Мы шли по брусчатке площади. Ярко светило солнце, журчал фонтан.
— Двое слева, тридцать метров — вдруг сказал Валька — внимание!
Двое парней шли к фонтану, нам наперерез. Слишком быстро, целеустремленно, и лицо у одного было напряжено. Одеты легко (то есть, автомат не спрячешь), а для пистолета слишком далеко, для уверенной работы. А вот гранату добросить могут вполне. Лючия рассказывала, как в Риме, прямо на площади перед Дворцом Правосудия, на них напал арабский террорист.
— Как начнется, ложитесь — бросил Смоленцев мне и Лючии — работаем лишь мы.
— Гоголев, твою мать! — заорал Кармалюк, обращаясь к милиционеру рядом — ты, что, этих не видишь? Опять идут!
Старшина, отдававший нам честь, обернулся — и выхватил не ТТ, а свисток. Двое парней бросились к фонтану, а на них со всех сторон набегали милиционеры. Один успел взмахнуть рукой и кинул в воду букет алых цветов, кажется гвоздик, второго скрутили раньше. Руки за спину, и потащили куда-то прочь.
— Хулиганье! — сказал Кармалюк — раньше свой мусор к богоматери клали, мы уж устали убирать. Так теперь надумали, в фонтан — а нашим, казенное обмундирование мочить, туда залезая. Сволота рагульская!
Хорошо, мне не пришлось платье испачкать, падая в пыль. А не похожи эти ребята на хулиганов — да и где это видано, чтобы апаши бесчинствовали днем, перед домом власти, и где милиции едва ли не больше чем прохожих? Зато мне вспомнилось (из прочитанного) что это место было традиционным для всяких протестных собраний, еще с 1848 года, и особенно среди молодежи. Смущали лишь красные цветы — я знала, что у бандеровцев этот символ совершенно не принят. Что ж, товарищ Первый Секретарь, придется вам ответить на некоторые вопросы.
Товарищ Федоров, Первый Секретарь Галицко-Волынской ССР, встал из-за стола, приветствуя нас. Хорошо знакомый мне по Киеву сорок четвертого, он тогда пост принимал у меня (не у предателя же Кириченко), когда мы там бандеровский мятеж давили. Поздоровался со мной, с Лючией, Юрой, Валькой (тоже, знакомы с ним были по тому делу), я представила Стругацкого и товарища режиссера.
И пожалуйста, не надо официального, "товарищ инструктор ЦК", можно просто по имени-отчеству. Тогда в Киеве я даже к старым и заслуженным партийным товарищам относилась без особого почтения — если они у себя под носом бандеровщину просмотрели, а то и видели что-то, но думали, так будет лучше. Но Алексея Федоровича, партизанского генерала, Дважды Героя и автора известной и здесь книги про подпольный обком — я очень уважаю. И в измену таких людей поверить не могу никак — иначе же и впрямь впору, СССР ще вмерла, тьфу!
Так что, уважаемый Алексей Федорович, давайте опустим вводную часть беседы об успехах социалистического строительства, и перейдем непосредственно к делу. К докладной записке, за вашей подписью — хотелось бы услышать подробнее о текущей обстановке, что тут не так?
— Нет тут бандеровщины — сказал Федоров — Львов и окрестности еще до меня, после киевских событий чистили так, что лишь стружка летела. Тут все же центр, и партийная власть, и советская, и командование Прикарпатского ВО — порядок у себя под боком наводили жестоко. И Львов, это совсем не украинский город — по переписи, тут украинцы в меньшинстве, так еще до войны было. Тогда здесь бал правили поляки и немцы, еврейская община была многочисленной, даже армяне живут, с незапамятных времен. Сейчас же, русских большинство (а если украинцы, то восточные) — вот не сочтите за славословие, но с Победы мы тут заводов построили: механический, танкоремонтный, авиаремонтный, телеграфной аппаратуры, электроизмерительных приборов, автопогрузчиков, еще обувная фабрика, колбасно-консервная, ювелирная, и конечно, Львовсельмаш. Все это, заметьте, уже в советское время — до нас тут были в лучшем случае, кустарные мастерские. Еще автобусный завод в следующем году будет готов. И работать на всем этом едут наши, советские люди с Востока, кто бандеровщину на дух не переносит. Поначалу да, трудно было, и убивали наших по ночам, и дома жгли. Так приходилось отряды рабочей самообороны организовывать — благо, многие воевали. Ну и помогало, повторю, что не могли здесь бандеровцы опереться не на украинцев. Поляки лесным "хероям" Волыньскую бойню не простят никогда, а евреи, большой погром сорок первого года. Еврейское население здесь было вырезано на девяносто девять процентов — не самими немцами, а их холуями.
— Простите, Алексей Федорович, а откуда тогда сейчас взялась еврейская община?
— Так после со всей Галиции ехали, кто уцелел. Поскольку на селе евреям было ну совсем небезопасно. Так же и поляки. Немцы еще остались, хотя и в меньшем числе. Ну а армяне — они торгаши, издревле с евреями конкурировали, но и с бандерами вместе им никакого интереса нет сейчас. Сам я здесь с пятидесятого, и уже тогда открытые вылазки УПА в самом Львове и ближних окрестностях были большой редкостью. А теперь, вот честно скажу — выжгли мы здесь бандеровщину, нет тут ничего похожего на прежнюю "ночную власть". В деревнях пока еще всякое встречается, врать не буду. Но здесь, в городе — никакого страха и почтения у населения перед бандерами нет. Остались ошметки, какие-то одиночки и мелкие группочки — но сидят тихо, как мыши под веником, когда по избе бродит кот. И уж тем более не может быть ничего похожего на Киев — во-первых, тут в воинских частях местные призывники не служат, а лишь народ со всего Союза, сейчас отчего-то сибиряков много. Во-вторых, граница рядом, хоть и народная дружественная Польша, но все же — так что боеспособные войсковые части, причем не кадрированные, а полного штата, под рукой — в двадцать четыре часа можем три дивизии в город ввести, тут бы и пана Кука со всей его киевской оравой прихлопнули как муху. Ну а в-третьих, и главных, нет здесь во власти гнилья — все мы делу товарища Сталина верны. А в Киеве, если помните, все началось с того, что кому-то в "цари украинские" хотелось, кому-то в министры при них, тьфу, погань!
— В каждом уверены, Алексей Федорович? А если все же окажется кто-то засланным казачком?
— Знаете, товарищ Ольховская… простите, Анна Петровна, даже в моем партизанском соединении мы таких засланных от абвера неоднократно разоблачали. Паршивая овца в любом стаде может оказаться — но не под силу ей развернуться, если пастух бдит. И у нас тоже свои засланные есть — товарищ Зеленкин, глава управления ГБ, соврать не даст — так что обстановку исправно освещают. С уверенностью могу сказать, сейчас нет в Львове сколько-то сильной и тем более вооруженной бандеровской организации. Мы бы о том обязательно знали. Проиграла УПА свою войну, и это уже всем известно — а мужики, они хоть и необразованные, но не дураки совсем.
— Тогда простите, Алексей Федорович, на чем же основана ваша тревога? И кстати, не поясните ли — только что, по пути к вам, я наблюдала буквально под вашими окнами непонятный инцидент. Когда двое молодых людей пытались бросить в фонтан гвоздики, а милиция не позволила — причем из слов вашего порученца следовало, что это происходит не в первый раз?
И тут товарищ Федоров замешкался, на какую-то секунду. Не знал что сказать, или просто слова подбирал?
