Предстояло ехать через Москву, а я ее совсем не знал. Хорошо со мной поехал москвич Николай Комиссаров, который незадолго до этого попал в наше отделение. Он сказал мне: «Ну, Лешка, я тебя провезу через всю Москву». И действительно проводил меня до самого Казанского вокзала.
Приехал на станцию Сабурово, это между Тамбовом и Мичуринском, часа в два ночи. А до нашего родного села Старое Сабурово от станции еще километров восемнадцать. Но я же фронтовик, в степи ночью ходил, поэтому вроде как не страшно. И не дожидаясь рассвета, сразу пошёл домой. А я ведь учился в Сабурове в школе колхозной молодёжи и три года ходил по этой дороге, поэтому знал ее как свои пять пальцев. Иду, а где-то на середине пути, смотрю, возница навстречу едет. Иду, иду, иду… Брат! Вот так встреча!
— Константин!
— Откуда ты?
— Да вот еду!
Мой брат тоже воевал, но после ранения его комиссовали по инвалидности. После госпиталя он работал на свиноферме и рассказывал мне такой случай. Как-то у них пала свиноматка, так для того чтобы ее списать, тушу на лошади пришлось отвезти на ветеринарный пункт, чтобы там изучили, из-за чего она умерла. Вы себе представляете, какой строжайший учет велся во время войны?
Немного поговорили с братом, перекусили, что у меня было, и я пошел дальше. Повстречал двух девушек односельчанок, сразу начались расспросы: «Откуда? Куда?»
Вошел в село рано утром. Рассвет, зима, мороз. В домах топятся печи, дым идёт. Иду посередине улицы, и тут на крыльцо дома выходит женщина. Видит, идет солдат. Но куда идет? Так она стояла и ждала, пока я не прошел мимо, и только потом зашла в дом. Иду дальше, такая же картина. И так по всей улице, в каждом доме. Ждали солдата, провожали, закрывали!
Подхожу к нашему дому, смотрю, а у нас во дворе какая-то беготня и крики: «Лови, лови!» А младший брат им в ответ: «Кого лови? Вон Лешка идет!» Оказывается, они хоря ловили.
Пришел, я, значит, в дом. Соседи пришли: «Где? Что? Откуда? Как? Показывай раны!» Туда-сюда, в общем, вся улица сошлась. Расспрашивали как на фронте, все рассказывал.
Отгостил я свое, и опять поехал в часть. Приезжаю, а меня сразу встречают. Командир взвода вручил посылку. Оказывается, пока я ездил в отпуск, в нашу часть, пришли посылки от тружеников тыла. В посылке оказались варежки, кисет, сухари, и записка от какой-то девушки еврейки. Я, конечно, поблагодарил за эту посылку, а через день или два новый приятный сюрприз. На общем построении лично командир полка подполковник Максимов вручил мне орден Красной Звезды. За тот бой, когда нам пришлось останавливать бегущую пехоту.
И вспоминается, как мы с ребятами шалили пока стояли на переформировании. В Нарофоминске протекает река Нара, так, когда начался ледоход, мы с ребятами из нашего отделения катались на льдинах. Бывало, срывались в воду и до нитки промокали. Тогда прямо на берегу разводили костер и сушились возле него. И однажды во время таких игрищ я потерял ложку. А что солдат без ложки? Без нее солдату вообще никак, поэтому нужно было срочно раздобыть или сделать новую. Хорошо там стояла танковая часть, и я из алюминиевых поршней от списанных двигателей отлил себе новую ложку, с которой потом воевал на Ленинградском фронте.
После переформирования наш полк отправили на Ленинградский фронт. Совсем немного побыли в Гатчине, на Карельском перешейке, а уже оттуда отправили в направлении «линии Маннергейма». Озёра, леса, валуны вот в таких краях мне пришлось воевать. И я вам скажу, что воевать с финнами было очень тяжело, потому что они были опытные вояки. К тому же они понастроили там много укреплений, и нашим тяжелым самоходкам в основном пришлось расчищать путь пехоте. И не раз довелось попадать под огонь снайперов.
Однажды снайпер прижал меня крепко. Тут бьют пули, там. А место как назло ровное, укрыться совершенно негде. Благо пошла танковая колонна, и я под укрытием танковых бортов перескочил в отрытую ячейку. Лежу и думаю: «Ну, сейчас танки пройдут, и двинусь дальше». Только начал вставать, как пули по брустверу защелкали! Эээ, нет, думаю, рано. И только после того пошла еще одна колонна, я под прикрытием танков смог вырваться оттуда.
И хотя бои шли ожесточённые, но все как-то благополучно обошлось. А когда взяли Выборг финны сразу запросили мир. Боевые действия прекратились, и наша часть вышла из боев. Но как раз в это время со мной произошло одно неприятное происшествие.
Во время боевых действий я как разведчик взвода управления постоянно находился на передовой и за это время мои сапоги порядком износились. Начальник разведки увидел такое дело и сам предложил мне: «Поезжай в тыл, сменишь сапоги, а заодно и в бане помоешься». Я не возражал, конечно. Съездил, помылся, сменил сапоги, а обратно возвращался с ребятами на американском мотоцикле. За мотоциклистом сел радист, а меня посадили в люльку. И вроде ведь ехали по шоссе, но потом почему-то на полном ходу наскочили на траншею. «Харлей» перевернулся вверх колёсами, и я оказался под ним. Радист при падении ударился об валун и сломал себе ключицу. А мотоциклист отлетел на несколько метров в сторону, правда, тут же вскочил, и хотел меня освободить, но поднять или перевернуть мотоцикл сам не смог. Хорошо мимо проезжали летчики с рекогносцировки, увидели такую ситуацию и помогли. Мотоцикл с меня убрали, а я лежу на асфальте и почему-то не могу двигаться. Ладно, погрузили меня в кузов машины и отвезли в часть. И оказалось, что при падении автоматом ППШ мне сильно ударило в область крестцовых позвонков и от этого меня парализовало. Целую неделю после этого не двигались ни руки, ни ноги… Благо, что боев уже не было, и я недели две отлеживался на чердаке какого-то дома, и все-таки немножко отошёл.
Перебросили нас под Нарву, в место, где находится какой-то курган. Прорвали немецкую оборону и начали наступать на Таллин. И мне особенно запомнилось, что когда мы в Таллине въезжали в главную крепость, то нас снимали на киноплёнку. Интересно, сохранилась эта запись или нет?
Немцы отошли, но у них в руках еще оставалась военно-морская база на эстонском острове Сааремаа, которая сильно сковывала действия нашего Балтийского флота, поэтому ее необходимо было захватить в кратчайшие сроки. Наш полк перебросили в городок Хаасалу, в котором находился небольшой порт. Погрузили на баржи, потом по дамбам перебрались на какой-то небольшой островок. Сам остров был освобождён, но перешеек все еще оставался у немцев. По ширине он всего километра на три, а глубина укреплений метров на пятьсот: разные надолбы, минные поля, проволочные заграждения. И вот тогда мне впервые пришлось наблюдать совместные действия всех родов войск. Одну задачу вместе решали и авиация, и морской флот и артиллерия, и пехота станками. И все равно где-то неделю, а то и две спихивали немцев в море.
Иванов А.П. с однополчанами.
В числе прочего захватили и большой продовольственный склад. Командование хотело уберечь эти продукты от солдат, но куда там. Танки пробили в стене склада брешь и солдаты как налетели. А в нашем отделении разведки был маленький американский бронетранспортёр, всего на шесть человек вместе с водителем. Ну, а раз есть техника, значит, мы могли много чего взять. Это же не пехота, которой все приходилось тащить на себе. Поэтому мы набрали себе «богатств»: взяли целый бочонок масла, штук десять каких-то восьмикилограммовых консервов. Взяли одну большую головку сыра диаметром аж в метр, и маленьких штук десять. Сахара еще набрали, в общем, загрузились по полной, так нам же и не на себе таскать. Поехали обратно на материк.
