Что, господин?
– Ничего. Пошли, говорю, – подхватывая свой рюкзак, решительно произнес Клим.
Кроме рюкзака и котомок, потребовалась еще и веревка. Благо она обнаружилась в машине запасливого Архиповича, и не пришлось возвращаться. Сама же тропа…
Кондратьев был готов к изнурительному переходу. Настроился на то, что придется пробежать наравне с невероятно выносливыми эфиопами большую дистанцию. Даже успел прикинуть, с чем из имущества расстанется в первую очередь, а что придержит. Но он никак не ожидал такого.
Бегать практически не пришлось. Зато карабкаться вверх и спускаться вниз – неоднократно. И назвать этот маршрут тропой язык не поворачивался. При этом вокруг были все те же невысокие горы, не больше двух километров над уровнем моря. А над плато они возвышались и того меньше, может, на полкилометра, вряд ли выше. Только от этого лазанье по ним не становилось проще.
Целый день прошел в беспрерывном карабканье по скалам и прогулках по таким узким карнизам, что порой невозможно было полностью поставить ступню. Внизу вроде и не бездонная пропасть, всего-то метров тридцать. Но сорваться с такой высоты, да еще и на камни…
Клим был православным и не отрицал существование чудес, причем не только связанных со святыми. Но чтобы выжить после подобного падения, требовалось нечто большее, чем чудо. Особой же храбростью он никогда не отличался и в детских забавах, кто дальше, выше и быстрее, никогда не участвовал. Так что прежде чем сделать первый шаг, ему приходилось превозмогать себя. А потом и каждый последующий, пока не оказывался в безопасности. Относительной и ненадолго.
Как он понял из разговоров с проводником, Перес с товарищами, скорее всего, направлялись на юг, намереваясь добраться до Британской Восточной Африки. Конечно, ему пришлось бы для этого пройти по территории, оккупированной итальянцами. Но, похоже, для них это было меньшим из зол. Учитывая же сорванный куш, риск того стоил. Больше пяти миллионов рублей. По миллиону с лишним на члена группы. Им доводилось ставить на кон свои жизни и за куда более скромную плату.
Признаться, за всеми этими адовыми мучениями Клим и не заметил, как по-южному быстро все вокруг погрузилось в темноту. Но проводник и не думал останавливаться. В смысле, он, конечно, устроил привал у внезапно обнаружившегося ручейка. Совместив его с ужином.
Ручеек совсем кроха, но вода в нем была прозрачной, холодной и вкусной. О том, сколько в ней содержится микроорганизмов и вредных примесей, думать не хотелось. А вот пить… Кондратьева даже оттаскивать пришлось, чтобы до беды не дошло. Впрочем, вскоре он отдышался и сумел справиться с неуемной жаждой. Разве только воду в своей фляге все же сменил.
Вскоре взошла полная луна, залив землю бледным светом, и их мучения продолжились. В смысле, его мучения конечно же. Остальные справлялись с препятствиями не в пример легче. Мало того, им приходилось подстраиваться под Клима, откровенно проигрывавшего им. И чем дольше продолжался путь, тем явственней это было заметно.
Однако эфиопы смотрели на него с нескрываемым уважением и даже восхищением, отдавая должное его духу и упорству. Тарику и вовсе посматривал на Фикаду свысока – мол, вот у какого человека я состою на службе. Кстати, очень даже показатель в местных реалиях. В зависимости от статуса господина, шла определенная градация и у слуг. Конечно, трое санитаров не были в услужении у Клима, а состояли на службе госпиталя Красного Креста. Но они предпочитали не уделять особого внимания данному нюансу.
Время уже близится к рассвету. Руки и ноги трясутся. Рюкзак, противогаз, санитарная сумка расползлись по рукам помощников. Сам нести их Клим уже не в состоянии. Хочется только одного – упасть и заснуть. Да хоть умереть, только бы прекратить эту пытку. Скалы остались позади. Они шли по тропе, петляющей в лунном свете, на юг.
Да-да, по самой настоящей тропе. Пусть и звериной. С попадающимися под ноги камнями, но без валунов и скал, через которые непременно нужно карабкаться, сдирая ногти, рассаживая в кровь колени и руки. Три пальца уже перевязаны, и один из них все время неприятно дергает. Пока усталость заглушает боль, но Кондратьев прекрасно отдавал себе отчет в том, что это только до поры, и он еще взвоет белугой. Увы и ах, но, неоднократно призывая страдальцев к терпению, сам он обладал низким болевым порогом.
И все же Клим с маниакальным упорством продолжал идти вперед. На заплетающихся ногах, спотыкаясь и едва не падая, он ни разу не попросил об остановке. Привалы конечно же случались, и каждый раз именно из-за него. Но он не был в состоянии это осознать.
И все же, несмотря ни на что, они догоняли беглецов. Едва вышли на нормальную тропу, как Фикаду уверенно заявил, что отрыв составляет не больше пары часов. А еще охотник утверждал, что беглецы где-то неподалеку встали на ночевку. Мулы столь же сильны и выносливы, как и ослы. Но в той же мере обладают и ослиным упрямством. И вредный характер тут вовсе ни при чем. Если лошадь готова на самопожертвование и отдается на службе человеку без остатка, то никто и никогда не слышал о загнанном осле. Он никогда не станет надрываться в попытке справиться с непосильной ношей. А будет стоять как вкопанный, пока нерадивый хозяин не перестанет над ним издеваться.
Груженые мулы шли всю ночь и весь день. Фикаду предположил, что их не стали нагружать чрезмерно. Иначе бы они попросту не проделали столь дальнего перехода. А беглецы успели преодолеть по горам не меньше тридцати километров. Весьма недурной показатель. Но у всего есть предел. У выносливости мулов в том числе. И эту ночь они должны были отвести отдыху.
Проводник предпочел не двигаться дальше торным путем, а продолжать придерживаться звериных троп вдоль гребня. Путь несколько труднее, зато безопасней. И обзор куда лучше. А значит, и беглецов они смогут приметить раньше.
Признаться, Клим был удивлен тем фактом, что им не попались следы разведчиков. Пусть отрыв от команды Кондратьева у них был невелик. Но ведь они должны были двигаться более или менее удобной тропой. Разведчики – люди закаленные. Сам Григорий также не пренебрегал физической подготовкой. Они были просто обязаны уже преодолеть эти три десятка километров. На крайний случай, у них имелись некие пилюли, которые пусть и отравляли организм, но многократно усиливали выносливость. Однако Фикаду уверенно утверждал, что, кроме беглецов, здесь никто не проходил…
Ну что сказать. Охотник оказался совершенно прав. На стоянку предателей они вышли в коротких предрассветных сумерках. С расстояния в полкилометра Клим сумел рассмотреть все в деталях. Четверо европейцев, один из которых дремал в карауле. Проводник-эфиоп, укутавшийся в верблюжье одеяло. И связанная девушка в военной форме.
