Никаких сомнений, это была Мария. Клим узнал бы ее даже в куда более худших условиях. И первое, что он сделал, это осмотрел ее настолько внимательно, насколько только возможно при таком расстоянии и освещении. Одежда на ней вроде была в порядке. Ну, насколько это возможно при подобном путешествии. Во всяком случае, с большей долей уверенности можно было сказать, что насилия над девушкой не было.
Едва закончив изучать ее облик, Клим чуть не сорвался с места. Но был остановлен Тарику. Ни к чему хорошему подобная поспешность не приведет. И Клим был вынужден с ним согласиться. Оставив здесь все лишнее и взяв с собой только оружие, они двинулись вниз по склону. Шли с максимальной осторожностью, используя любые укрытия, будь то валун, куст или промоина.
Фикаду же заявил, что он свою работу выполнил. Помахал им ручкой и бесшумной тенью скользнул подальше от места, где вот-вот начнут грохотать выстрелы. Конечно, его тревожила судьба проводника-односельчанина. Но не настолько, чтобы рисковать самому. Тот не был ему родственником. А потому пускай сам выкручивается из трудного положения.
Как ни странно, они сумели остаться незамеченными, пока не приблизились на расстояние в две сотни метров. Впрочем, чему удивляться, если караульный беззастенчиво дрых. Его разбудил только звонок походного будильника.
Впрочем, мужчина быстро взбодрился и, выключив будильник, во всеуслышание возвестил о том, что соням пора просыпаться. При ближайшем рассмотрении через все тот же монокль им оказался капитан по имени Игнасио, что сопровождал Хуана Переса в ресторане. Впрочем, оставшиеся двое были из той же компании, но имен их Клим не знал.
– Нападем, когда они пойдут, – высказал свое предложение Тарику, кивая в сторону тропы.
От промоины, в которой они засели, получается не дальше пятидесяти метров. Вполне приемлемая дистанция, даже для его маузера, к которому Клим уже успел прикрепить кобуру-приклад. Вообще-то его буквально трясло от нетерпения и клокотавшего в нем бешенства. Но с внезапной атакой не заладилось, а нападать сейчас – большой риск для пленницы. Поэтому он был вынужден согласиться с предложением санитара.
Впрочем, вскоре все его благоразумие как ветром сдуло. Похоже, вчерашний переход был достаточно утомительным. И именно поэтому девушку никто не трогал. А вот сейчас, выспавшись и взбодрившись после утреннего туалета, Перес почувствовал, как взыграла его гнилая сущность. Там, в ресторане, это было вызвано парами алкоголя. Здесь – ощущением власти и вседозволенности.
Не желая доставлять удовольствия насильникам и сознавая всю бесполезность криков, Мария сопротивлялась молча. Но отчаянно или даже остервенело. Чересчур самоуверенный Перес испытал это на собственной шкуре. Мелкие зубки девушки впились в его руку, вырвав из насильника болезненный крик. Игнасио, надавив пальцами с двух сторон под основание челюсти девушки, помог высвободиться товарищу.
Все это Клим наблюдал уже на бегу. Он несся во весь опор, не чувствуя ни усталости, ни каменистого склона под ногами. О каком благоразумии и холодном расчете может идти речь, когда Мария в опасности? Этот сугубо мирный человек сейчас хотел только одного – рвать на части тех, кто посмел поднять на нее руку. И если придется, то зубами.
Один из предателей заметил опасность и поспешил предупредить товарищей. Он метнулся было к своему автомату, но, под звук винтовочного выстрела крутанувшись волчком, повалился в пыль. Следом грохнули еще два карабина. Правда, менее удачно. Одна пуля взбила фонтанчик земли. Вторая – облачко пыли и каменной крошки из валуна. Трое же бандитов порскнули в стороны.
Клим вскинул маузер одной рукой и, игнорируя приклад, начал палить в сторону Переса. Трудно в это поверить, но первая же пуля ударила того в грудь. Комендант как подрубленный рухнул на колени и медленно завалился на спину. Кондратьев же продолжал палить. Но чуда больше не случилось, поэтому оставшиеся девять пуль улетели в белый свет, как в копейку.
Выстрелы троих эфиопов также не достигли целей. Мулы подняли дикий ор, но, будучи стреноженными, не могли податься в бега. Оба оставшихся предателя сумели все же добраться до своих автоматов. И именно в этот момент Клим вбежал на небольшую площадку, облюбованную беглецами для стоянки.
Разряженный маузер полетел в голову одному из них. И удивительное дело, тяжелый пистолет попал ему точно в лоб. Словно разъяренный тигр, Клим навалился на оставшегося Игнасио. Н-да. Ну как навалился. Кхм. Скорее налетел. И с тигром как-то не задалось. От неожиданности и необходимости устоять на ногах капитан все же выронил автомат. Но массы доктора оказалось явно недостаточно, чтобы сбить его с ног. Драться же Кондратьев попросту не умел.
Однако когда Клим поймал кулак в душу и, скрутившись рогаликом, упал к ногам своего противника, сам испанец, лихо мотнув головой, отлетел в сторону. Ну а разогнавшийся Тарику, походя нокаутировавший капитана, не сумев остановиться, со всего маху влетел в мулов. Опрокинул парочку из них и, дико взвыв, приземлился на пятую точку. Все же бежать во весь опор под горку – это что-то. А уж когда от души прикладываешься задницей, и вовсе мало с чем сравнимое ощущение.
Болезненно и шумно дыша, роняя тягучую слюну, Клим встал на четвереньки. И тут же его вырвало желчью. Все съеденное до этого уже давно сгорело, будто в топке. Так что желудок был пуст. Но тем не менее ему немного полегчало. Настолько, что Кондратьев начал более или менее соображать. Быстро перебирая ногами и руками, он на четвереньках добрался до своего пистолета.
Схватив оружие, опустился на пятую точку и, как это ни удивительно, довольно сноровисто заменил магазин. Передернул затвор и тут же выстрелил в голову оглушенному им беглецу. Экспансивная пуля сделала свое дело, разнеся череп как переспелый арбуз.
Постанывая и кряхтя, поднялся на ноги и, словно пьяный, приблизился к приходящему в себя Игнасио. Ни капли сомнений. Просто навел тяжелое оружие и выстрелил. Правда, испанец в этот момент пошевелился, поэтому пуля лишь порвала ему ухо. Капитан вскрикнул и, стремительно приходя в себя, попытался что-либо предпринять. Но вторая пуля, прилетевшая ему в грудь, отбросила его на спину. Третья разнесла голову.
Кондратьев навел маузер на сжавшегося в позу эмбриона проводника бандитов. Оружия у того вроде как нет. Но мало ли.
– Нет, Клим! – вдруг выкрикнула наконец обретшая дар речи девушка.
Услышал. Отвел ствол в сторону. Посмотрел на нее с виноватой улыбкой.
– Я сейчас, Мария Геннадьевна, – пролепетал он одними губами, разворачиваясь к остальным противникам.
Хуан в добавке не нуждался. Он лежал на спине, устремив остекленевший взгляд в уже посветлевшее, ясное африканское небо. Труп. Имеющий многолетнюю практику хирурга, и военного в том числе, это Клим определил сразу.
Четвертый также не подавал признаков жизни. Однако Кондратьев предпочел убедиться в его гибели. Подошел к нему и устало перевернул на спину. Все тот же мертвый, остекленевший взгляд. Готов.
Пистолет на предохранитель. Отсоединить приклад. Убрать оружие в кобуру и повесить ту на пояс, за зажим. Это он подсмотрел у Григория. Так много удобней получается. Все. Теперь нужно помочь Марии.
