Электронная почта, как и социальные сети, является великим уравнителем, и студентам приятно осознавать, что их переписка с преподавателями подобна типичному общению продавца услуг с потребителем. Это имеет прямое влияние на степень уважения к экспертным знаниям, потому что подобная тенденция стирает любые различия между студентами, задающими вопросы, и преподавателями, которые отвечают на них. Как отметила New York Times:
«Если раньше профессора могли ожидать к себе почтительного отношения, то сейчас, похоже, их профессиональные знания стали всего лишь очередной услугой, которые студенты, как потребители, покупают. А потому студенты могут не испытывать страха оскорбить, отнять у профессора время или даже задать вопрос, который может продемонстрировать их собственное невежество.
Кэтлин Дженкинс, профессор социологии Колледжа Вильгельма и Марии в Виргинии, рассказала о том, что она получала сообщения от своих студентов, пропустивших ее занятия, с просьбой выслать ее собственные заметки к лекциям».
В ответ на подобные жалобы преподавателей по поводу электронной почты один второкурсник из Амхерста отреагировал так: «Если бы единственным способом общаться с моими профессорами было бы посещение их кабинета или телефон, тогда встал бы вопрос о приоритетах. Стоит ли этот вопрос того, чтобы идти с ним к профессору в его офис?»
На что преподаватель мог бы резонно ответить: «В том-то и дело». Профессора – это не интеллектуальные лакеи или друзья по переписке. Они работают не для того, чтобы мгновенно решать вопросы каждого студента – включая такой, например, вопрос, о котором упомянул профессор из Калифорнийского университета, чем лучше пользоваться на лекции, блокнотом или тетрадкой. Одно из тех качеств, которыми студенты должны овладеть в колледже – самодостаточность. Но зачем тратить силы на выяснение чего-либо, когда преподаватель под рукой – стоит только нажать несколько клавиш?
Процесс обучения нацелен на то, чтобы излечить студентов от всего этого, а не поощрять. Профессора иногда не решаются взять ситуацию под контроль – по многим причинам, включая риск потерять работу, особенно если они временные преподаватели, работающие по контракту. Некоторые из них, конечно же, относятся к студентам, как к равным, потому что впитали идею о том, что эти дети действительно ничем от них не отличаются – ошибка, которая наносит вред, как преподаванию, так и обучению. Кто-то из педагогов даже повторяет старую фразу о том, что «я учусь у своих студентов не меньше, чем они учатся у меня». (Относясь со всем уважением к моим коллегам по преподавательской деятельности, которые используют это выражение, я вынужден сказать: если это так, тогда вас нельзя назвать очень хорошими учителями.)
Чтобы решить эту проблему с подменой ролей в учебной аудитории, учителям нужно вернуть свои полномочия. А чтобы сделать это, потребуется сначала перевернуть все представление о процессе образования, который сейчас воспринимается, как обслуживание клиентов. Озабоченная финансированием администрация вряд ли примет подобную контрреволюцию в учебных аудиториях, но такие перемены в любом случае будут крайне непопулярны среди клиентов.
На протяжении многих лет отец Джеймс Шолль из университета Джорджтауна шокировал своих студентов на первой лекции по политической философии, раздавая им собственноручно написанное эссе под названием «Обязанности студента перед своим преподавателем». Вот одна из выдержек:
«У студентов есть обязанности перед своими учителями. Я знаю, что этот принцип звучит довольно странно. Но давайте оставим его так, как есть.
Первой обязанностью, наиболее важной в первые недели нового семестра, является доброжелательность по отношению к учителю, доверие, убежденность и желание признаться себе самому в том, что учитель, вероятней всего, изучил данную тему и, в отличие от студента, знает, чем следует руководствоваться. Я не хочу в данном случае игнорировать опасность, которую представляет собой оторванный от жизни профессор, который навязывает свою точку зрения. Но быть студентом означает обладать некоторой долей смирения.
Электронная почта порождает неуместное чувство близости, которое размывает границы, необходимые для эффективного процесса преподавания.
Таким образом, студент обязан проявлять по отношению к своему учителю доверие, послушание, прилежание и способность мыслить»
{37}.
На протяжении многих лет, прежде чем уйти на пенсию, Шолль настаивал на том, чтобы его студенты читали это эссе. Можно представить себе, какие гневные вопли в большинстве кампусов спровоцировало бы сейчас заявление о том, что студентам нужно больше трудиться, быть более объективным к своим собственным талантам и доверять преподавателям. Многие педагоги сегодня, возможно, согласились бы с Шоллем, но они боятся обострять отношения со своими студентами, потому что всем известно расхожее правило – клиент всегда прав.
Всем студентам, с благими намерениями и не очень, одинаково плохую службу сыграет вера в то, что студенты и преподаватели интеллектуально и социально равны, и что мнение студента равноценно знаниям профессора. Вместо того чтобы развенчивать эти мифы у молодых людей, колледжи зачастую лишь поощряют их. А в результате люди приходят к твердому убеждению, что они умнее, чем есть в действительности. Как отметил социальный психолог Дэвид Даннинг: «Наше традиционное восприятие невежества, как отсутствие знаний, приводит нас к тому, что мы относимся к процессу образования, как к его естественному антидоту. Но образование, пусть даже умело осуществленное, способно давать иллюзорную уверенность»
{38}.
Просто представьте себе, насколько трудно даются какие-то вещи, когда образование осуществлено неумело.
Типичный университет
Администратор маленького колледжа – прошу прощения, «университета» – может прочитать эту главу и запротестовать, что я несправедливо подвергаю суровой критике те виды деятельности, которые работают, как любой бизнес. В конце концов, высшее образование – это индустрия, и нет ничего плохого в том, что корпорации внутри этой индустрии соперничают друг с другом. Однако аналогия с бизнесом рушится, когда сами школы не дают того, что они обещают: образования.
Игра начинается задолго до того, как будущий студент заполнит бланк заявления о поступлении в учебное заведение. Несмотря на то что колледжи постарались снизить интеллектуальную нагрузку учебных программ, включив больше неакадемических видов деятельности и сделав акценты на более комфортные условия жизни, они одновременно попытались повысить свой рейтинг и придать себе весомости. Мой ранний комментарий о чрезмерно большом количестве «университетов» был сделан не случайно: это реальный процесс, начавшийся как минимум в 1990-х годах. Подобно многим другим факторам, связанным с текущими недугами высшего образования, эта перемена также подстегивается деньгами и статусом.
