В этой истории духов – давайте назовем их силами – оставляют в теле. То есть эта связь не прерывается, а сохраняется. И тогда эти люди становятся духовными советниками и дарителями для своего народа.
Давайте вернемся к рассказу о мальчике. Он получил пророческий дар и увидел страшное будущее, которое ждет людей его племени. Он назвал свое собственное видение «обручем», который сковывает людей. Черный Лось увидел, что обруч его народа был всего лишь одним из обручей, о которых мы еще не знаем. Он видел связи между всеми обручами и всеми народами в великой процессии. Но еще более важно то, что это был опыт, в котором он проходил через сферы духовных образов, типичных для его собственной культуры, и потом понял их смысл. Все сводится к существенному утверждению, которое для меня является ключом к пониманию мифа и символов. Он сказал: «Я сам видел, стоя на вершине главной горы мира, самой высокой точке. У меня было видение, потому что я узнал тайну мира». Это священная гора в центре мира, на самом деле Харни-Пик – высшая точка Южной Дакоты. И затем он добавляет: «Но гора мира повсюду».
Это настоящая мифология в действии. То есть делается различие между местным культовым изображением – Харни-Пиком – и его коннотацией как центром мира. Центром мира является axis mundi, ось мира, центральная точка, ось, вокруг которой все вращается. Центральная точка мира – это точка, в которой сходятся движение и неподвижность. Движение – это время, неподвижность – вечность. Прожить этот момент вашей жизни как момент вечности и ощутить вечность в реальности текущего момента – это называется мифологическим опытом.
Кто скажет, где находится гора мира? В Иерусалиме? Риме? Варанаси? Лхасе? Мехико?
МОЙЕРС: Индейский мальчик говорил, что в месте, где пересекаются все пути, рождается сияние.
КЭМПБЕЛЛ: Да, именно об этом он и говорил.
МОЙЕРС: И он также говорит, что Бог – это не замкнутая форма?
КЭМПБЕЛЛ: Существует определение Бога, которое разделяют многие философы. Бог – это доступная для понимания сфера. Сфера, известная разуму, но не чувствам, центр которой расположен повсюду и у которой нет контура. И центр находится там, где вы сейчас стоите. Другой центр – это то место, где сейчас стою я. И каждый из нас оказывается проявлением этого таинства. Если вы достигнете этой степени сознания, вы сможете найти ответ.
Это метафора, которая дает вам представление о реальности.
МОЙЕРС: То есть это метафора, образ реальности.
КЭМПБЕЛЛ: То, о чем вы говорите, также можно рассматривать как грубый индивидуализм, если вы не поняли, что центр существует не только внутри вас, но и в человеке, стоящем напротив вас. Это мифологический взгляд на индивидуальность. Вы и есть гора мира, она – везде.
Глава IV
Самопожертвование и блаженство
Когда вы следуете за своим счастьем, то встаете на такой путь, который существовал всегда, дожидаясь вас. И жизнь, которую вы должны прожить, есть та, которой вы живете. Везде, где бы вы ни были – когда следуете за своим счастьем, – вы все время получаете удовольствие от того, что силы ваши восстанавливаются, и от собственной внутренней жизни.
МОЙЕРС: Когда я прочитал написанное вами о влиянии окружающей среды на возникновение мифа, меня поразило в этих людях – жителях равнин, охотниках, лесниках и фермерах – то, что они часть природного мира. Они находятся в единстве с ним, и каждое проявление этого мира становится чем-то священным для них.
КЭМПБЕЛЛ: Главная задача мифологии – это превращение окружающей среды в нечто священное. Это, например, очевидно индейцам навахо, которые различают северную гору, южную, восточную, западную и центральную гору. В хижинах навахо, называемых хоганом, дверь всегда выходит на восток. Очаг находится посередине и символизирует космический центр, и дым поднимается через отверстие в крыше, поэтому боги чувствуют запах благовоний.
Окружающая среда, в которой они обитают, становится иконой, то есть священной картиной. Куда бы вы ни пошли, вы связаны с космическим порядком. Если посмотреть на знаменитые песочные рисунки племен навахо, можно заметить, они всегда нарисованы в окружности; это может быть мираж или радуга, или что-то другое, но всегда есть определенное круговое изображение с разрывом на востоке, чтобы новый дух мог протекать через него. Когда Будда сидит под баньяном, его лицо обращено на восток – к восходящему солнцу.
МОЙЕРС: В первый свой визит в Кению я в одиночку отправился на берег озера, где когда-то было древнее поселение, и оставался там, пока не стемнело, ощущая присутствие жизни во всем. Я сидел под ночным небом на этой огромной территории и чувствовал себя частью чего-то живого.
КЭМПБЕЛЛ: Если я не ошибаюсь, Цицерон сказал, что когда вы окажетесь посреди леса с большими высокими деревьями, то ощутите присутствие божества. Священные леса повсюду. Я помню, что в детстве мы играли в лесу, и мне нравилось одно большое старое дерево, я фактически поклонялся ему. Я подходил к нему и говорил: «Боже, ты столько всего знаешь и столько пережил». Я думаю, ощущение причастности к мирозданию – основное в духовном настрое человека. Но мы живем в городах среди кирпичей и каменных плит, сделанных человеком. Этот мир, в котором ты растешь, абсолютно отличается от того, который ты видишь, оказавшись в лесу, где водятся маленькие бурундуки и большие совы. Все, что нас окружает, олицетворяет силы и магию жизни, которые не принадлежат вам, но в то же время они являются частью жизни, и эта жизнь открывается перед вами. И тогда вы чувствуете, что эти силы созвучны вам, потому что вы тоже часть природы. Когда индеец сиу берет калюмет, курительную трубку, он сначала направляет ее к небу, чтобы первую затяжку сделало солнце. Потом он поворачивает ее ко всем четырем направлениям света. С такой картиной мира, когда ты ощущаешь свою принадлежность к окружающему миру, у тебя есть свое место в этом мире. Это совершенно другой образ жизни.
МОЙЕРС: В «Мифическом образе» вы пишете о центре трансформации, о том священном месте, где время исчезает и нам предстает настоящее чудо. Что значит иметь такое священное место?
КЭМПБЕЛЛ: Такое место абсолютно необходимо каждому человеку в наше время. У вас должно быть пространство, или определенный час, или определенный день, когда вы не просматриваете газет, не общаетесь с друзьями, не думаете о том, что вы кому-то должны или что кто-то должен вам. Это место, где вы можете ощутить себя: кто вы есть на самом деле и кем можете быть. Это место для развития творчества. Сначала вы можете подумать, что там ничего не происходит. Но если у вас есть свое священное место и вы используете его регулярно, то что-то обязательно произойдет.
МОЙЕРС: Это священное место играет ту же роль, что и равнины для охотника.
КЭМПБЕЛЛ: Для индейцев весь мир являлся священным местом. Но наша жизнь стала настолько ориентированной на экономические и практические задачи, а испытания повседневной жизни настолько велики, что, став старше, человек в какой-то момент перестает понимать, где он находится и в чем его предназначение. Где же тогда ваш собственный «остров блаженства»? Каждый должен попытаться найти его. Достаньте свой старый проигрыватель и поставьте свою любимую пластинку, даже если это будет что-то абсолютно сентиментальное и безвкусное, что никому другому не нравится. Или возьмите интересную книгу. В вашем священном и неприкосновенном убежище вы обретаете чувство единения с жизнью, такое же, как было у индейцев, когда ко всему живому они обращались на «ты».
