Скандинавским странам удается объединять все то, что острейшие умы считали несовместимым. Большую продолжительность жизни. Высокий уровень благополучия. Крепкий бизнес. Сильный государственный сектор. Равенство и высокую рождаемость. Скандинавские супермодели оказываются на вершине практически любого международного рейтинга по социальным или экономическим факторам.
Есть в Скандинавских странах еще кое-что, что служит гарантией нашего успеха. Возможность доверять друг другу. Профессор истории Ларс Трегорд часто указывал на это как на важную составляющую – в том числе в своем авторитетном эссе «Скандинавский путь» (The Nordic Way). Доверие к политикам. И своим общественным институтам. Наивно, возможно, – но эффективно. Развитие обеспечивается тем, что люди заключают между собой соглашения – договариваются о новых сделках, работе или романтических отношениях. Принцип тот же. И доверие друг к другу здесь абсолютно необходимо. Доверие делает нас активнее и поощряет к сотрудничеству. Стоимость транзакции снижается, как сказал бы экономист. Доверие также наделяет политические институты властью, так как способствует повышению их эффективности. Скандинавские государства отличаются от многих стран и регионов высокой степенью доверия друг к другу и местным институтам.
Пять стран, которые вкупе вмещают лишь несколько тысячных долей населения мира, обосновались в вагоне первого класса. Мы полны надежд. Подобралась хорошая компания. В экспресс поместились все. Больше семи миллиардов. Даже те немногие, кто не хочет ехать с нами. Из вагона аятолл слышатся нестройные возгласы протеста и порой разносится престранная фетва. Но поезд уже отошел от станции. Все на борту. Да начнется веселье.
Общемировая социальная мобильность
Две войны разрывают планету на части. Когда в 1945 г. наступает наконец мир, Европа и остальные части света вступают в беспрецедентную пору социальной мобильности. Поначалу выходит неловко и неуклюже. Взглянув на сегодняшнюю статистику, сложно заметить эти маленькие первые шажки. Но за несколько лет мы проложили курс, которым мир будет следовать семь десятилетий.
Сейчас, оглядываясь на первые несколько лет после окончания Второй мировой войны, мы видим, что наша эпоха формировалась под влиянием двух основных сил. Явление, которое мы теперь называем глобализацией, в сочетании с резким увеличением общего объема знаний полностью преобразовало наш мир. Тысячи тысяч островов стали одной страной. Коммуникация во всех ее формах и проявлениях в корне изменила жизнь каждого из нас. Шахты в ЮАР и России. Фирмы – разработчики программного обеспечения в Пало-Альто. Женщины в Африке. Мы все ощутили, как коммуникация и интернационализация преобразили условия нашего существования.
Сейчас мы делаем следующий шаг. Знание порождает знание. Коммуникация подпитывает коммуникацию. Все указывает на скорый прорыв. У нас уже есть многое. Но теперь мы получим еще больше. Намного больше. Естественно, движущей силой служат информационные технологии – и последствия их внедрения абсолютно безграничны. Как мы увидим позже, чтобы найти в прошлом нечто, что столь же кардинально изменило основы нашей жизни, нам придется отмотать историю на четыреста-пятьсот лет назад.
У глобализации и нашей жажды и возможности исследовать земли и океаны мира есть четкие физические границы. Земля, в конце концов, круглая и не может эксплуатироваться до бесконечности. Кроме того, глобализация встречает сопротивление. Физики назвали бы это силой трения. По всему миру националистические силы учуяли свой шанс. Посмотрите на Дональда Джона Трампа. Нынешнего сорок пятого президента Соединенных Штатов. Спокойствие, только спокойствие. Мы должны прежде всего следить за собой – «America first» («Америка прежде всего»). Президент Трамп и многие другие политики полагают, что с дальнейшим ростом глобализации нам сейчас не справиться.
У знания нет пределов. Знание безгранично. Границы можно охранять. Таможенные сборы можно повысить. Но любопытство не обуздать и не загнать в рамки. В 1965 г. Гордон Мур, основатель Intel, понял, что то, с чем мы имеем дело, способно прорваться сквозь все мыслимые барьеры. Мур предположил, что количество транзисторов, размещаемых на кремниевой микросхеме, должно расти в геометрической прогрессии. Конечно, это не закон природы. Однако фактический темп роста уже многие годы соответствует этому прогнозу: число транзисторов удваивается каждые два года. Этот закон применим в чисто практическом смысле в конкретных сферах, таких как индустрия компьютерных игр, где важно знать, насколько мощной будет техника на рынке в момент выпуска той или иной игры.
Но видеоигры не сама жизнь (во всяком случае, пока). А именно в мире за пределами видеоигр грядет скачок в такую реальность, которая многим из нас может показаться воплощением научно-фантастического романа. Еще в 2011 г. главный футуролог Cisco Systems Дейв Эванс предсказывал зеттанаводнение. В тот год мы, люди, в общей сложности создали невероятные 1,2 зеттабайта информации (приставка зетта- обозначает множитель, равный единице с двадцатью одним нулем). Гигантская цифра – сравниться с ней может разве что бесконечно расширяющаяся Вселенная. И дальше мы будем каждые два года удваивать это и без того фантастическое число. Это информационное цунами порой называют «Большие данные» – так и есть.
Этот информационный взрыв не просто перекраивает карту нашей действительности. Он переиначивает условия всей человеческой деятельности. Когда канадский профессор и теоретик коммуникации Маршалл Маклюэн в своей книге 1962 г. «Галактика Гутенберга»
[4] охарактеризовал современную коммуникацию как расширенное сознание, он оказался почти провидцем – как и во многих других случаях до и после. Наше общество и есть коммуникация. Все является коммуникацией либо ее отсутствием. Теперь мы знаем, что и мы сами – тоже информация и данные. Спросите любого ученого-генетика, и он вам скажет, что все мы суть физическое проявление кода.
Физикам не привыкать отыскивать самые крохотные кирпичики, чтобы понять, как устроено целое. Физика вся вращается вокруг поисков этих мельчайших составляющих, которые в некотором смысле служат основой всему. В обществе одним из таких базовых кирпичиков является информация и то, как мы ее используем. Когда немецкий изобретатель Иоганн Гутенберг придумал печатный станок, жизнь на нашей планете изменилась навсегда. Впервые в истории стало возможным отделить идею от ее создателя и дать ей широкое распространение. Жизнь до Гутенберга была проще – особенно для власть имущих. Дурную идею можно было пресечь, убив ее носителей. Но машина Гутенберга позволила идеям путешествовать через время и пространство совершенно независимо от своих творцов. Более того, идеи и знания теперь стало удобно хранить. И все это по цене в разы ниже стоимости рукописной книги. Примитивный станок Гутенберга заложил основы науки, образования, просвещения и всего проекта современности.
Прощай, центр!
Медленно, но верно сформировался мир, в котором жесткий, четкий центр окружала четкая периферия. От центра – государства, церкви, университета или писателя – мысли поступали на периферию – к читателям, слушателям и зрителям. Выстроилась иерархическая социальная структура. Центр контролировал информацию. Зачастую лидерам даже принадлежала монополия на нее. Власть сосредоточивалась в центре. Неудивительно, что диктаторы всех мастей питали к информации особый интерес. Без контроля над информацией нет власти. Власть получает тот, кто подчинил себе информацию.
