Сначала политика, а потом экономика
И вдруг все переменилось. Старые принципы дают трещины. То, что мы воспринимали как данность, уходит в небытие. История показала, что способность создавать что-то новое лучше всего раскрывается в условиях экстремальной конкуренции. Это подтверждает гарвардский гуру конкуренции – Майкл Портер. То же вам скажут и биологи. Необходимость адаптироваться к новым условиям провоцирует изменения. Неслучайно власти США готовятся запретить моющие средства с антибактериальными компонентами. Они стараются остановить изменение условий и, следовательно, не допустить возникновения новых супербактерий. Этот феномен наблюдается как на глобальном уровне, так и в частностях. Почерпнув вдохновение в индустрии порно, американский дизайнер Том Форд поднял Gucci на новую высоту. Он отыскал конкурентную среду, где рождались самые смелые выразительные средства. Секс-Голливуд.
Безусловно, и наше общество в целом подчиняется той же логике. Самые конкурентоспособные игроки двигаются вперед и открывают новые горизонты, а остальные следуют за ними. В наиболее открытых, демократических сообществах первыми идут компании. И впереди всех – компании из крупных городов. А затем политика, государственный сектор и благотворительные организации импортируют их идеи и концепции.
После Второй мировой войны японский автоконцерн Toyota разработал метод, позволяющий экономнее использовать материалы в процессе производства и вместе с тем повысить качество машин. Меньше труда и ресурсов, но больше выгоды. Эротическая фантазия любого капиталиста. Не удивительно, что рецепт был разработан в сфере автомобильной промышленности. Из всех индустриальных секторов мира этот, как правило, считается самым жестким. Все против всех в грандиозной, общемировой битве за право называться сильнейшим.
Теперь идеи Toyota используются повсюду. В больницах и школах. Университетами и политическими партиями. Все хотят получать больше выгоды, затрачивая меньше ресурсов и меньше труда. Точно так же испытанные методы создания эффективных систем оплаты труда или крепких брендов стали впоследствии применяться повсеместно – от государственного сектора до благотворительных организаций.
За последние годы даже политика стала, по словам профессора Томми Мёллера из Стокгольмского университета, а также многих других специалистов со всего мира, более рыночно ориентированной.
И в политике есть что-то от Toyota. Очевидно, что большинство из нас были бы рады получать больше выгоды и тратить меньше ресурсов.
Сейчас начинает разворачиваться новая ситуация. Компании могут поучиться у политических движений. Политические партии всегда имели дело с общественными интересами. Это та конкурентная среда, где общественный интерес был и остается в центре внимания. А теперь эти же требования предъявляются и к бизнесу. Представьте, если компании будут все больше походить на политические партии. Кажется, с таким мы еще не сталкивались.
От эго к эко
Оцифрованный город выталкивает нас из среды, отличавшейся высокой степенью эгоизма, и подводит нас к своего рода социально-экологическому сосуществованию. Мы переходим от эго к эко. Становимся более взаимозависимыми, чем когда-либо раньше. Растет роль специализации, и увеличивается прозрачность. Сеть и наша близость друг к другу подстегивают эти процессы. Здесь можно применить термин «убунту», который на языке зулу означает примерно следующее: «Вы нужны мне, чтобы я мог в полной мере быть собой». Это слово зачастую интерпретируют как «человечность по отношению к другим» или описывают фразой «человек становится человеком только благодаря другим людям». Нравится нам это или нет, мы все входим в состав многих суперсложных систем – транспортной, продовольственной, телекоммуникационной, информационной, где наименьшая единица не «я», а «мы», будь то сообщество местных жителей или организованный родителями кооперативный детский сад. Живя в современных мегаполисах, мы вынуждены пересматривать классические основы капитализма. Во всем, чем бы кто из нас ни занимался, есть некие «мы», которых надо принять во внимание. Классический базовый принцип рыночной экономики заключается в том, что люди действуют из соображений личной выгоды. Проще говоря, это сплошной эгоизм. Но в нынешней урбанистической человеческой экосистеме возникает сильная взаимная зависимость, которая трансформирует условия нашей жизни.
Любая экосистема образуется по модели, заложенной природой. Все живые существа и природные условия, характерные для конкретной местности, вместе составляют отдельную экологическую систему. Животные и растения, сосуществующие на общей территории, оказывают влияние друг на друга. Можно позаимствовать на время данные естествоиспытателей и рассмотреть город как человеческую экосистему. Мы сосуществуем на общей территории и оказываем влияние друг на друга. Так было всегда – в любом регионе, любой стране и любом городе. Но у современного города есть существенные отличия: множество социальных сетей, в которых мы состоим, и необычайная плотность населения. Сложно не зависеть от других людей, проживая в центре Стамбула, Токио, Мехико или Гонконга.
Парадокс в том, что технологии, которые были призваны освободить нас от географической привязки, влекут нас в мегаполисы. Место приобрело теперь бо́льшую значимость, чем когда-либо в прошлом, и оказаться в нужное время в нужном месте для обитателя городской экосистемы стало основным залогом успеха.
Давайте предположим, что в нашей жизни произошел сдвиг. Эго отчасти уступило место эко. Если принять это допущение, становится проще понимать и осмысливать феномены городской жизни. Как всем известно, высокая прибыльность и стремительный рост уже не альфа и омега нашей эпохи. Теперь мы ждем, что собственная выгода будет сопровождаться положительным вкладом в человеческую экосистему. Забота об общественном благе превращается из редкого исключения в основное правило. Маркс согласно кивает. Личная выгода не подведет.
Все чаще успех здесь и сейчас требует от нас заботы друг о друге. Это проявляется на всех уровнях нашей жизни. Настроения нашей эпохи проявляются в том, посредством чего мы выражаем свой статус. Вспомните хотя бы браслеты от таких организаций, как Oxfam или Cancer Research, которые люди со всего мира носят в качестве украшения и знака своего статуса. Как правило, в них даже нет ничего декоративного. Мы уходим от Гордона Гекко к Биллу Гейтсу. От жадности к щедрости. Долгий путь за короткий срок.
Любой, кто хочет заслужить доверие и получить влияние в большом городе, должен показать, что его волнуют не только собственные интересы. Способность мысленно выйти за пределы своего «я» должна подкрепляться способностью действовать в интересах окружающих, а не только своих собственных.
Взбучка эго
Давайте не будем спешить с выводами. Как люди мы, скорее всего, не стали лучше или хуже за последние 30 лет. Парочка браслетов не изменит наш характер. Однако условия, в которых проходит бо́льшая часть нашей деятельности, кардинально изменились. Плюс у нас есть удивительная, проверенная способность адаптироваться. Урбанистическая деревня – это место, где каждый может узнать всё обо всем. Личный интерес тут мгновенно выявляется. Компаниям, которые платят своим сотрудникам необоснованно низкие зарплаты и при этом получают космические доходы, негде спрятаться. Правда о некоммерческих организациях, снабжающих своих менеджеров жирными бонусами, все равно всплывет на поверхность. Дорогущие, съедающие страшное количество бензина служебные автомобили непременно будут замечены.
