– Я была бы тебе весьма признательна, Оталь-шодан, если бы впредь ты обращался ко мне по имени, которое, несомненно, хорошо расслышал, – попросила она, улыбаясь так, что меня передернуло. – Это ведь не затруднит тебя, правда?
Сочтя молчание за знак согласия, Фергия продолжила:
– Первый мой вопрос, Оталь-шодан, может показаться тебе странным. Скажи, почему ты так заботишься о сыне своей сестры? У него нет отца?
– У него есть отец… Фергия-шади, – с некоторым усилием выговорил он. – Однако он уже немолод, много лет служит младшим писцом без надежды на повышение и мало чему может обучить пылкого юношу, такого, как мой племянник.
– Ты сам решил наставлять юного Ориша на жизненном пути или тебя попросили?
– Сестра умолила меня, – нехотя ответил Оталь, – когда поняла, что сын вот-вот пойдет по стопам отца и загубит свою молодую жизнь.
– А что, писцы плохо зарабатывают? – удивилась Фергия. – Мне казалось, это уважаемое занятие. Будь иначе, разве родители выдали бы твою сестру замуж за никчемного человека?
– О, Фергия-шади, – усмехнулся он, – ты многого не знаешь.
– Так объясни! – потребовала она.
– Еще десять лет назад мой зять в самом деле был уважаемым человеком, – после паузы произнес Оталь. – Он происходит из побочной ветви знатного рода, он состоял личным писцом при третьем советнике рашудана и мог бы сам стать младшим советником, будь у него характер посильнее. Родители сочли его достойным супругом для моей младшей сестры, и в самом деле: она ни в чем не знала нужды, муж ее держал лишь двух шуудэ и то лишь ради соблюдения обычая, а не из бедности. Правда, у нее рождались одни девочки, но наконец Бескрайнее Небо подарило ей сына, Ориша.
– Не сомневаюсь, материнская любовь обрушилась на него с силой песчаной бури… – пробормотала Фергия.
– Ты права, шади, – кивнул Оталь. – Боюсь, Зана порядком избаловала Ориша. Я в то время ничем не мог помочь: мне нужно было воспитывать собственных сыновей и заниматься делами. Однако слышал я достаточно.
– К примеру?
– Ориш родился крепким и сильным ребенком, – сказал он, – но никогда не выказывал желания бегать и играть с другими детьми. Его даже верхом удалось посадить только на пятый год, а не на третий, как принято, – он боялся лошадей. Теперь он сделался недурным всадником, но всё равно не любит верховой езды, предпочитает повозки. Говорит – это потому, что так в пути можно читать или делать записи.
– В седле тоже можно, это дело привычки, – хмыкнула Фергия. – Судя по всему, мальчик удался в отца?
Оталь покивал, и перо белой цапли на его тарбане заколыхалось. Судя по взгляду Фергии, она тоже его заметила и вспомнила, какой груз вез пропавший караван.
– Ориш рано начал учиться чужим языкам. Отец поощрял его успехи, и теперь Ориш может говорить, должно быть, с любым жителем Адмара, вплоть до самых диких бардазинов и уштари. И уж тем более с гостями с Севера. – Он учтиво кивнул Фергии. – Я полагал, он пойдет по стопам отца, а может, станет толмачом при советнике рашудана, а то и самом рашудане, но…
– Что-то случилось, – уверенно сказала она.
– Да. Господин моего зятя угодил в немилость, и зять с ним вместе. Дорога во дворец рашудана для Ориша теперь заказана.
– А что натворил тот советник?
– Я не знаю, шади, – покачал головой Оталь. – О таком не рассказывают у семейного очага. Его обвинили в измене, и зятю еще повезло, что и его не казнили вместе с господином!
– Вот даже как… – пробормотала Фергия. – И твой зять остался без средств к существованию, правильно я понимаю?
– Да. По счастью, дочерей он успел выдать замуж, лишь юный Ориш оставался в отчем доме. Имущество его конфисковали, немногие припрятанные деньги растаяли, как масло на солнце, и вскоре Зана пришла и упала ко мне в ноги, умоляя спасти ее с сыном от нищеты.
– И ты не смог ей отказать?
– Она моя сестра, – строго произнес Оталь. – А о вдовой женщине должны заботиться или родители, или братья, или взрослые дети. Ориш был еще слишком юн, поэтому…
– Постой, шодан, а когда Зана успела овдоветь? Ты, кажется, пропустил этот момент.
– Ах да, – поморщился торговец. – Когда стало ясно, что скоро зятю придется идти просить милостыню на пропитание, он… ушел.
– Повесился, что ли? – нахмурилась она.
– Нет-нет! – ужаснулся такому предположению Оталь. – Просто ушёл.
– Наверно, удалился в обитель Всепростителя? – пришел я на помощь. – Кажется, именно туда уходят, оставив всё земное… Я имею в виду имущество, деньги, кроме тех, что идут на плату за вход?
– Именно, – кивнул он. – Для жены и сына этот человек теперь все равно что мертв, Зана считается вдовой, а Ориш – сиротой.
– Но зачем это? Неужели ты не мог взять его к себе писцом? – удивилась Фергия. – У тебя или твоих коллег не нашлось бы местечка? Пускай с маленькой платой, но… А, понимаю! Ты не хотел связываться с обвиненным в измене? И другие тоже?
– Именно так, шади. В конце концов, зять был взрослым мужчиной. Он мог бы найти работу, пускай тяжелую – всегда нужны люди на починке мостовых, на полях… Но увы – он знал лишь одно занятие, был ему предан, но оно не могло прокормить ни его, ни тем более всю семью. Он выбрал легкий путь. Теперь он, должно быть, поливает грядки с пряными травами или пасет коз в горах и читает им наизусть стихи великих поэтов, – усмехнулся Оталь.
– Поправь меня, если ошибусь, шодан, – попросила она. – Вы не могли взять на службу зятя, но сестра и осиротевший племянник – другое дело, так?
– Конечно, шади. Они не могут отвечать за то, что сделал… или чего не делал их муж и отец, – спокойно ответил Оталь. – Зана – потому, что она женщина, а Ориш – по малолетству. Им я могу помочь.
– Но с этой точки зрения поступок твоего зятя вполне обоснован, – сказала Фергия. – Сам он не мог их содержать, ты тоже – и потому, что не желал связываться с ним, и потому, что за женщину и ребенка отвечает муж и отец, правильно? А когда его не стало – не важно, физически или… метафорически, ты смог вмешаться, не наводя на себя никаких подозрений.
– Пожалуй, ты права, шади, – подумав, кивнул торговец и сдержанно улыбнулся. – Всё-таки он чему-то научился в этих своих книгах…
– А приняв опеку, ты решил дать племяннику такое ремесло, которое выручило бы его в тяжелую минуту?
– Именно так, шади. Я уже сказал, он знает много наречий. Толмач всегда пригодится, но этого мало: Ориш должен был научиться делать всё то, чему я сам учился с малолетства.
– И ты послал его с караваном…
– Не в первый раз, шади. Он уже ходил – сперва прислужником, потом младшим помощником, и справлялся неплохо, хотя ему не нравилось это занятие, я видел.
– Но деваться ему было некуда, – кивнула она.
