Восстановление отношений
И у экспертов, и у обычных людей есть определенные обязательства, когда дело касается экспертной ошибки. Профессионалы должны признавать свои ошибки, заявлять о них во всеуслышание и демонстрировать, какие шаги они предпринимают, чтобы исправить их. Обычные люди, со своей стороны, должны проявлять больше осторожности, обращаясь к экспертам с просьбой дать прогноз, а также должны учиться видеть разницу между обидным промахом и откровенным обманом.
В целом эксперты действительно изучают свои ошибки, но это скрытый от посторонних глаз процесс. Среднестатистический человек вряд ли станет читать медицинский журнал или изучать статистический анализ в статье по социологии. Честно говоря, я подозреваю, что большинство экспертов и ученых, вероятно, предпочли бы, чтобы обычные люди этого и не делали, потому что они не поймут бо́льшую часть того, что читают, а их попытки следить за ходом профессиональных дискуссий наверняка приведут к еще большей путанице.
Вот где могли бы помочь публичные интеллектуалы, те люди, которые способны сократить разрыв между экспертами и непрофессионалами. Общество плохо функционирует, если единственными людьми, обсуждающими новые методы лечения, являются врачи, с трудом переводящие свои знания на обычный разговорный язык, или журналисты, не имеющие научного образования и не способные оценить сложных научных вопросов. Это оставляет широкое открытое поле – обычно в Интернете – для любителей, шарлатанов и конспирологов. О публичных интеллектуалах часто небрежно отзываются свои же собственные коллеги, называя их простыми «популяризаторами», и в этом обвинении есть доля истины. Мир, похоже, не нуждается в очередном Билле Нае
[42] («Ученом парне»), способном популярно рассказывать о глобальном изменении климата. Точно так же сообщество экспертов в области внешней политики не нуждается в еще одном бывшем чиновнике или сравнительно молодом отставном офицере, которые засоряют эфир своими глубокими мыслями просто потому, что сейчас появилось слишком много свободного времени и эфира. Но если разрыв между обществом и экспертами станет слишком большим, эксперты будут общаться только друг с другом, и широкую общественность в конечном итоге оттеснят от принятия решений, которые в будущем способны повлиять на их жизнь.
У граждан здесь, как ни странно, самая важная роль. Они должны больше узнавать не только о тех вопросах, которые волнуют их, но и о людях, которых они слушают. Тетлок как раз призывал к тому, чтобы внимательнее присматриваться к послужному списку знатоков и экспертов, заставляя их работать лучше, чтобы у них был «стимул повышать познавательную ценность своего продукта в конкурентной борьбе, а не просто сочувствовать коллегам, разделяющим их взгляды, и идти на поводу у них»
{126}.
Однако процесс «очищения» научного сообщества от несостоятельных экспертов будет иметь значение только при условии, что люди станут обращать на это внимание. Если они останутся пассивными получателями информации с телеэкранов, или если они будут активно искать только ту информацию, которой хотят верить, ничто другое не будет иметь для них большого значения. Вместо этого обычные люди должны задать себе несколько важных вопросов, в том числе, как много они хотят знать по данной теме и действительно ли они готовы столкнуться с фактами, которые поставят под сомнение их взгляды. Они должны лучше изучать источники информации и учитывать опыт экспертов, к которым они прислушиваются.
Если обычный человек действительно хочет верить в то, что витамин С способен вылечить рак, то даже эксперты с самым безупречным опытом в прогнозировании окажут на него меньшее влияние, чем сайт с фотографией таблетки. Если неинформированный гражданин и вправду верит, что вторжение на территорию чужой страны (или возведение стены на границе с ней) решит проблемы Америки, то даже груды аналитических экспертных отчетов не повлияют на его мнение. Обычным людям следует с большей ответственностью подходить к своим собственным знаниям или их отсутствию: не может быть оправданием заявление о том, что мир настолько сложен, и сейчас так много разнообразных источников информации, а потом сетовать на то, что политику делают безликие эксперты, которые пренебрегают мнением широкой публики.
Обществу также нужно относиться к суждениям экспертов с определенной долей скептицизма и одновременно смирения. Как написал в 1928 году в своем эссе философ Бертран Рассел, обычные люди должны оценивать высказывания экспертов, используя при этом и свою собственную логику.
«Скептицизм, который я отстаиваю, сводится всего лишь к следующему: (1) если эксперты согласны в чем-то, то противоположное мнение не может считаться надежным; (2) если эксперты не согласны друг с другом, человек, не являющийся экспертом, не может считать надежным ни одно из мнений; (3) если все эксперты считают, что для окончательного вывода недостаточно данных, обычный человек должен воздержаться от суждений».
Однако недостаточно знать лишь то, в чем согласны эксперты. Не менее важно принимать границы этого соглашения и не делать за экспертов лишних выводов.
Более того, обычные люди должны понимать, что эксперты – это не политики. Эксперты дают рекомендации главам государств, и их голоса имеют больше веса, чем голоса обычных людей. Но они не принимают окончательных решений. В демократическом обществе, даже в такой сложно организованной республике, как Соединенные Штаты, лишь немногие эксперты являются высокопоставленными политиками. Руководители, начиная с муниципалитетов и заканчивая Белым домом, имеют право решающего голоса во многих самых жизненно важных вопросах, от лекарств до политики устрашения. Если простые люди отказываются всерьез относиться к своему долгу как гражданина, и не стремятся узнать что-то новое касательно важных для себя вопросов, тогда демократия трансформируется в технократию. И тогда господство экспертов, которого так боятся обычные люди, автоматически усилится.
Вот где могли бы помочь публичные интеллектуалы, те люди, которые способны сократить разрыв между экспертами и непрофессионалами.
Чтобы простые люди могли пользоваться советами экспертов и напоминать профессионалам о том, что те в действительности их слуги, а не хозяева, люди также должны признать свою собственную ограниченность в определенных вопросах. Демократия не может функционировать, когда каждый гражданин является экспертом. Если эксперты верят, что могут руководить обществом, игнорируя мнение избирателей, это проявление необузданного эго. С другой стороны, было бы невежественным нарциссизмом со стороны дилетантов верить в то, что они могут оставаться большой и просвещенной нацией, не прислушиваясь к голосам более образованных и опытных, чем они, людей.
Как найти этот баланс и, таким образом, смягчить все более серьезные столкновения экспертов и их клиентов, это тот вопрос, который мы обсудим в следующей, и теперь уже заключительной главе.
